Можно подумать, без немцев весь остальной мир до сих пор качался бы на ветках баобабов. «Гений»!
— Да, немцы внесли решающий вклад в мировую культуру. Наш Лейбниц придумал первую вычислительную машину. Наш Николаус Отто изобрёл двигатель внутреннего сгорания, Карл Бенц — автомобиль, Филипп Рейс — телефон. Что сделал Рудольф Дизель, напоминать не надо? Человечество бесконечно обязано немцам, но нам не дают иметь своей страны! Чего бы мы могли достигнуть, страшно подумать. Но и без того немцами изобретены динамо-машина, рентген, ружьё, мортиры и космические ракеты, пенобетон, магнитофон, книгопечатание и даже синтетические моющие средства.
— Ты забыл назвать часы с кукушкой, расчёску и растворимый кофе.
— Зря смеёшься. И часы, и кофе. И твою излюбленную униформу, джинсы, тоже изобрёл немецкий эмигрант Леви Страус.
— Немец Леви Страус! Охренеть. Что ты несёшь, папашка? Над тобой и так потешается весь Харрисвилл…
— Гаррисбург! Гаррисбург! И не сметь называть меня папашкой!
— Ладно, извини. Сорвалось.
— Ты же сам немец, как ты можешь…
— Немец, немец. Где тут немец? Я? Ты, что ли, немец? А тётка Natalie, твоя родная сестра, русская.
— Да она не знает ни одного русского слова!
— Знает: гармошка.
— Гармошку тоже изобрели немцы.
— Да тьфу на тебя, на твоих немцев и на твои гармошки. Мы о деле говорить будем или нет? Между моими последними погружениями прошло две недели. А ну как меня прямо сейчас туда попрёт? С чем я там окажусь? С россказнями про немецкий гений?
Но тут Габриэла объявила обед. «О деле» пришлось говорить позже, когда они опять остались одни.
Москва, 25 июля 1934 года
На Мясницкой, 19, — знаменитый «Чайный домик». Башенка вроде китайской пагоды, зонтики, драконы, змеи, восточные фонарики и орнамент. Появился он в самом конце девятнадцатого века. Тогда прошёл слух, что на коронацию Николая II в Москву приедет китайский император, и хозяин заведения перестроил здание в китайском стиле, из тех соображений, что, кроме как к нему, царю китайца вести в Москве будет некуда, а визит сразу двух императоров даст его магазинчику отличную рекламу. Из Китая приехал совсем не император, но дом уже был. Деревянные его стены покрыли штукатуркой, и стоит себе, радует взгляд прохожего.
Летом над его огромными окнами вывешивают расписанные драконами маркизы, а под ними ставят столики; но тротуары здесь узенькие, поэтому маленькой кафешечкой занят и дворик позади магазина. Вот сюда и завернул Стас Гроховецкий по пути из библиотеки домой — выпить чашечку кофе и обдумать прочитанное.
В кафе было пусто. Официант тоже отсутствовал. Стас постучал по столу монеткой, и из двери тут же выскочил мальчишка в фирменном костюмчике, явно для него узковатом. Получив заказ: чашку кофе и бокал холодной содовой — он шустро убежал внутрь, а уже через секунду оттуда появился с запотевшей бутылкой содовой и двумя бокалами в руках, с улыбкой во всю свою широкую рожу… Дорофей Василиади.
— Вот так да! — удивился Стас.
— Здорово, чучело, — не в силах согнать улыбку, немного смущённо пробасил Дорофей.
— Ты как здесь оказался? — спросил Стас.
— Так это… Заведение-то наше. Отец купил у прежнего хозяина, мсьё Перлова, когда мы в Москву перебрались. И магазин, и вообще весь дом. Мы тут и живём.
— А я в Лубянском проезде, отсюда пять минут.
— Ишь ты! А где, ближе к Маросейке или…
— Угловой к Лубянской площади. Только у нас дом внутри квартала и окна в обе стороны во дворы. Хорошо, тихо, только зелени нет.
— А, зелени. Будто у нас тут зелень есть. Москва же! Вот это, в кадке, искусственная пальма.
— Ну а практика? Ты, что ли, не поедешь?
— Понимаешь, мать мою в больницу свезли. Что-то с нервами в руках. Ничего не чувствует. Ревматический артроз, во! Отец и говорит: какая практика, надо мать заменить в кафе и магазине… А видел, драконы там нарисованные? Это я рисовал.
