Норсмор говорил запальчиво; я, должно быть, ответил на этот раз кол-
костью. Он вскочил со стула, бросился на меня, и мне, без преувеличения,
пришлось бороться за свою жизнь. Лишь с большим трудом мне удалось одо-
леть его, потому что силы у нас были почти равные, а тут его, казалось,
сам бес обуял.
Наутро мы встретились как ни в чем не бывало, но я счел за благо по-
кинуть его, и он не пытался меня удерживать.
Прошло девять лет, и я снова посетил эти места. В те дни, обзаведясь
крытой одноколкой, палаткой и железной печуркой, я целыми днями шагал за
своей лошадкой и на ночь располагался по-цыгански в какой-нибудь рассе-
лине или на лесной опушке. Так я прошел по самым диким и уединенным
уголкам Англии и Шотландии. Никто меня не тревожил письмами - ведь у ме-
ня не было ни друзей, ни родственников, а теперь даже и постоянной
"штаб-квартиры", если не считать ею контору моего поверенного, который
дважды в год переводил мне мою ренту. Такая жизнь восхищала меня, и я
ничего лучшего не желал, как состариться среди вересковых пустошей и
умереть где-нибудь в придорожной канаве.
Я всегда старался отыскать для ночевки укромное место, где бы меня
никто не потревожил, и теперь, очутившись в другой части того же
графства, я вспомнил о доме на дюнах. Даже проселочной дороги не было
там во всей округе ближе чем за три мили. Ближайший город, вернее, рыба-
чий поселок, был за шесть-семь миль. Окружавший поместье пустырь тянулся
вдоль побережья полосой миль на десять в длину и от трех до полумили в
ширину. Подступ со стороны бухты был прегражден зыбучими отмелями. Едва
ли во всем Соединенном королевстве найдется лучшее убежище. Я решил ос-
тановиться на неделю в прибрежном лесу и, сделав большой переход, достиг
цели на исходе ненастного сентябрьского дня.
Как я говорил, поместье окружали дюны и так называемые в Шотландии
"линки", то есть пустоши, на которых движение песков было приостановлено
травянистым покровом. Павильон стоял на плоском месте, от моря его отго-
раживала запутанная гряда песчаных дюн, а позади согнутых ветром порос-
лей бузины начинался лес. Выступ скалы поднимался над песками, образуя
мыс между двумя мелкими бухтами, а за линией прибоя небольшим островком
торчал еще один выступ, круто обрывавшийся в море. При отливе обнажались
широкие полосы зыбучих песков - гроза всей округи. Говорили, что у само-
го берега, между мысом и островом, эти пески поглощали человека в четыре
с половиной минуты, хотя едва ли были основания для такой точности.
Местность изобиловала кроликами, а над домом все время с плачем носились
чайки. В летний день здесь бывало солнечно и радостно, но в сумерках
сентябрьского заката, при сильном ветре и буйном прибое, набегавшем на
отмели, все напоминало о кораблекрушениях и о выброшенных морем утоплен-
никах. Корабль, который лавировал против ветра на горизонте, и обломки
корабельного остова, погребенные у моих ног песчаной дюной, еще усилива-
ли тягостное впечатление.
Павильон - он был выстроен последним владельцем, дядей Норсмора, бес-
толковым и расточительным дилетантом, - мало пострадал от времени. Он
был двухэтажный, построен в итальянском стиле и окружен полоской сада,
от которого уцелело только несколько клумб самых выносливых цветов. Те-
перь, когда ставни были заколочены, казалось, что он не только покинут,
но никогда и не был обитаем. Норсмор явно отсутствовал: то ли по своему
обыкновению уныло отсиживался в каюте собственной яхты, то ли решил нео-
жиданно появиться и вызывающе блеснуть в светском обществе - об этом я
мог только догадываться. Место же своим безлюдьем угнетало даже такого
отшельника, каким был я. Ветер заунывно выл в трубах, и, словно спасаясь
в свое привычное убежище, я повернул лошадь и, погоняя ее, направил по-
возку к опушке леса.
Грэденский лес был насажен для защиты полей от сыпучих песков побе-
режья. Дальше от берега бузину постепенно сменяли другие породы, но все
деревья были чахлые и низкорослые, как кустарник. Им приходилось все
время бороться за свою жизнь: долгими зимними ночами они гнулись под на-
пором свирепых бурь; уже ранней весной листья у них облетали, и для это-
го оголенного леса начиналась осень. Еще дальше высился холм, который
вместе с островом служил ориентиром для моряков. Когда холм открывался к
северу от острова, кораблям следовало твердо держать курс на восток,
чтобы не напороться на мыс Грэден и Грэденские рифы. По низине между де-
ревьями протекал ручеек и, запруженный тиной и палым листом, то и дело
застаивался в крохотных заводях. Кое-где в лесу попадались развалины ка-
ких-то строений; по мнению Норсмора, это были остатки келий, в которых
когда-то скрывались отшельники.
Я отыскал нечто вроде ложбинки, в которой бил холодный ключ, и здесь,
расчистив место от терновника, разбил палатку и развел костер, чтобы
приготовить ужин. Лошадь я стреножил и пустил пастись неподалеку на лу-
жайке. Крутые склоны ложбины не только скрывали свет моего костра, но и
защищали меня от ветра, сильного и холодного.
Мой образ жизни закалил меня и приучил к умеренности. Я пил только
воду и редко ел что-нибудь, кроме овсянки в разных видах. Мне достаточно
было нескольких часов сна; хотя я и просыпался с рассветом, но с вечера
подолгу лежал под темным или звездным сводом ночи. Так и в Грэденском
лесу: хотя я крепко уснул в восемь часов вечера, но проснулся уже к
одиннадцати, бодрый и освеженный, без всякой сонливости и утомления. Я
встал и долго сидел у костра, наблюдая, как над головой беспокойно
мелькали облака и верхушки деревьев, слушая ветер и шум прибоя, и нако-
нец, устав от бездействия, оставил свою ложбину и побрел к опушке леса.
Молодой месяц едва пробивался сквозь туман, но, когда я вышел из лесу,
стало светлее. В ту же минуту резкий порыв ветра дохнул на меня соленым
запахом моря и с такой силой ударил в лицо колючими песчинками, что я
нагнул голову.
Когда я поднял глаза и осмотрелся, я заметил свет в павильоне. Он
двигался от окна к окну, словно кто-то переходил из комнаты в комнату с
лампой или свечой. Некоторое время я следил за ним с большим изумлением.
Днем павильон был явно необитаем, теперь настолько же явно в нем кто-то
находился. Сначала мне пришло в голову, что туда забралась шайка граби-
телей и очищала теперь кладовые и буфеты Норсмора, всегда полные посуды
и запасов. Но что могло привести грабителей в Грэден Истер? И к тому же
все ставни были распахнуты, а такие гости, наоборот, плотнее прикрыли бы
их. Я отбросил эту мысль и стал искать других объяснений. Должно быть,
вернулся сам Норсмор и теперь осматривает и проветривает помещение.
Как я уже говорил, нас с Норсмором не связывало чувство искренней
привязанности, но, даже если бы я любил его, как брата, я настолько до-
рожил своим одиночеством, что все равно постарался бы избегнуть его об-
щества. Поэтому я поскорее вернулся в лес и с истинным наслаждением сно-
ва уселся у костра. Я избежал встречи; передо мной еще одна спокойная
ночь. А наутро можно будет либо незаметно ускользнуть еще до пробуждения
Норсмора, либо нанести ему визит, только покороче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87