Ничего непоправимого не может произойти!» Затем он увидел остекленевшие глаза и понял, что непоправимое все же произошло.
— О бог мой, господин президент! — воскликнул он и зарыдал.
О’Доннел застыл у левого крыла машины. Он стоял выпрямившись, напряженный до предела. Казалось, что это не человек, а фигура, высеченная из камня. Вытянув руки по швам, он стоял, как солдат по стойке «смирно».
Эмори Роберте, желая убедиться в том, что Кеннеди действительно мертв, отстранил Пауэрса и бросился к борту машины.
— Встаньте, — сказал он Жаклин Кеннеди. Ответа не последовало — слышались лишь еле уловимые стенания. Робертсу не было видно лица президента. Он приподнял руку Жаклин, пристально вгляделся в лицо Джона Кеннеди и тут же опустил ее руку. Повернувшись, он бросил повелительно, хотя и обращался к своему непосредственному начальнику Келлерману:
— Оставайтесь с Кеннеди. Я иду к Джонсону! — и пошел вслед за Леди Бэрд.
В это время Грир помогал Лоусону расставить две пары носилок в ряд у дверцы «линкольна». Супруги Кеннеди и Коннэли находились в прежнем положении, как персонажи какой-то кошмарной сцены. Все остальные стояли вокруг, нетвердо держась на ногах, словно тоже были жертвами несчастного случая. Шок и полное неведение лишили их способности действовав всего лишь семь ми-нут назад мчались они на праздничный обед. Сейчас они беспорядочно толпились около подъезда какого-то госпиталя. Почти никто из ник не знал, кого ранили и насколько тяжело. Один из этих зрителей, увидев кровь на платье Жаклин Кеннеди, закричал:
— Бог мой, они подстрелили Джекки!
Эти слова быстро достигли ушей пациентов в госпитале. Ярборо и Килдаф одновременно заметили застывшие сгустки крови на лице Коннэли и решили, что это результат его ранения и что пуля попала ему в лоб. Лицо Коннэли приобрело пепельный оттопок, и каждый из них пришел к заключении), что он мертв.
Однако именно в этот момент губернатор штата Техас Коннэли, несколько минут назад примирявшийся с мыслью, что он вот-вот умрет, начал постепенно приходить в сознание. Его привел в чувство толчок при резком торможении автомобиля. Веки его дрогнули и приоткрылись, Он понимал, что вокруг машины происходит какое-то движение, и ему пришла в голову мысль, занимавшая в эту минуту многих: что вынести из машины тело президента можно будет лишь после того, как будут открыты откидные сиденья. Он попытался приподняться. Его жена не поняла, в чем дело, и силой удержала его.
Наконец-то появились санитары. Они подошли к борту машины с той стороны, где сидела Нелли, и, наклонившись над ней, начали вытаскивать Коннэли за плечи, в то время как Пауэрс, стараясь сдержать душившие ого рыдания, поддерживал с другой стороны ого ноги. Вся эта операция была проведена легко и быстро. Состояние Коннэли было на самом деле не столь уж тяжелым, как это думали вначале. Его тело не было расслабленным, он даже напрягал мускулы, пытаясь помочь санитарам. Его положили на первые носилки и внесли в госпиталь. Шатаясь и спотыкаясь, Нелли побежала за носилками.
Наступила очередь президента. Жаклин Кеннеди как бы застыла. Казалось, сидя в открытой машине под перекрестным огнем взглядов, она должна была чувствовать себя беспомощной и беззащитной. Но она мужественно боролась за то, чтобы сохранить свой небольшой мирок, в котором были только двое — она и президент. Низко склонив голову, она продолжала поддерживать тело супруга. Ослабить объятия, опустить его хотя бы на мгновение означало вновь открыть для чужих любопытных взоров ужасную картину изуродованной головы мужа. Сама эта мысль была для нее невыносима. Стараясь не смотреть на лица людей, плотным кольцом окружавших машину, Жаклин склонялась все ниже и ниже, прижимая к груди окровавленную голову супруга. Наступила короткая напряженная пауза. Стоявшие поблизости слышали только тихие прерывистые всхлипывания.
