Вот что я думаю, Пул. Это очень печально, даже ужасно,
но, во всяком случае, понятно и естественно, все объясняет и избавляет
нас от излишних тревог.
- Сэр, - сказал дворецкий, чье бледное лицо пошло мучнистыми пятнами,
- это была какая-то тварь, а не мой хозяин, я хоть присягнуть готов. Мой
хозяин, - тут он оглянулся и перешел на шепот, - мой хозяин высок ростом
и хорошо сложен, а это был почти карлик...
Аттерсон попробовал возражать, но Пул перебил его.
- Ах, сэр! - воскликнул он. - Что ж, по-вашему, я не узнаю хозяина,
прослужив у него двадцать лет? Что же, по-вашему, я не знаю, до какого
места достигает его голова в двери кабинета, где я видел его каждое утро
чуть ли не всю мою жизнь? Нет, сэр, этот в маске не был доктором Джеки-
лом. Одному богу известно, что это была за тварь, но это был не доктор
Джекил; и я знаю, что произошло убийство.
- Пул, - сказал нотариус, - раз вы утверждаете подобные вещи, я обя-
зан удостовериться, что вы ошибаетесь. Мне очень не хочется идти напере-
кор желаниям вашего хозяина (а это странное письмо как будто свиде-
тельствует, что он еще жив), но я считаю, что мой долг - взломать эту
дверь.
- И правильно, мистер Аттерсон! - вскричал дворецкий.
- Однако возникает новый вопрос, - продолжал Аттерсон. - Кто это сде-
лает?
- Мы с вами, - мужественно ответил дворецкий.
- Прекрасно сказано, - воскликнул нотариус. - И чем бы это ни кончи-
лось, я позабочусь, чтобы вы никак не пострадали.
- В лаборатории есть топор, - продолжал Пул, - а вы, сэр, возьмите
кочергу.
Нотариус поднял это нехитрое, но тяжелое оружие и взвесил его в руке.
- А вы знаете. Пул, - сказал он, глядя на дворецкого, - что мы с вами
намерены поставить себя в довольно опасное положение?
- А как же, сэр! Понятное дело, - ответил дворецкий.
- В таком случае нам следует быть друг с другом откровенными, - заме-
тил нотариус. - Мы оба говорим не все, что думаем, так выскажемся начис-
тоту. Вы узнали эту замаскированную фигуру?
- Ну, сэр, эта тварь бежала так быстро, да еще сгибаясь чуть не попо-
лам, что сказать точно я не могу. Но если вы хотели спросить, был ли это
мистер Хайд, так я думаю, что да. Видите ли, и сложение такое, и провор-
ность, да и кто еще мог войти в лабораторию с улицы? Вы ведь не забыли,
сэр, что у него был ключ, когда случилось то убийство. И мало того! Я не
знаю, мистер Аттерсон, вы этого мистера Хайда встречали?
- Да, - ответил нотариус. - Я однажды беседовал с ним.
- Ну, тогда вы, как и все мы, наверное, замечали, что есть в нем ка-
кая-то странность... отчего человеку ни по себе становится... не знаю,
как бы выразиться пояснее, сэр, - вроде как сразу мороз до костей проби-
рает.
- Признаюсь, и я испытал нечто подобное, - сказал мистер Аттерсон.
- Так вот, сэр, - продолжал Пул, - когда эта тварь в маске запрыгала,
точно обезьяна, среди ящиков и кинулась в кабинет, я весь оледенел. Ко-
нечно, я знаю, что это не доказательство для суда, мистер Аттерсон, нас-
только-то и я учен. Но что человек чувствует, то он чувствует: я хоть на
Библии поклянусь, что это был мистер Хайд.
- Да-да, - ответил нотариус. - Я сам этого опасался. Боюсь, эту связь
породило зло, и сама она могла породить только зло. Да, я верю вам, я
верю, что бедный Гарри убит, и я верю, что его убийца (для чего, только
богу ведомо) все еще прячется в комнате своей жертвы. Ну, да будет нашим
делом отмщение. Позовите Брэдшоу.
Лакей тотчас явился, бледный и испуганный.
