Они на цыпочках приблизились, перевернули его
на спину и увидели черты Эдварда Хайда. Одежда была ему велика - она
пришлась бы впору человеку сложения доктора Джекила; вздутые жилы на
лбу, казалось, еще хранили биение жизни, но жизнь уже угасла, и Аттер-
сон, заметив раздавленный флакончик в сведенных пальцах и ощутив в воз-
духе сильный запах горького миндаля, понял, что перед ним труп самоубий-
цы.
- Мы явились слишком поздно и чтобы спасти и чтобы наказать, - сказал
он угрюмо. - Хайд покончил расчеты с жизнью, и нам остается только найти
тело вашего хозяина.
Анатомический театр занимал почти весь первый этаж здания и освещался
сверху; кабинет находился на антресолях и был обращен окнами во двор. К
двери, выходившей в улочку, из театра вел коридор, а с кабинетом она со-
общалась второй лестницей. Кроме нескольких темных чуланов и обширного
подвала, никаких других помещений в здании больше не было. Мистер Аттер-
сон и дворецкий обыскали кабинет и театр самым тщательным образом. В чу-
ланы достаточно было просто заглянуть, так как они были пусты, а судя по
слою пыли на дверях, в них очень давно никто не заходил. Подвал, правда,
был завален всяческим хламом, восходившим еще ко временам хирурга, пред-
шественника Джекила, но стоило им открыть дверь, как с нее сорвался нас-
тоящий ковер паутины, возвещая, что и здесь они ничего не найдут. Все
поиски Генри Джекила, живого или мертвого, оказались тщетными.
Пул, топая и прислушиваясь, прошел по каменным плитам коридора.
- Наверное, он похоронил его тут, - сказал дворецкий.
- А может быть, он бежал, - отозвался Аттерсон и подошел к двери, вы-
ходившей на улицу. Она была заперта, а на полу вблизи нее они обнаружили
ключ, уже слегка покрывшийся ржавчиной.
- Им, кажется, давно не пользовались, - заметил нотариус.
- Не пользовались? - переспросил Пул. - Разве вы не видите, сэр, что
ключ сломан? Словно на него наступили.
- Верно, - ответил Аттерсон. - И место излома тоже заржавело.
Они испуганно переглянулись.
- Я ничего не понимаю, Пул, - сказал нотариус. - Вернемся в кабинет.
Они молча поднялись по лестнице и, с ужасом косясь на труп, начали
подробно осматривать все, что находилось в кабинете. На одном из столов
можно было заметить следы химического опыта: на стеклянных блюдечках ле-
жали разной величины кучки какой-то белой соли, точно несчастному поме-
шали докончить проводимое им исследование.
- То самое снадобье, которое я ему все время разыскивал, - сказал
Пул, но тут чайник вскипел, и вода с шипеньем пролилась на огонь.
Это заставило их подойти к камину - к нему было пододвинуто покойное
кресло, рядом на столике расставлен чайный прибор и даже сахар был уже
положен в чашку. На каминной полке стояло несколько книг; раскрытый том
лежал на столике возле чашки - это был богословский трактат, о котором
Джекил не раз отзывался с большим уважением, но теперь Аттерсон с изум-
лением увидел, что поля испещрены кощунственными замечаниями, написанны-
ми рукой доктора.
Затем, продолжая осмотр, они подошли к вращающемуся зеркалу и посмот-
рели в него с невольным страхом. Однако оно было повернуто так, что они
увидели только алые отблески, играющие на потолке, пламя и сотни его от-
ражений в стеклянных дверцах шкафов и свои собственные бледные, испуган-
ные лица.
- Это зеркало видело странные вещи, сэр, - прошептал Пул.
- Но ничего более странного, чем оно само, - так же тихо ответил но-
тариус. - Для чего Джекил... - при этом слове он вздрогнул и умолк, но
тут же справился со своей слабостью... - Зачем оно понадобилось Джекилу?