Клинт Хилл и Рой Келлерман поднялись на подножку позади багажника. Хилл стал за спиной Жаклин.
— Пожалуйста, госпожа Кеннеди, — сказал он.
Хилл коснулся плеча Жаклин и почувствовал как оно судорожно вздрагивает. Прошло четыре секунды, пять… Ральф Ярборо смутно догадывался, в чем дело. Правда, это были только интуитивные догадки, так как он не видел самой раны. Но он чувствовал, что Жаклин преисполнена решимости скрыть свое горе от жадных взоров зевак. Сам сенатор Ярборо был частью этой толпы, и вместе с другими он глазея, стараясь ничего не пропустить, Он понимал это, но не смотреть было свыше его сил. Восхищение перед ее стойкостью, перед тем, как она бросала вызов обнаженному любопытству толпы, в том числе его собственному, все же взяло верх: он непроизвольно сделал шаг назад, увидев, как Жаклин, подавив рыдание, вдруг выпрямилась. Голова ее была гордо поднята, а лицо напоминало застывшую маску. Но она по-прежнему была недвижима.
— Пожалуйста, — снова выдавил из себя Хилл. — Мы должны отнести президента к врачу.
Почти беззвучно она простонала в ответ:
— Я не отдам его, Хилл!
— Но мы должны отнести его в госпиталь, госпожа Кеннеди.
— Нет, Хилл! Вы знаете, что он умер. Оставьте меня о ним.
Внезапно Хилл понял, что так тревожило ее. Он был единственным, кто мог понять это, так как в те немногие секунды после первого выстрела видел собственными глазами незабываемую сцену на заднем сиденье «линкольна».
Мгновенно сорвав с себя пиджак, Хилл положил его на колени Жаклин. Нежными, осторожными движениями она обернула им израненную голову президента, в то время как Клинт, Рой, Дэйв, Грир и Лоусон принялись переносить тело на вторые носилки. Внезапно Жаклин снова охватил панический страх — они слишком торопились, и пиджак начал оползать на землю. Она быстро скользнула в их сторону по пропитанному кровью сиденью и успела подхватить пиджак. И все время, пока они с трудом поднимали непослушное, бездыханное тело, она побелевшими от напряжения пальцами прижимала пиджак к затылку мужа. Лишь с большим трудом удалось перенести президента. В отличие от Коннэли, его тело обмякло, вое мышцы были расслаблены. И сенатор Ярборо, как бывший юрист, сразу же узнал зловещие признаки. В ужасе он подумал, что нога Президента болтаются, как у мертвеца.
Но вот президента положили на каталку и быстро повезли в здание госпиталя через створчатые двери о надписью: «Посторонним лицам вход воспрещен». За этими дверьми находился совершенно ивой мир. В него никогда не проникали лучи солнца, и воздух был заражен миазмами. Стены коридора были выложены изразцовыми плитками удручающего бежевого цвета, а пол устлан потертым бурым линолеумом. По обе стороны коридора, словно в лабиринте, были бесчисленные клетушки, где размещались педиатры, терапевты, гинекологи, рентгенологи и приемный покой. Наконец они добрались до хирургического отделения. Белые занавески делили помещение на небольшие кабины. Последний поворот, и они оказались в узком проходе, который по ширине был не больше кузова президентского «линкольна». Слева была палата № 2 для травматических ранений. Оттуда доносились стоны Джона Коннэли. В дверях с опухшим от слез лицом безмолвно стояла его жена Нелли. Она отвела глаза. Президента вкатили в дверь направо, в палату № 1. При входе кто-то удержал Жаклин за руку, и только здесь, на пороге палаты, она выпустила из судорожно сжатых пальцев полы пиджака, которыми была покрыта голова президента, и отступила назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
— О бог мой, господин президент! — воскликнул он и зарыдал.