- Возьмите себя в руки, Брэдшоу, - сказал нотариус. - Я понимаю, что
эта неопределенность измучила нас всех; но теперь мы намерены положить
ей конец. Мы с Пулом собираемся взломать дверь кабинета. Если все благо-
получно, ответственность я возьму на себя. Но если действительно что-то
случилось, злодей может попытаться спастись через черный ход, поэтому вы
с мальчиком возьмите по крепкой палке и сторожите его на улице у двери
лаборатории. Мы дадим вам десять минут, чтобы вы успели добраться до
своего поста.
Брэдшоу вышел, а нотариус поглядел на свои часы.
- А мы с вами, Пул, отправимся на свой пост, - сказал он и, взяв ко-
чергу под мышку, вышел во двор. Луну затянули тучи, и стало совсем тем-
но. Ветер, проникавший в глубокий колодец двора лишь отдельными порыва-
ми, колебал и почти гасил огонек свечи, пока они не укрылись в лаборато-
рии, где бесшумно опустились на стулья и принялись молча ждать. Вокруг
глухо гудел Лондон, но вблизи них тишину нарушал только звук шагов в ка-
бинете.
- Оно расхаживает так все дни напролет, сэр, - прошептал Пул. - Да и
почти всю ночь тоже. Перестает только, когда приносят от аптекаря новый
образчик. Нечистая совесть - лютый враг покоя! И каждый этот шаг, сэр, -
капля безвинно пролитой крови! Послушайте, послушайте, мистер Аттерсон!
Внимательно послушайте и скажите мне, разве это походка доктора?
Шаги были легкие и странные - несмотря на всю их медлительность, в
них была какая-то упругость, и они ничуть не походили на тяжелую поступь
Генри Джекила. Аттерсон вздохнул.
- И больше ничего не бывает слышно? - спросил он.
Пул многозначительно кивнул.
- Один раз, - сказал он, - один раз я слышал, что оно плачет.
- Плачет? Как так? - воскликнул нотариус, внезапно похолодев от ужа-
са.
- Точно женщина или неприкаянная душа, - пояснил дворецкий. - И так у
меня тяжко на сердце стало, Что я сам чуть не заплакал.
Тем временем десять минут истекли. Пул извлек топор из-под вороха
упаковочной соломы, свеча была водворена на ближайший к лестнице стол,
чтобы освещать путь штурмующим, и они, затаив дыхание, приблизились к
двери, за которой в ночной тиши все еще раздавался мерный звук терпели-
вых шагов.
- Джекил, - громко воскликнул Аттерсон, - я требую, чтобы вы меня
впустили! - Ответа не последовало, и он продолжал: - Я честно предупреж-
даю вас, что мы заподозрили недоброе и я должен увидеть вас - и увижу.
Если не добром, так силой, если не с вашего согласия, то взломав эту
дверь!
- Аттерсон! - раздался голос за дверью. - Сжальтесь, во имя бога!
- Это не голос Джекила! - вскричал Аттерсон. - Это голос Хайда! Ло-
майте дверь. Пул!
Пул взмахнул топором, все здание содрогнулось от удара, а обитая
красным сукном дверь прогнулась, держась на петлях и замке. Из кабинета
донесся пронзительный вопль, полный животного ужаса. Вновь взвился то-
пор, и вновь затрещали филенки, вновь дверь прогнулась, но дерево было
крепким, а петли пригнаны превосходно, и первые четыре удара не достигли
цели; только после пятого замок сломался, и сорванная с петель дверь
упала на ковер в кабинете.
Аттерсон и дворецкий, испуганные собственной яростью и внезапно нас-
тупившей тишиной, осторожно заглянули внутрь. Перед ними был озаренный
мягким светом кабинет: в камине пылал и что-то бормотал яркий огонь, пел
свою тоненькую песенку чайник, на письменном столе аккуратной стопкой
лежали бумаги, два-три ящика были слегка выдвинуты, столик у камина был
накрыт к чаю - более мирную комнату трудно было себе представить, и, ес-
ли бы не стеклянные шкафы, полные всяческих химикалий, она показалась бы
самой обычной и непримечательной комнатой во всем Лондоне.
