На День Нации я вручил Ревякину членский билет НБП у памятника Кириллу и Мефодию под взглядами телекамер. Он был счастлив и пел в микрофон вместе с ещё одним певцом партии Сашей Непомнящим.
Спустя несколько дней дежурный постучался ко мне в кабинет. "Эдуард Вениаминович, Ревякин хочет поговорить."
"Чем могу, Дима? Садитесь."
"Я тут подумал. Задание Сибирского военного округа я выполнил. Я тут принёс вам заявление об уходе. Я выхожу из партии." Он протянул мне кусок бумаги. То что он сказал, то там было и написано. Я посмотрел в его глаза. Они были абсолютно пустыми.
"Идите отсюда со своим заявлением. Здесь вам не продбаза. Будете состоять в партии вечно. Никакого ухода. Привет Сибирскому военному округу..."
"Но как же..."
"Идите-идите..."
Через несколько дней он угодил в психушку. Бракованный певец попался. Сейчас говорят опять успешно концертирует.
С самого дня основания к нам ломились музыканты. Отличные, здоровые парни, их вклад в партию неоценим. Егор Летов-билет № 4, покойный Сергей Курёхин-билет № 418, Селиванов "Красные Звёзды"-№ 13, Сергей Троицкий "Паук"-№ 14, наш старейший член НБП Сашка Аронов ("День Донора"), Непомнящий и нет им числа. Даже ставшая недавно модной группа "Нож для Фрау Мюллер"-многолетние члены партии. О "Че Данс" Гапонове и Мартынове и "Запрещенных барабанщиках" я только что упоминал. Попутчиков же тьма: Вадим Степанцов, Тегин, даже группа "Ленинград". В партии уже с год состоит САНТИМ ("Банда четырех"). На этом остановимся. Вернемся к "Лимонке".
Та обыденная коллективная работа по созданию "Лимонки", по её производству, по транспортировке на вокзалы, доставке теперь уже в 67 городов) по России и СНГ на самом деле и создала нам партию. Я множество раз говорил на собраниях: "Какой бы обыденной не казалась вам работа по рассылке газеты, ребята, помните, с каким нетерпением ждут газету в мёрзлых российских городах. Официальная пресса никогда не скажет той радикальной правды, какую найдёт в нашей газете молодежь России." Перед I-ым Всероссийским Съездом я порою писал до 20 писем ежедневно. Хватаясь за малейшую возможность создать ячейки партии в тех регионах, где их еще не было-подбивал на создание партии самых случайных людей. Порой после обмена 5-6 письмами выяснялось что я попал в тупик. Тогда я или просил того кто оказался неспособен создать ячейку Партии порекомендовать энергичного парня в регионе. Или ловил другого человека, и начинал все сначала. Адская работа.
ГЛАВА XII. ЛЕВЫЕ СОЮЗНИКИ.
"Анпилыч" в первую нашу стычку в марте 1992 года в номере Умалатовой в гостинице "Москва" обратился ко мне:"Вы, интеллигенты..." На что я ему резонно ответил "это ты, интеллигент, Виктор Иванович, в сравнении со мной . Ты окончил МГУ, факультет журналистики, а я едва десять классов оттянул."
"Ну не обижайся, Эдуард Вениаминович"-помягчал он. "Я не то хотел сказать."
Я и не обижался. Он мне долгие годы нравился, я избегал на него нападать, хотя журналист Лимонов исхлестал многих. Мне импонировала легкость, с какой он общался со своим бедным воинством. Так возможно ходил среди злых простолюдинов, старушек, увечных, какой-нибудь Ересиарх средневековья. Восставшие сектанты,-такое впечатление оставляли его войска, тащившие красные знамена как хоругви. Остановится с одним, скажет ободряющее другому, обозлится и наорет на третьего, обнимется с особенно близким соратником. Внешние манеры у него безупречные,-так я считаю до сих пор. Вот со внутренними его постулатами дело обстоит хуже. Он никогда не поймет постулата "честь-в верности!" и потому оказался неверен множеству союзов и договоров. Его самого множество раз кидали, обманывали, оставляли, раскалывали, уводили от него людей, но это не оправдание чтобы практиковать предательство. "Анпилыч" был моей моделью, когда 17 марта вместе мы бегали по темному залу Дома Культуры в Вороново, убеждая депутатов ВС СССР не расходиться,-образовать параллельное правительство. Он был моей моделью, когда в тот же день он дирижировал на Манежной 500 тысячной толпой. (Увы, я тогда не понял, что это был день Х и надо было ему вести людей на Кремль, а он не повел) "Анпилыч" был моей моделью и в 1994, когда 22 июня на Воробьёвых горах на площадке перед Университетом держал микрофон перед Егором Летовым, запевавшим: "А Ленин такой молодой! / И юный октябрь впереди!" Когда вышел I-ый номер "Лимонки" наш друг "Анпилыч", весёлый, пришёл нас поздравлять в комнату в "Советской России". Правда были эпизоды 1994 года, когда я готов был его просто избить за его уклончивое свинство, за нерешительность. Летом 1994 года мы сводили его с Баркашовым. Однажды я, Дугин и Рабко прождали Виктора Иваныча на платформе метро "Ленинский проспект" целые час и 40 минут. Из метро мы должны были везти Анпилова на улицу Вавилова к Баркашову. Он так и не