- Кто знает! - ответил Пул.
Затем они подошли к столу. На аккуратной стопке бумаг лежал большой
конверт, на котором почерком доктора было написано имя мистера Аттерсо-
на. Нотариус распечатал его, и на пол упало несколько документов. Первым
было завещание, составленное столь же необычно, как и то, которое нота-
риус вернул доктору за полгода до этого, - как духовная на случай смерти
и как дарственная на случай исчезновения; однако вместо имени Эдварда
Хайда нотариус с невыразимом удивлением прочел теперь в завещании имя
Габриэля Джона Аттерсона. Он посмотрел на Пула, затем снова на документ
и, наконец, перевел взгляд на мертвого преступника, распростертого на
ковре.
- У меня голова кругом идет, - сказал он. - Хайд был здесь полным хо-
зяином несколько дней, у него не было причин любить меня, он, несомнен-
но, пришел в бешенство, обнаружив, что его лишили наследства, - и
все-таки он не уничтожил завещания!
Он поднял вторую бумагу. Это оказалась короткая записка, написанная
рукой доктора, сверху стояла дата.
- Ах, Пул! - вскричал нотариус. - Он был сегодня здесь, и он был жив.
За столь короткий срок скрыть его тело бесследно было бы невозможно -
значит, он жив, значит, он бежал! Но почему бежал! И как? Однако в таком
случае можем ли мы объявить об этом самоубийстве? Мы должны быть крайне
осторожны. Я предвижу, что мы можем навлечь на вашего хозяина страшную
беду.
- Почему вы не прочтете записку, сэр? - спросил Пул.
- Потому что я боюсь, - мрачно ответил нотариус. - Дай-то бог, чтобы
мой страх не оправдался!
Он поднес бумагу к глазам и прочел следующее:
"Дорогой Аттерсон! Когда вы будете читать эти строки, я исчезну - при
каких именно обстоятельствах, я не могу предугадать, однако предчувствие
и немыслимое положение, в котором я нахожусь, убеждают меня, что конец
неотвратим и, вероятно, близок. В таком случае начните с письма Лэньона,
которое он, если верить его словам, собирался вам вручить; если же вы
пожелаете узнать больше, в таком случае обратитесь к исповеди, которую
оставляет вам ваш недостойный и несчастный друг Генри Джекил".
- Тут было вложено что-то еще? - спросил Аттерсон.
- Вот, сэр, - ответил Пул и вручил ему пухлый пакет, запечатанный в
нескольких местах сургучом.
Нотариус спрятал его в карман.
- Об этих бумагах нельзя говорить никому. Если ваш хозяин бежал или
умер, мы можем хотя бы попробовать спасти его доброе имя. Сейчас десять
часов, я должен пойти домой, чтобы без помехи прочесть эти бумаги, но я
вернусь до полуночи, и тогда мы пошлем за полицией.
Они вышли, заперли дверь лаборатории, и Аттерсон, оставив слуг в при-
хожей у огня, отправился к себе домой, чтобы прочесть два письма, в ко-
торых содержалось объяснение тайны.
ПИСЬМО ДОКТОРА ЛЭНЬОНА
Девятого января, то есть четыре дня тому назад, я получил с вечерней,
почтой заказное письмо, адрес на котором был написан рукой моего коллеги
и школьного товарища Генри Джекила. Это меня очень удивило, так как у
нас с ним не было обыкновения переписываться, а я видел его - собственно
говоря, обедал у него - только накануне; и, уж во всяком случае, я не
мог понять, зачем ему понадобилось прибегать к столь официальному спосо-
бу общения, как заказное письмо. Содержание письма только усилило мое
недоумение. Я приведу его полностью.
"9 января 18... года.