Посреди нее на полу, скорчившись, лежал человек - его тело дергалось
в последних конвульсиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
но, во всяком случае, понятно и естественно, все объясняет и избавляет
нас от излишних тревог.
- Сэр, - сказал дворецкий, чье бледное лицо пошло мучнистыми пятнами,
- это была какая-то тварь, а не мой хозяин, я хоть присягнуть готов. Мой
хозяин, - тут он оглянулся и перешел на шепот, - мой хозяин высок ростом
и хорошо сложен, а это был почти карлик...
Аттерсон попробовал возражать, но Пул перебил его.
- Ах, сэр! - воскликнул он. - Что ж, по-вашему, я не узнаю хозяина,
прослужив у него двадцать лет? Что же, по-вашему, я не знаю, до какого
места достигает его голова в двери кабинета, где я видел его каждое утро
чуть ли не всю мою жизнь? Нет, сэр, этот в маске не был доктором Джеки-
лом. Одному богу известно, что это была за тварь, но это был не доктор
Джекил; и я знаю, что произошло убийство.
- Пул, - сказал нотариус, - раз вы утверждаете подобные вещи, я обя-
зан удостовериться, что вы ошибаетесь. Мне очень не хочется идти напере-
кор желаниям вашего хозяина (а это странное письмо как будто свиде-
тельствует, что он еще жив), но я считаю, что мой долг - взломать эту
дверь.
- И правильно, мистер Аттерсон! - вскричал дворецкий.
- Однако возникает новый вопрос, - продолжал Аттерсон. - Кто это сде-
лает?
- Мы с вами, - мужественно ответил дворецкий.
- Прекрасно сказано, - воскликнул нотариус. - И чем бы это ни кончи-
лось, я позабочусь, чтобы вы никак не пострадали.
- В лаборатории есть топор, - продолжал Пул, - а вы, сэр, возьмите
кочергу.
Нотариус поднял это нехитрое, но тяжелое оружие и взвесил его в руке.
- А вы знаете. Пул, - сказал он, глядя на дворецкого, - что мы с вами
намерены поставить себя в довольно опасное положение?
- А как же, сэр! Понятное дело, - ответил дворецкий.
- В таком случае нам следует быть друг с другом откровенными, - заме-
тил нотариус. - Мы оба говорим не все, что думаем, так выскажемся начис-
тоту. Вы узнали эту замаскированную фигуру?
- Ну, сэр, эта тварь бежала так быстро, да еще сгибаясь чуть не попо-
лам, что сказать точно я не могу. Но если вы хотели спросить, был ли это
мистер Хайд, так я думаю, что да. Видите ли, и сложение такое, и провор-
ность, да и кто еще мог войти в лабораторию с улицы? Вы ведь не забыли,
сэр, что у него был ключ, когда случилось то убийство. И мало того! Я не
знаю, мистер Аттерсон, вы этого мистера Хайда встречали?
- Да, - ответил нотариус. - Я однажды беседовал с ним.
- Ну, тогда вы, как и все мы, наверное, замечали, что есть в нем ка-
кая-то странность... отчего человеку ни по себе становится... не знаю,
как бы выразиться пояснее, сэр, - вроде как сразу мороз до костей проби-
рает.
- Признаюсь, и я испытал нечто подобное, - сказал мистер Аттерсон.
- Так вот, сэр, - продолжал Пул, - когда эта тварь в маске запрыгала,
точно обезьяна, среди ящиков и кинулась в кабинет, я весь оледенел. Ко-
нечно, я знаю, что это не доказательство для суда, мистер Аттерсон, нас-
только-то и я учен. Но что человек чувствует, то он чувствует: я хоть на
Библии поклянусь, что это был мистер Хайд.
- Да-да, - ответил нотариус. - Я сам этого опасался. Боюсь, эту связь
породило зло, и сама она могла породить только зло. Да, я верю вам, я
верю, что бедный Гарри убит, и я верю, что его убийца (для чего, только
богу ведомо) все еще прячется в комнате своей жертвы. Ну, да будет нашим
делом отмщение. Позовите Брэдшоу.
Лакей тотчас явился, бледный и испуганный.