О’Доннел застыл у левого крыла машины. Он стоял выпрямившись, напряженный до предела. Казалось, что это не человек, а фигура, высеченная из камня. Вытянув руки по швам, он стоял, как солдат по стойке «смирно».
Эмори Роберте, желая убедиться в том, что Кеннеди действительно мертв, отстранил Пауэрса и бросился к борту машины.
— Встаньте, — сказал он Жаклин Кеннеди. Ответа не последовало — слышались лишь еле уловимые стенания. Робертсу не было видно лица президента. Он приподнял руку Жаклин, пристально вгляделся в лицо Джона Кеннеди и тут же опустил ее руку. Повернувшись, он бросил повелительно, хотя и обращался к своему непосредственному начальнику Келлерману:
— Оставайтесь с Кеннеди. Я иду к Джонсону! — и пошел вслед за Леди Бэрд.
В это время Грир помогал Лоусону расставить две пары носилок в ряд у дверцы «линкольна». Супруги Кеннеди и Коннэли находились в прежнем положении, как персонажи какой-то кошмарной сцены. Все остальные стояли вокруг, нетвердо держась на ногах, словно тоже были жертвами несчастного случая. Шок и полное неведение лишили их способности действовав всего лишь семь ми-нут назад мчались они на праздничный обед. Сейчас они беспорядочно толпились около подъезда какого-то госпиталя. Почти никто из ник не знал, кого ранили и насколько тяжело. Один из этих зрителей, увидев кровь на платье Жаклин Кеннеди, закричал:
— Бог мой, они подстрелили Джекки!
Эти слова быстро достигли ушей пациентов в госпитале. Ярборо и Килдаф одновременно заметили застывшие сгустки крови на лице Коннэли и решили, что это результат его ранения и что пуля попала ему в лоб. Лицо Коннэли приобрело пепельный оттопок, и каждый из них пришел к заключении), что он мертв.
Однако именно в этот момент губернатор штата Техас Коннэли, несколько минут назад примирявшийся с мыслью, что он вот-вот умрет, начал постепенно приходить в сознание. Его привел в чувство толчок при резком торможении автомобиля. Веки его дрогнули и приоткрылись, Он понимал, что вокруг машины происходит какое-то движение, и ему пришла в голову мысль, занимавшая в эту минуту многих: что вынести из машины тело президента можно будет лишь после того, как будут открыты откидные сиденья. Он попытался приподняться. Его жена не поняла, в чем дело, и силой удержала его.
Наконец-то появились санитары. Они подошли к борту машины с той стороны, где сидела Нелли, и, наклонившись над ней, начали вытаскивать Коннэли за плечи, в то время как Пауэрс, стараясь сдержать душившие ого рыдания, поддерживал с другой стороны ого ноги. Вся эта операция была проведена легко и быстро. Состояние Коннэли было на самом деле не столь уж тяжелым, как это думали вначале. Его тело не было расслабленным, он даже напрягал мускулы, пытаясь помочь санитарам. Его положили на первые носилки и внесли в госпиталь. Шатаясь и спотыкаясь, Нелли побежала за носилками.
Наступила очередь президента. Жаклин Кеннеди как бы застыла. Казалось, сидя в открытой машине под перекрестным огнем взглядов, она должна была чувствовать себя беспомощной и беззащитной. Но она мужественно боролась за то, чтобы сохранить свой небольшой мирок, в котором были только двое — она и президент. Низко склонив голову, она продолжала поддерживать тело супруга. Ослабить объятия, опустить его хотя бы на мгновение означало вновь открыть для чужих любопытных взоров ужасную картину изуродованной головы мужа. Сама эта мысль была для нее невыносима. Стараясь не смотреть на лица людей, плотным кольцом окружавших машину, Жаклин склонялась все ниже и ниже, прижимая к груди окровавленную голову супруга. Наступила короткая напряженная пауза. Стоявшие поблизости слышали только тихие прерывистые всхлипывания.