С улицы вошёл мужчина с усами, с газетой в руке, и присел за первый же от входа столик. В тот же момент давешний мальчик вынес им поднос, на котором стояли две чашки дымящегося кофе, тарелочка шоколадок, блюдечко нарезанного лимончика и две рюмки коньяку. Затем он подбежал к мужчине с усами, но тот пожелал только стакан газировки и пепельницу, прошептав, что намерен посидеть тут и выкурить сигарету.
— Коньяк? — удивился Стас.
— Я угощаю, — успокоил его Дорофей.
— Да дело не в деньгах. Деньги есть. Но ты же говоришь, отец твой тут где-то? Он-то что скажет?
— А он уехал к матери в больницу. И потом, когда её нет рядом, мы с ним, бывает, хряпаем по рюмашке. Она ему пить не велит, так он мне наливает, чтобы я его не выдал. Говорит, «откат — установочный принцип торговли»… Ха-ха… Так что у меня тут всё схвачено.
Они выпили; Стас пососал лимончик, Дорофей схрумкал шоколадку.
— А место здесь не бойкое, — заметил Стас.
— Место отличное. Беда в том, что чай, какао, кофе — продукты привозные, дорогие, а нынче у людей денег нет. Им, знаешь, не до шоколада. Деньги только у таких, как ты да я. Вот мы с тобой и сидим здесь, пьём.
— И вы не прогораете?
— Нет! Мы поставляем продукцию в несколько домов.
— То есть?
— Ну, где живут богатые люди. Ты себе не представляешь, какие бывают богачи! Как живут!.. Сказка. Но отец уже, правда, сомневается. Говорит, не уехать ли в Лондон? Тогда в Москве будет филиал, полностью мой. Мать выздоровеет, будем думать.
— А мне в Париж ехать, на той неделе.
— С чего вдруг? Ах да, у тебя же связи в министерских кругах. Видели, видели, как ты в «роллс-ройсе» рассекал по Тверской… Слушай, предлагаю бизнес: ты разведай, кто у них поставщик чая, сахара и всего такого, мы подсуетимся, чтобы приклеиться, и ты в доле. А?
— Нет, я по другим делам. Был в гостях у Марины Деникиной, пригласила ехать с ней на выставку, в память двадцатилетия начала Мировой войны.
— То-то, я смотрю, тебя филеры пасут. Или это охрана? Да нет, одет не так. Точно, филер.
Стас побледнел:
— Где?
— А вон, сидит с газеткой, дурака гоняет, воду пьёт.
— Не может быть…
— Да, точно. Я их тут насмотрелся. Считай, за каждым приличным человеком «хвост» идёт. Не веришь?
— Не верю.
— Ну, смотри, — сказал Дорофей и грозно крикнул мужчине в усах: — Эй! Ты зачем сюда пришёл, а?
Глаза мужчины заметались, он пролил свою воду на брюки и прикрыл лицо газеткой.
— А ну геть отсюда! — кричал Дорофей.
Мужчина, продолжая скрывать лицо, выскочил из-за стола и шмыгнул на улицу.
— Серёга! — позвал Дорофей. Появился мальчик в узком костюмчике. — Серёга, клиент сбежал, не заплатив. С тебя вычту. — И пока Серёга виновато разводил руками, снова повернулся к Стасу: — А Марина, она такая, ничего. У неё подружки нет?
— Да иди ты! Что несёшь?
— Шучу, шучу. Тогда спроси у неё, откуда она получает шоколад. Наверное, любит шоколад? А ты, Гроховецкий, жук, ох жук! — И он шутливо ткнул Стаса локтем в бок. — Я давно понял, какой ты жучила! Уважаю.
Они помолчали, смакуя кофе. Да, напиток был приготовлен по высшему классу.
— Послушай, Гроховецкий, — сказал Дорофей. — Ты зла не держи, что я на практике… ну, это… выкидывал всякие шутки.
— Ты о чём? — искренне удивился Стас.
— Да ты знаешь…
— Не вспоминай, — засмеялся Стас. — Чего бы там ни было, я давно бы тебе всё простил за такой роскошно заваренный кофе.