Дорогой Лэньон, вы - один из моих старейших друзей, и хотя по време-
нам у нас бывали разногласия из-за научных теорий, наша взаимная привя-
занность как будто нисколько не охладела - во всяком случае, с моей сто-
роны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
на спину и увидели черты Эдварда Хайда. Одежда была ему велика - она
пришлась бы впору человеку сложения доктора Джекила; вздутые жилы на
лбу, казалось, еще хранили биение жизни, но жизнь уже угасла, и Аттер-
сон, заметив раздавленный флакончик в сведенных пальцах и ощутив в воз-
духе сильный запах горького миндаля, понял, что перед ним труп самоубий-
цы.
- Мы явились слишком поздно и чтобы спасти и чтобы наказать, - сказал
он угрюмо. - Хайд покончил расчеты с жизнью, и нам остается только найти
тело вашего хозяина.
Анатомический театр занимал почти весь первый этаж здания и освещался
сверху; кабинет находился на антресолях и был обращен окнами во двор. К
двери, выходившей в улочку, из театра вел коридор, а с кабинетом она со-
общалась второй лестницей. Кроме нескольких темных чуланов и обширного
подвала, никаких других помещений в здании больше не было. Мистер Аттер-
сон и дворецкий обыскали кабинет и театр самым тщательным образом. В чу-
ланы достаточно было просто заглянуть, так как они были пусты, а судя по
слою пыли на дверях, в них очень давно никто не заходил. Подвал, правда,
был завален всяческим хламом, восходившим еще ко временам хирурга, пред-
шественника Джекила, но стоило им открыть дверь, как с нее сорвался нас-
тоящий ковер паутины, возвещая, что и здесь они ничего не найдут. Все
поиски Генри Джекила, живого или мертвого, оказались тщетными.
Пул, топая и прислушиваясь, прошел по каменным плитам коридора.
- Наверное, он похоронил его тут, - сказал дворецкий.
- А может быть, он бежал, - отозвался Аттерсон и подошел к двери, вы-
ходившей на улицу. Она была заперта, а на полу вблизи нее они обнаружили
ключ, уже слегка покрывшийся ржавчиной.
- Им, кажется, давно не пользовались, - заметил нотариус.
- Не пользовались? - переспросил Пул. - Разве вы не видите, сэр, что
ключ сломан? Словно на него наступили.
- Верно, - ответил Аттерсон. - И место излома тоже заржавело.
Они испуганно переглянулись.
- Я ничего не понимаю, Пул, - сказал нотариус. - Вернемся в кабинет.
Они молча поднялись по лестнице и, с ужасом косясь на труп, начали
подробно осматривать все, что находилось в кабинете. На одном из столов
можно было заметить следы химического опыта: на стеклянных блюдечках ле-
жали разной величины кучки какой-то белой соли, точно несчастному поме-
шали докончить проводимое им исследование.
- То самое снадобье, которое я ему все время разыскивал, - сказал
Пул, но тут чайник вскипел, и вода с шипеньем пролилась на огонь.
Это заставило их подойти к камину - к нему было пододвинуто покойное
кресло, рядом на столике расставлен чайный прибор и даже сахар был уже
положен в чашку. На каминной полке стояло несколько книг; раскрытый том
лежал на столике возле чашки - это был богословский трактат, о котором
Джекил не раз отзывался с большим уважением, но теперь Аттерсон с изум-
лением увидел, что поля испещрены кощунственными замечаниями, написанны-
ми рукой доктора.
Затем, продолжая осмотр, они подошли к вращающемуся зеркалу и посмот-
рели в него с невольным страхом. Однако оно было повернуто так, что они
увидели только алые отблески, играющие на потолке, пламя и сотни его от-
ражений в стеклянных дверцах шкафов и свои собственные бледные, испуган-
ные лица.
- Это зеркало видело странные вещи, сэр, - прошептал Пул.
- Но ничего более странного, чем оно само, - так же тихо ответил но-
тариус. - Для чего Джекил... - при этом слове он вздрогнул и умолк, но
тут же справился со своей слабостью... - Зачем оно понадобилось Джекилу?
- Кто знает! - ответил Пул.