явился. Позднее спрошенный почему, почему он не явился?!, Анпилов отвечал преспокойно что "не получилось, приехали товарищи из регионов, нужно было решить с ними некоторые проблемы." Как будто могла существовать проблема важнее, чем проблема объединения левых и правых радикалов. Анпилов так и не добрался в ДК, где не состоялась "Конференция Революционной Оппозиции" 10 июня 1994 года, он явился по первому заявленному адресу: в Университет, там его уже ждали наши ребята и должны были привезти в ДК. Видимо нерешительность всё же не позволила сделать ему вторую попытку: сославшись на чёрт знает какие затруднения, он написал письменное приветствие и РНЕ в частности, где называл Баркашова "товарищем". И только. Второй хитрец, Баркашов, получал каждые четверть часа звонки из ДК, от своего зама Рашицкого, и убедившись что Анпилов не явился, тоже не сдвинулся с места. Тогда произошла известная русская драма самолюбий и опереточности. Результатом был ущерб для радикалов. Никогда после не были задействованы никак в политике силы Русского Национального Единства, и последующие 5-6 лет до своего окончательного распада они либо позировали СМИ в своём опереточном камуфляже, либо механически раздавали листовки на обочинах чужих митингов. Несмотря на свой гонор, несмотря на то, что он смог построить неплохую всероссийскую организацию, Баркашов не был политиком. Построив организацию, он не знал что с ней делать. Он заставил её простоять в резерве долгие годы, целые семь лет и тем угробил её. Анпилов в отличие от Баркашова-был политик и совершал политические акции.
Для НБП 1995й год прошел в строительстве бункера и в выборах. Помню что летом 1995го вместе с Рабко я ездил к Анпилову на предмет совместного участия в выборах. Мы хотели чтобы несколько наших ребят вошли в партийный список блока "Трудовая Россия-Коммунисты-за СССР", в обмен на поддержку блока в регионах где у нас были организации партии и поддержку в Москве. Встречи две или три произошли в строительной бытовке где-то в центральном районе Москвы. Из этих встреч я вынес неколебимую уверенность в нерешительности и колеблющемся характере оппозиции. В последний раз я посетил "Анпилыча" в его бытовке дней за пять до окончания срока подачи списков кандидатов от политических партий в ЦентрИзбирком. Он все еще ждал Тюлькина, который в свою очередь ждал решения Зюганова о том, будет или не будет у них Совместный Блок. В тот раз у меня лопнуло и терпение и надежда, что мы попадем в список.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Спустя несколько дней дежурный постучался ко мне в кабинет. "Эдуард Вениаминович, Ревякин хочет поговорить."
"Чем могу, Дима? Садитесь."
"Я тут подумал. Задание Сибирского военного округа я выполнил. Я тут принёс вам заявление об уходе. Я выхожу из партии." Он протянул мне кусок бумаги. То что он сказал, то там было и написано. Я посмотрел в его глаза. Они были абсолютно пустыми.
"Идите отсюда со своим заявлением. Здесь вам не продбаза. Будете состоять в партии вечно. Никакого ухода. Привет Сибирскому военному округу..."
"Но как же..."
"Идите-идите..."
Через несколько дней он угодил в психушку. Бракованный певец попался. Сейчас говорят опять успешно концертирует.
С самого дня основания к нам ломились музыканты. Отличные, здоровые парни, их вклад в партию неоценим. Егор Летов-билет № 4, покойный Сергей Курёхин-билет № 418, Селиванов "Красные Звёзды"-№ 13, Сергей Троицкий "Паук"-№ 14, наш старейший член НБП Сашка Аронов ("День Донора"), Непомнящий и нет им числа. Даже ставшая недавно модной группа "Нож для Фрау Мюллер"-многолетние члены партии. О "Че Данс" Гапонове и Мартынове и "Запрещенных барабанщиках" я только что упоминал. Попутчиков же тьма: Вадим Степанцов, Тегин, даже группа "Ленинград". В партии уже с год состоит САНТИМ ("Банда четырех"). На этом остановимся. Вернемся к "Лимонке".
Та обыденная коллективная работа по созданию "Лимонки", по её производству, по транспортировке на вокзалы, доставке теперь уже в 67 городов) по России и СНГ на самом деле и создала нам партию. Я множество раз говорил на собраниях: "Какой бы обыденной не казалась вам работа по рассылке газеты, ребята, помните, с каким нетерпением ждут газету в мёрзлых российских городах. Официальная пресса никогда не скажет той радикальной правды, какую найдёт в нашей газете молодежь России." Перед I-ым Всероссийским Съездом я порою писал до 20 писем ежедневно. Хватаясь за малейшую возможность создать ячейки партии в тех регионах, где их еще не было-подбивал на создание партии самых случайных людей. Порой после обмена 5-6 письмами выяснялось что я попал в тупик. Тогда я или просил того кто оказался неспособен создать ячейку Партии порекомендовать энергичного парня в регионе. Или ловил другого человека, и начинал все сначала. Адская работа.