— Зачем намекаешь, просто попроси! Для тебя — что угодно, — сказал Дорофей и заорал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Да, немцы внесли решающий вклад в мировую культуру. Наш Лейбниц придумал первую вычислительную машину. Наш Николаус Отто изобрёл двигатель внутреннего сгорания, Карл Бенц — автомобиль, Филипп Рейс — телефон. Что сделал Рудольф Дизель, напоминать не надо? Человечество бесконечно обязано немцам, но нам не дают иметь своей страны! Чего бы мы могли достигнуть, страшно подумать. Но и без того немцами изобретены динамо-машина, рентген, ружьё, мортиры и космические ракеты, пенобетон, магнитофон, книгопечатание и даже синтетические моющие средства.
— Ты забыл назвать часы с кукушкой, расчёску и растворимый кофе.
— Зря смеёшься. И часы, и кофе. И твою излюбленную униформу, джинсы, тоже изобрёл немецкий эмигрант Леви Страус.
— Немец Леви Страус! Охренеть. Что ты несёшь, папашка? Над тобой и так потешается весь Харрисвилл…
— Гаррисбург! Гаррисбург! И не сметь называть меня папашкой!
— Ладно, извини. Сорвалось.
— Ты же сам немец, как ты можешь…
— Немец, немец. Где тут немец? Я? Ты, что ли, немец? А тётка Natalie, твоя родная сестра, русская.
— Да она не знает ни одного русского слова!
— Знает: гармошка.
— Гармошку тоже изобрели немцы.
— Да тьфу на тебя, на твоих немцев и на твои гармошки. Мы о деле говорить будем или нет? Между моими последними погружениями прошло две недели. А ну как меня прямо сейчас туда попрёт? С чем я там окажусь? С россказнями про немецкий гений?
Но тут Габриэла объявила обед. «О деле» пришлось говорить позже, когда они опять остались одни.
Москва, 25 июля 1934 года
На Мясницкой, 19, — знаменитый «Чайный домик». Башенка вроде китайской пагоды, зонтики, драконы, змеи, восточные фонарики и орнамент. Появился он в самом конце девятнадцатого века. Тогда прошёл слух, что на коронацию Николая II в Москву приедет китайский император, и хозяин заведения перестроил здание в китайском стиле, из тех соображений, что, кроме как к нему, царю китайца вести в Москве будет некуда, а визит сразу двух императоров даст его магазинчику отличную рекламу. Из Китая приехал совсем не император, но дом уже был. Деревянные его стены покрыли штукатуркой, и стоит себе, радует взгляд прохожего.
Летом над его огромными окнами вывешивают расписанные драконами маркизы, а под ними ставят столики; но тротуары здесь узенькие, поэтому маленькой кафешечкой занят и дворик позади магазина. Вот сюда и завернул Стас Гроховецкий по пути из библиотеки домой — выпить чашечку кофе и обдумать прочитанное.
В кафе было пусто. Официант тоже отсутствовал. Стас постучал по столу монеткой, и из двери тут же выскочил мальчишка в фирменном костюмчике, явно для него узковатом. Получив заказ: чашку кофе и бокал холодной содовой — он шустро убежал внутрь, а уже через секунду оттуда появился с запотевшей бутылкой содовой и двумя бокалами в руках, с улыбкой во всю свою широкую рожу… Дорофей Василиади.
— Вот так да! — удивился Стас.
— Здорово, чучело, — не в силах согнать улыбку, немного смущённо пробасил Дорофей.
— Ты как здесь оказался? — спросил Стас.
— Так это… Заведение-то наше. Отец купил у прежнего хозяина, мсьё Перлова, когда мы в Москву перебрались. И магазин, и вообще весь дом. Мы тут и живём.
— А я в Лубянском проезде, отсюда пять минут.
— Ишь ты! А где, ближе к Маросейке или…
— Угловой к Лубянской площади. Только у нас дом внутри квартала и окна в обе стороны во дворы. Хорошо, тихо, только зелени нет.
— А, зелени. Будто у нас тут зелень есть. Москва же! Вот это, в кадке, искусственная пальма.
— Ну а практика? Ты, что ли, не поедешь?
— Понимаешь, мать мою в больницу свезли. Что-то с нервами в руках. Ничего не чувствует. Ревматический артроз, во! Отец и говорит: какая практика, надо мать заменить в кафе и магазине… А видел, драконы там нарисованные? Это я рисовал.