Затем они подошли к столу. На аккуратной стопке бумаг лежал большой
конверт, на котором почерком доктора было написано имя мистера Аттерсо-
на. Нотариус распечатал его, и на пол упало несколько документов. Первым
было завещание, составленное столь же необычно, как и то, которое нота-
риус вернул доктору за полгода до этого, - как духовная на случай смерти
и как дарственная на случай исчезновения; однако вместо имени Эдварда
Хайда нотариус с невыразимом удивлением прочел теперь в завещании имя
Габриэля Джона Аттерсона. Он посмотрел на Пула, затем снова на документ
и, наконец, перевел взгляд на мертвого преступника, распростертого на
ковре.
- У меня голова кругом идет, - сказал он. - Хайд был здесь полным хо-
зяином несколько дней, у него не было причин любить меня, он, несомнен-
но, пришел в бешенство, обнаружив, что его лишили наследства, - и
все-таки он не уничтожил завещания!
Он поднял вторую бумагу. Это оказалась короткая записка, написанная
рукой доктора, сверху стояла дата.
- Ах, Пул! - вскричал нотариус. - Он был сегодня здесь, и он был жив.
За столь короткий срок скрыть его тело бесследно было бы невозможно -
значит, он жив, значит, он бежал! Но почему бежал! И как? Однако в таком
случае можем ли мы объявить об этом самоубийстве? Мы должны быть крайне
осторожны. Я предвижу, что мы можем навлечь на вашего хозяина страшную
беду.
- Почему вы не прочтете записку, сэр? - спросил Пул.
- Потому что я боюсь, - мрачно ответил нотариус. - Дай-то бог, чтобы
мой страх не оправдался!
Он поднес бумагу к глазам и прочел следующее:
"Дорогой Аттерсон! Когда вы будете читать эти строки, я исчезну - при
каких именно обстоятельствах, я не могу предугадать, однако предчувствие
и немыслимое положение, в котором я нахожусь, убеждают меня, что конец
неотвратим и, вероятно, близок. В таком случае начните с письма Лэньона,
которое он, если верить его словам, собирался вам вручить; если же вы
пожелаете узнать больше, в таком случае обратитесь к исповеди, которую
оставляет вам ваш недостойный и несчастный друг Генри Джекил".
- Тут было вложено что-то еще? - спросил Аттерсон.
- Вот, сэр, - ответил Пул и вручил ему пухлый пакет, запечатанный в
нескольких местах сургучом.
Нотариус спрятал его в карман.
- Об этих бумагах нельзя говорить никому. Если ваш хозяин бежал или
умер, мы можем хотя бы попробовать спасти его доброе имя. Сейчас десять
часов, я должен пойти домой, чтобы без помехи прочесть эти бумаги, но я
вернусь до полуночи, и тогда мы пошлем за полицией.
Они вышли, заперли дверь лаборатории, и Аттерсон, оставив слуг в при-
хожей у огня, отправился к себе домой, чтобы прочесть два письма, в ко-
торых содержалось объяснение тайны.
ПИСЬМО ДОКТОРА ЛЭНЬОНА
Девятого января, то есть четыре дня тому назад, я получил с вечерней,
почтой заказное письмо, адрес на котором был написан рукой моего коллеги
и школьного товарища Генри Джекила. Это меня очень удивило, так как у
нас с ним не было обыкновения переписываться, а я видел его - собственно
говоря, обедал у него - только накануне; и, уж во всяком случае, я не
мог понять, зачем ему понадобилось прибегать к столь официальному спосо-
бу общения, как заказное письмо. Содержание письма только усилило мое
недоумение. Я приведу его полностью.
"9 января 18... года.
Дорогой Лэньон, вы - один из моих старейших друзей, и хотя по време-
нам у нас бывали разногласия из-за научных теорий, наша взаимная привя-
занность как будто нисколько не охладела - во всяком случае, с моей сто-
роны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87