— продолжал француз всё на том же ломаном русском языке, никак не отреагировав на сказанное Стасом до этого.
— Merci, — сказал Стас и засмеялся. — Весьма любезно с вашей стороны беспокоиться о таких вещах…
— Прийти через три день, — сказал чиновник. — Le suivant!
Выйдя из посольства на набережную Яузы, Стас озадаченно почесал в затылке, а потом опять рассмеялся: сообразил, что служащий, изнурявший его этой странной беседой, скорее всего по-русски не знает ни слова, а эти четыре фразы попросту вызубрил наизусть. Интересная работа у людей, восхищённо подумал он. А на переводчика небось денег у французской казны не хватает. Тут он и заметил некоего странного типуса в лёгкой серой двойке, парусиновых туфлях, клетчатой кепке и с мороженым в руке. Он не сразу понял, что же в нём странного, а это было вот что: когда Стас громко рассмеялся, типус, находившийся в тот момент довольно близко, даже головы на его смех не повернул, а, наоборот, будто втянул её в плечи.
Стас перешёл речку по горбатому мостику, миновал церковь Святой Троицы и свернул на Яузский бульвар; у трамвайной остановки купил свежий номер «Московского курьера». Слева, тихонько позвякивая, подкатила «Аннушка». Сел в трамвай и краем глаза заметил того же, в серой двойке, типуса: вспрыгнув на заднюю площадку трамвая, тот смешался с толпой. «Неужели охрану приставили, — подумал Стас. — Вот дураки-то. Лучше прислали бы кого-нибудь в посольство». И забыл о типусе, уставившись на передовую статью с большими, в четверть полосы, фотографиями.
Трамвай шёл по бульвару, миновал Покровские ворота. Справа появилось обветшавшее здание — здесь была библиотека имени Ф. М. Достоевского, где Стас имел абонемент. «А, туда-то мне и надо!» И он соскочил с первой площадки. Трамвай задребезжал дальше, и Стас не видел, как со второй площадки спрыгнул давешний типус, да не один, а в компании с приятелем.
* * *
… В читальном зале царила прохлада, знакомо пахло книжной пылью. Из двадцати столиков было занято три — в разгар лета желающих изнурять себя интеллектуальными занятиями всегда немного. Да и вообще в последние годы, как заметил Стас, интерес к подобным занятиям у населения падал. Библиотекарша, с явным сожалением оторвавшаяся от книги, Стасу была незнакома: юна, миловидна, льняные волосы заплетены в косу, на носу очки.
— Вы новенькая? — поинтересовался он.
— Я студентка, — сказала девушка. — Нанялась подработать на время отпусков. Вы что желаете?
— Я… вот: нет ли у вас сочинений Николая Морозова?
— Народовольца? — удивлённо подняла брови девушка.
— Отгадчика тайн, поэта и звездочёта , — серьёзно ответил Стас.
— Значит, его, — кивнула девушка. — Знаете что, — она почему-то перешла на шёпот, — по действующему циркуляру некоторые книги этого автора можно выдавать на руки только лицам, имеющим допуск. А у вас-то его наверняка нет. — И она улыбнулась, разведя руками, показав, до чего ей жаль, что она не сможет быть полезной столь симпатичному посетителю.
— Это у меня-то нет допуска? — усмехнулся Стас и достал из кармана свежекупленный номер «Московского курьера». — Похоже, сегодняшнюю прессу вы не видели.
Она наморщила носик:
— Я вообще не читаю «МК». Папа говорит, это гнусная газета. А что там такое?..
Тут у неё расширились глаза, потому что на первой полосе была фотография Стаса, который дефилировал по аллее Нескучного сада под ручку с Мариной Деникиной.
— Вы с ней знакомы? — спросила она недоверчиво.
— Да ну, — засмеялся он. — Дело было так: иду я себе, никого не трогаю. Вдруг откуда ни возьмись — дочь Верховного и начинает приставать: я, говорит, с детства мечтаю с вами сфотографироваться, гражданин!
Юная библиотекарша смотрела на него как на чудо морское. Стас понял, что его юмора она не оценит, и согнал с лица улыбку:
— Ну конечно, знаком. Мы друзья.
— Тогда, наверное, вам не нужен допуск, — засомневалась она. — И потом, некоторые книги Морозова выдаются свободно. Вам какую?
— »На границе неведомого», 1910 года.
Она уткнулась очками в каталог.
— Эту можно, но такой старой у нас нет, есть переиздание 1924 года. Принести?
— Разумеется.
— Тогда присаживайтесь, подождите недолго. Я схожу. А пока вот вам, чтобы скрасить ожидание, — и протянула ему яркую новую книгу: «Тайна отца Авеля». — Только что вышла.
— Это про что?
— Был давным-давно такой пророк, отец Авель. Страшно интересно, При Романовых циркуляром цензуры категорически запретили давать в печати любые сообщения о нём. Нельзя было даже упоминать его имя!
Стас не мог удержаться:
— Хорошая жизнь у библиотекарей. Как им везёт! В любые времена циркуляры цензуры что-нибудь запрещают, вводятся всякие допуски, а библиотекарь знай себе поплёвывает на запреты и читает, что заблагорассудится.