С улицы вошёл мужчина с усами, с газетой в руке, и присел за первый же от входа столик. В тот же момент давешний мальчик вынес им поднос, на котором стояли две чашки дымящегося кофе, тарелочка шоколадок, блюдечко нарезанного лимончика и две рюмки коньяку. Затем он подбежал к мужчине с усами, но тот пожелал только стакан газировки и пепельницу, прошептав, что намерен посидеть тут и выкурить сигарету.
— Коньяк? — удивился Стас.
— Я угощаю, — успокоил его Дорофей.
— Да дело не в деньгах. Деньги есть. Но ты же говоришь, отец твой тут где-то? Он-то что скажет?
— А он уехал к матери в больницу. И потом, когда её нет рядом, мы с ним, бывает, хряпаем по рюмашке. Она ему пить не велит, так он мне наливает, чтобы я его не выдал. Говорит, «откат — установочный принцип торговли»… Ха-ха… Так что у меня тут всё схвачено.
Они выпили; Стас пососал лимончик, Дорофей схрумкал шоколадку.
— А место здесь не бойкое, — заметил Стас.
— Место отличное. Беда в том, что чай, какао, кофе — продукты привозные, дорогие, а нынче у людей денег нет. Им, знаешь, не до шоколада. Деньги только у таких, как ты да я. Вот мы с тобой и сидим здесь, пьём.
— И вы не прогораете?
— Нет! Мы поставляем продукцию в несколько домов.
— То есть?
— Ну, где живут богатые люди. Ты себе не представляешь, какие бывают богачи! Как живут!.. Сказка. Но отец уже, правда, сомневается. Говорит, не уехать ли в Лондон? Тогда в Москве будет филиал, полностью мой. Мать выздоровеет, будем думать.
— А мне в Париж ехать, на той неделе.
— С чего вдруг? Ах да, у тебя же связи в министерских кругах. Видели, видели, как ты в «роллс-ройсе» рассекал по Тверской… Слушай, предлагаю бизнес: ты разведай, кто у них поставщик чая, сахара и всего такого, мы подсуетимся, чтобы приклеиться, и ты в доле. А?
— Нет, я по другим делам. Был в гостях у Марины Деникиной, пригласила ехать с ней на выставку, в память двадцатилетия начала Мировой войны.
— То-то, я смотрю, тебя филеры пасут. Или это охрана? Да нет, одет не так. Точно, филер.
Стас побледнел:
— Где?
— А вон, сидит с газеткой, дурака гоняет, воду пьёт.
— Не может быть…
— Да, точно. Я их тут насмотрелся. Считай, за каждым приличным человеком «хвост» идёт. Не веришь?
— Не верю.
— Ну, смотри, — сказал Дорофей и грозно крикнул мужчине в усах: — Эй! Ты зачем сюда пришёл, а?
Глаза мужчины заметались, он пролил свою воду на брюки и прикрыл лицо газеткой.
— А ну геть отсюда! — кричал Дорофей.
Мужчина, продолжая скрывать лицо, выскочил из-за стола и шмыгнул на улицу.
— Серёга! — позвал Дорофей. Появился мальчик в узком костюмчике. — Серёга, клиент сбежал, не заплатив. С тебя вычту. — И пока Серёга виновато разводил руками, снова повернулся к Стасу: — А Марина, она такая, ничего. У неё подружки нет?
— Да иди ты! Что несёшь?
— Шучу, шучу. Тогда спроси у неё, откуда она получает шоколад. Наверное, любит шоколад? А ты, Гроховецкий, жук, ох жук! — И он шутливо ткнул Стаса локтем в бок. — Я давно понял, какой ты жучила! Уважаю.
Они помолчали, смакуя кофе. Да, напиток был приготовлен по высшему классу.
— Послушай, Гроховецкий, — сказал Дорофей. — Ты зла не держи, что я на практике… ну, это… выкидывал всякие шутки.
— Ты о чём? — искренне удивился Стас.
— Да ты знаешь…
— Не вспоминай, — засмеялся Стас. — Чего бы там ни было, я давно бы тебе всё простил за такой роскошно заваренный кофе.
— Зачем намекаешь, просто попроси! Для тебя — что угодно, — сказал Дорофей и заорал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112