ГЛАВА XII. ЛЕВЫЕ СОЮЗНИКИ.
"Анпилыч" в первую нашу стычку в марте 1992 года в номере Умалатовой в гостинице "Москва" обратился ко мне:"Вы, интеллигенты..." На что я ему резонно ответил "это ты, интеллигент, Виктор Иванович, в сравнении со мной . Ты окончил МГУ, факультет журналистики, а я едва десять классов оттянул."
"Ну не обижайся, Эдуард Вениаминович"-помягчал он. "Я не то хотел сказать."
Я и не обижался. Он мне долгие годы нравился, я избегал на него нападать, хотя журналист Лимонов исхлестал многих. Мне импонировала легкость, с какой он общался со своим бедным воинством. Так возможно ходил среди злых простолюдинов, старушек, увечных, какой-нибудь Ересиарх средневековья. Восставшие сектанты,-такое впечатление оставляли его войска, тащившие красные знамена как хоругви. Остановится с одним, скажет ободряющее другому, обозлится и наорет на третьего, обнимется с особенно близким соратником. Внешние манеры у него безупречные,-так я считаю до сих пор. Вот со внутренними его постулатами дело обстоит хуже. Он никогда не поймет постулата "честь-в верности!" и потому оказался неверен множеству союзов и договоров. Его самого множество раз кидали, обманывали, оставляли, раскалывали, уводили от него людей, но это не оправдание чтобы практиковать предательство. "Анпилыч" был моей моделью, когда 17 марта вместе мы бегали по темному залу Дома Культуры в Вороново, убеждая депутатов ВС СССР не расходиться,-образовать параллельное правительство. Он был моей моделью, когда в тот же день он дирижировал на Манежной 500 тысячной толпой. (Увы, я тогда не понял, что это был день Х и надо было ему вести людей на Кремль, а он не повел) "Анпилыч" был моей моделью и в 1994, когда 22 июня на Воробьёвых горах на площадке перед Университетом держал микрофон перед Егором Летовым, запевавшим: "А Ленин такой молодой! / И юный октябрь впереди!" Когда вышел I-ый номер "Лимонки" наш друг "Анпилыч", весёлый, пришёл нас поздравлять в комнату в "Советской России". Правда были эпизоды 1994 года, когда я готов был его просто избить за его уклончивое свинство, за нерешительность. Летом 1994 года мы сводили его с Баркашовым. Однажды я, Дугин и Рабко прождали Виктора Иваныча на платформе метро "Ленинский проспект" целые час и 40 минут. Из метро мы должны были везти Анпилова на улицу Вавилова к Баркашову. Он так и не явился. Позднее спрошенный почему, почему он не явился?!, Анпилов отвечал преспокойно что "не получилось, приехали товарищи из регионов, нужно было решить с ними некоторые проблемы." Как будто могла существовать проблема важнее, чем проблема объединения левых и правых радикалов. Анпилов так и не добрался в ДК, где не состоялась "Конференция Революционной Оппозиции" 10 июня 1994 года, он явился по первому заявленному адресу: в Университет, там его уже ждали наши ребята и должны были привезти в ДК. Видимо нерешительность всё же не позволила сделать ему вторую попытку: сославшись на чёрт знает какие затруднения, он написал письменное приветствие и РНЕ в частности, где называл Баркашова "товарищем". И только. Второй хитрец, Баркашов, получал каждые четверть часа звонки из ДК, от своего зама Рашицкого, и убедившись что Анпилов не явился, тоже не сдвинулся с места. Тогда произошла известная русская драма самолюбий и опереточности. Результатом был ущерб для радикалов. Никогда после не были задействованы никак в политике силы Русского Национального Единства, и последующие 5-6 лет до своего окончательного распада они либо позировали СМИ в своём опереточном камуфляже, либо механически раздавали листовки на обочинах чужих митингов. Несмотря на свой гонор, несмотря на то, что он смог построить неплохую всероссийскую организацию, Баркашов не был политиком. Построив организацию, он не знал что с ней делать. Он заставил её простоять в резерве долгие годы, целые семь лет и тем угробил её. Анпилов в отличие от Баркашова-был политик и совершал политические акции.
Для НБП 1995й год прошел в строительстве бункера и в выборах. Помню что летом 1995го вместе с Рабко я ездил к Анпилову на предмет совместного участия в выборах. Мы хотели чтобы несколько наших ребят вошли в партийный список блока "Трудовая Россия-Коммунисты-за СССР", в обмен на поддержку блока в регионах где у нас были организации партии и поддержку в Москве. Встречи две или три произошли в строительной бытовке где-то в центральном районе Москвы. Из этих встреч я вынес неколебимую уверенность в нерешительности и колеблющемся характере оппозиции. В последний раз я посетил "Анпилыча" в его бытовке дней за пять до окончания срока подачи списков кандидатов от политических партий в ЦентрИзбирком. Он все еще ждал Тюлькина, который в свою очередь ждал решения Зюганова о том, будет или не будет у них Совместный Блок. В тот раз у меня лопнуло и терпение и надежда, что мы попадем в список.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66