- Возьмите себя в руки, Брэдшоу, - сказал нотариус. - Я понимаю, что
эта неопределенность измучила нас всех; но теперь мы намерены положить
ей конец. Мы с Пулом собираемся взломать дверь кабинета. Если все благо-
получно, ответственность я возьму на себя. Но если действительно что-то
случилось, злодей может попытаться спастись через черный ход, поэтому вы
с мальчиком возьмите по крепкой палке и сторожите его на улице у двери
лаборатории. Мы дадим вам десять минут, чтобы вы успели добраться до
своего поста.
Брэдшоу вышел, а нотариус поглядел на свои часы.
- А мы с вами, Пул, отправимся на свой пост, - сказал он и, взяв ко-
чергу под мышку, вышел во двор. Луну затянули тучи, и стало совсем тем-
но. Ветер, проникавший в глубокий колодец двора лишь отдельными порыва-
ми, колебал и почти гасил огонек свечи, пока они не укрылись в лаборато-
рии, где бесшумно опустились на стулья и принялись молча ждать. Вокруг
глухо гудел Лондон, но вблизи них тишину нарушал только звук шагов в ка-
бинете.
- Оно расхаживает так все дни напролет, сэр, - прошептал Пул. - Да и
почти всю ночь тоже. Перестает только, когда приносят от аптекаря новый
образчик. Нечистая совесть - лютый враг покоя! И каждый этот шаг, сэр, -
капля безвинно пролитой крови! Послушайте, послушайте, мистер Аттерсон!
Внимательно послушайте и скажите мне, разве это походка доктора?
Шаги были легкие и странные - несмотря на всю их медлительность, в
них была какая-то упругость, и они ничуть не походили на тяжелую поступь
Генри Джекила. Аттерсон вздохнул.
- И больше ничего не бывает слышно? - спросил он.
Пул многозначительно кивнул.
- Один раз, - сказал он, - один раз я слышал, что оно плачет.
- Плачет? Как так? - воскликнул нотариус, внезапно похолодев от ужа-
са.
- Точно женщина или неприкаянная душа, - пояснил дворецкий. - И так у
меня тяжко на сердце стало, Что я сам чуть не заплакал.
Тем временем десять минут истекли. Пул извлек топор из-под вороха
упаковочной соломы, свеча была водворена на ближайший к лестнице стол,
чтобы освещать путь штурмующим, и они, затаив дыхание, приблизились к
двери, за которой в ночной тиши все еще раздавался мерный звук терпели-
вых шагов.
- Джекил, - громко воскликнул Аттерсон, - я требую, чтобы вы меня
впустили! - Ответа не последовало, и он продолжал: - Я честно предупреж-
даю вас, что мы заподозрили недоброе и я должен увидеть вас - и увижу.
Если не добром, так силой, если не с вашего согласия, то взломав эту
дверь!
- Аттерсон! - раздался голос за дверью. - Сжальтесь, во имя бога!
- Это не голос Джекила! - вскричал Аттерсон. - Это голос Хайда! Ло-
майте дверь. Пул!
Пул взмахнул топором, все здание содрогнулось от удара, а обитая
красным сукном дверь прогнулась, держась на петлях и замке. Из кабинета
донесся пронзительный вопль, полный животного ужаса. Вновь взвился то-
пор, и вновь затрещали филенки, вновь дверь прогнулась, но дерево было
крепким, а петли пригнаны превосходно, и первые четыре удара не достигли
цели; только после пятого замок сломался, и сорванная с петель дверь
упала на ковер в кабинете.
Аттерсон и дворецкий, испуганные собственной яростью и внезапно нас-
тупившей тишиной, осторожно заглянули внутрь. Перед ними был озаренный
мягким светом кабинет: в камине пылал и что-то бормотал яркий огонь, пел
свою тоненькую песенку чайник, на письменном столе аккуратной стопкой
лежали бумаги, два-три ящика были слегка выдвинуты, столик у камина был
накрыт к чаю - более мирную комнату трудно было себе представить, и, ес-
ли бы не стеклянные шкафы, полные всяческих химикалий, она показалась бы
самой обычной и непримечательной комнатой во всем Лондоне.
Посреди нее на полу, скорчившись, лежал человек - его тело дергалось
в последних конвульсиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87