Она улыбнулась:
— Завидуете?
— Завидую, — ответил он. — Моя матушка, когда была молодой, тоже изучала библиотечное дело.
Когда девушка ушла, он пролистал книгу. Да, это было интересно. Некий старец всю жизнь пророчествовал по мелочам, и это бы ничего, но вот взял и предсказал год и день смерти матушки-царицы Екатерины II. Ему, конечно, сразу же предложили отдельный номер в монастыре, чтоб сидел, пока не сбудется. Сбылось.
«Авель якобы заявил, что истину он установил „через сонное видение“… При обыске сказавшегося больным Авеля, учинённом настоятелем Валаамского монастыря Назарием вместе с одним иеромонахом того же монастыря, в келье Авеля была найдена и изъята книга, „писанная языком неизвестным“, и листок с русскими литерами. А при пересмотре же переписки об Авеле упоминаются «разные сочинения его, заключающие в себе пророчества и другие инакозначащими литерами нелепости… «.
«А ведь не иначе это кто-то из наших», — мелькнуло в голове Стаса; он даже не заметил, что подумал о «видящих сны» во множественном числе. Легко догадаться, что монах писал свои пророчества сначала на известном ему русском языке, а потом переводил для людей восемнадцатого века, пользуясь шпаргалкой с «русскими литерами».
Сын царицы Павел матушку не любил, а потому пророка, который предсказал её смерть, ему держать в неволе нужды не было. Пригласил он провидца к себе, и тот, за год до убийства Павла, ему же самому и заявил:
— Коротко будет царствие твоё, и вижу я, грешный, лютый конец твой. На Софрония Иерусалимского от неверных слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. В Страстную субботу погребут тебя… Они же, злодеи сии, стремясь оправдать свой великий грех цареубийства, возгласят тебя безумным, будут поносить добрую память твою… Но народ русский правдивой душой своей поймёт и оценит тебя и к гробнице твоей понесёт скорби свои, прося твоего заступничества и смягчения сердец неправедных и жестоких…
Ясное дело, немедленно посадили Авеля в Петропавловскую крепость.
Дальше следовал абзац, сильно удививший Стаса:
«В назначенный час император был убит, несмотря на то что представитель народа русского, простой солдат Степан, предпринял беспримерную по отчаянности попытку спасти его, подняв Преображенский полк!»
Что ещё за Степан? — задумался Стас. Почему-то не помнил он из курса истории никакого Степана… Надо будет ещё раз просмотреть учебник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Merci, — сказал Стас и засмеялся. — Весьма любезно с вашей стороны беспокоиться о таких вещах…
— Прийти через три день, — сказал чиновник. — Le suivant!
Выйдя из посольства на набережную Яузы, Стас озадаченно почесал в затылке, а потом опять рассмеялся: сообразил, что служащий, изнурявший его этой странной беседой, скорее всего по-русски не знает ни слова, а эти четыре фразы попросту вызубрил наизусть. Интересная работа у людей, восхищённо подумал он. А на переводчика небось денег у французской казны не хватает. Тут он и заметил некоего странного типуса в лёгкой серой двойке, парусиновых туфлях, клетчатой кепке и с мороженым в руке. Он не сразу понял, что же в нём странного, а это было вот что: когда Стас громко рассмеялся, типус, находившийся в тот момент довольно близко, даже головы на его смех не повернул, а, наоборот, будто втянул её в плечи.
Стас перешёл речку по горбатому мостику, миновал церковь Святой Троицы и свернул на Яузский бульвар; у трамвайной остановки купил свежий номер «Московского курьера». Слева, тихонько позвякивая, подкатила «Аннушка». Сел в трамвай и краем глаза заметил того же, в серой двойке, типуса: вспрыгнув на заднюю площадку трамвая, тот смешался с толпой. «Неужели охрану приставили, — подумал Стас. — Вот дураки-то. Лучше прислали бы кого-нибудь в посольство». И забыл о типусе, уставившись на передовую статью с большими, в четверть полосы, фотографиями.
Трамвай шёл по бульвару, миновал Покровские ворота. Справа появилось обветшавшее здание — здесь была библиотека имени Ф. М. Достоевского, где Стас имел абонемент. «А, туда-то мне и надо!» И он соскочил с первой площадки. Трамвай задребезжал дальше, и Стас не видел, как со второй площадки спрыгнул давешний типус, да не один, а в компании с приятелем.
* * *
… В читальном зале царила прохлада, знакомо пахло книжной пылью. Из двадцати столиков было занято три — в разгар лета желающих изнурять себя интеллектуальными занятиями всегда немного. Да и вообще в последние годы, как заметил Стас, интерес к подобным занятиям у населения падал. Библиотекарша, с явным сожалением оторвавшаяся от книги, Стасу была незнакома: юна, миловидна, льняные волосы заплетены в косу, на носу очки.
— Вы новенькая? — поинтересовался он.
— Я студентка, — сказала девушка. — Нанялась подработать на время отпусков. Вы что желаете?