Клинт Хилл и Рой Келлерман поднялись на подножку позади багажника. Хилл стал за спиной Жаклин.
— Пожалуйста, госпожа Кеннеди, — сказал он.
Хилл коснулся плеча Жаклин и почувствовал как оно судорожно вздрагивает. Прошло четыре секунды, пять… Ральф Ярборо смутно догадывался, в чем дело. Правда, это были только интуитивные догадки, так как он не видел самой раны. Но он чувствовал, что Жаклин преисполнена решимости скрыть свое горе от жадных взоров зевак. Сам сенатор Ярборо был частью этой толпы, и вместе с другими он глазея, стараясь ничего не пропустить, Он понимал это, но не смотреть было свыше его сил. Восхищение перед ее стойкостью, перед тем, как она бросала вызов обнаженному любопытству толпы, в том числе его собственному, все же взяло верх: он непроизвольно сделал шаг назад, увидев, как Жаклин, подавив рыдание, вдруг выпрямилась. Голова ее была гордо поднята, а лицо напоминало застывшую маску. Но она по-прежнему была недвижима.
— Пожалуйста, — снова выдавил из себя Хилл. — Мы должны отнести президента к врачу.
Почти беззвучно она простонала в ответ:
— Я не отдам его, Хилл!
— Но мы должны отнести его в госпиталь, госпожа Кеннеди.
— Нет, Хилл! Вы знаете, что он умер. Оставьте меня о ним.
Внезапно Хилл понял, что так тревожило ее. Он был единственным, кто мог понять это, так как в те немногие секунды после первого выстрела видел собственными глазами незабываемую сцену на заднем сиденье «линкольна».
Мгновенно сорвав с себя пиджак, Хилл положил его на колени Жаклин. Нежными, осторожными движениями она обернула им израненную голову президента, в то время как Клинт, Рой, Дэйв, Грир и Лоусон принялись переносить тело на вторые носилки. Внезапно Жаклин снова охватил панический страх — они слишком торопились, и пиджак начал оползать на землю. Она быстро скользнула в их сторону по пропитанному кровью сиденью и успела подхватить пиджак. И все время, пока они с трудом поднимали непослушное, бездыханное тело, она побелевшими от напряжения пальцами прижимала пиджак к затылку мужа. Лишь с большим трудом удалось перенести президента. В отличие от Коннэли, его тело обмякло, вое мышцы были расслаблены. И сенатор Ярборо, как бывший юрист, сразу же узнал зловещие признаки. В ужасе он подумал, что нога Президента болтаются, как у мертвеца.
Но вот президента положили на каталку и быстро повезли в здание госпиталя через створчатые двери о надписью: «Посторонним лицам вход воспрещен». За этими дверьми находился совершенно ивой мир. В него никогда не проникали лучи солнца, и воздух был заражен миазмами. Стены коридора были выложены изразцовыми плитками удручающего бежевого цвета, а пол устлан потертым бурым линолеумом. По обе стороны коридора, словно в лабиринте, были бесчисленные клетушки, где размещались педиатры, терапевты, гинекологи, рентгенологи и приемный покой. Наконец они добрались до хирургического отделения. Белые занавески делили помещение на небольшие кабины. Последний поворот, и они оказались в узком проходе, который по ширине был не больше кузова президентского «линкольна». Слева была палата № 2 для травматических ранений. Оттуда доносились стоны Джона Коннэли. В дверях с опухшим от слез лицом безмолвно стояла его жена Нелли. Она отвела глаза. Президента вкатили в дверь направо, в палату № 1. При входе кто-то удержал Жаклин за руку, и только здесь, на пороге палаты, она выпустила из судорожно сжатых пальцев полы пиджака, которыми была покрыта голова президента, и отступила назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158