— Я… вот: нет ли у вас сочинений Николая Морозова?
— Народовольца? — удивлённо подняла брови девушка.
— Отгадчика тайн, поэта и звездочёта , — серьёзно ответил Стас.
— Значит, его, — кивнула девушка. — Знаете что, — она почему-то перешла на шёпот, — по действующему циркуляру некоторые книги этого автора можно выдавать на руки только лицам, имеющим допуск. А у вас-то его наверняка нет. — И она улыбнулась, разведя руками, показав, до чего ей жаль, что она не сможет быть полезной столь симпатичному посетителю.
— Это у меня-то нет допуска? — усмехнулся Стас и достал из кармана свежекупленный номер «Московского курьера». — Похоже, сегодняшнюю прессу вы не видели.
Она наморщила носик:
— Я вообще не читаю «МК». Папа говорит, это гнусная газета. А что там такое?..
Тут у неё расширились глаза, потому что на первой полосе была фотография Стаса, который дефилировал по аллее Нескучного сада под ручку с Мариной Деникиной.
— Вы с ней знакомы? — спросила она недоверчиво.
— Да ну, — засмеялся он. — Дело было так: иду я себе, никого не трогаю. Вдруг откуда ни возьмись — дочь Верховного и начинает приставать: я, говорит, с детства мечтаю с вами сфотографироваться, гражданин!
Юная библиотекарша смотрела на него как на чудо морское. Стас понял, что его юмора она не оценит, и согнал с лица улыбку:
— Ну конечно, знаком. Мы друзья.
— Тогда, наверное, вам не нужен допуск, — засомневалась она. — И потом, некоторые книги Морозова выдаются свободно. Вам какую?
— »На границе неведомого», 1910 года.
Она уткнулась очками в каталог.
— Эту можно, но такой старой у нас нет, есть переиздание 1924 года. Принести?
— Разумеется.
— Тогда присаживайтесь, подождите недолго. Я схожу. А пока вот вам, чтобы скрасить ожидание, — и протянула ему яркую новую книгу: «Тайна отца Авеля». — Только что вышла.
— Это про что?
— Был давным-давно такой пророк, отец Авель. Страшно интересно, При Романовых циркуляром цензуры категорически запретили давать в печати любые сообщения о нём. Нельзя было даже упоминать его имя!
Стас не мог удержаться:
— Хорошая жизнь у библиотекарей. Как им везёт! В любые времена циркуляры цензуры что-нибудь запрещают, вводятся всякие допуски, а библиотекарь знай себе поплёвывает на запреты и читает, что заблагорассудится.
Она улыбнулась:
— Завидуете?
— Завидую, — ответил он. — Моя матушка, когда была молодой, тоже изучала библиотечное дело.
Когда девушка ушла, он пролистал книгу. Да, это было интересно. Некий старец всю жизнь пророчествовал по мелочам, и это бы ничего, но вот взял и предсказал год и день смерти матушки-царицы Екатерины II. Ему, конечно, сразу же предложили отдельный номер в монастыре, чтоб сидел, пока не сбудется. Сбылось.
«Авель якобы заявил, что истину он установил „через сонное видение“… При обыске сказавшегося больным Авеля, учинённом настоятелем Валаамского монастыря Назарием вместе с одним иеромонахом того же монастыря, в келье Авеля была найдена и изъята книга, „писанная языком неизвестным“, и листок с русскими литерами. А при пересмотре же переписки об Авеле упоминаются «разные сочинения его, заключающие в себе пророчества и другие инакозначащими литерами нелепости… «.
«А ведь не иначе это кто-то из наших», — мелькнуло в голове Стаса; он даже не заметил, что подумал о «видящих сны» во множественном числе. Легко догадаться, что монах писал свои пророчества сначала на известном ему русском языке, а потом переводил для людей восемнадцатого века, пользуясь шпаргалкой с «русскими литерами».
Сын царицы Павел матушку не любил, а потому пророка, который предсказал её смерть, ему держать в неволе нужды не было. Пригласил он провидца к себе, и тот, за год до убийства Павла, ему же самому и заявил:
— Коротко будет царствие твоё, и вижу я, грешный, лютый конец твой. На Софрония Иерусалимского от неверных слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. В Страстную субботу погребут тебя… Они же, злодеи сии, стремясь оправдать свой великий грех цареубийства, возгласят тебя безумным, будут поносить добрую память твою… Но народ русский правдивой душой своей поймёт и оценит тебя и к гробнице твоей понесёт скорби свои, прося твоего заступничества и смягчения сердец неправедных и жестоких…
Ясное дело, немедленно посадили Авеля в Петропавловскую крепость.
Дальше следовал абзац, сильно удививший Стаса:
«В назначенный час император был убит, несмотря на то что представитель народа русского, простой солдат Степан, предпринял беспримерную по отчаянности попытку спасти его, подняв Преображенский полк!»
Что ещё за Степан? — задумался Стас. Почему-то не помнил он из курса истории никакого Степана… Надо будет ещё раз просмотреть учебник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112