АННОТАЦИЯ
Автор в популярной форме рассказывает о жизнен­ном и творческом пути замечательного чешского компо­зитора и дирижера Антонина Дворжака, подробно оста­навливаясь на разборе отдельных его произведений.
Книга рассчитана на массового читателя.

ГУЛИНСКАЯ 3оя Константиновна
Антонин Дворжак. Монография. М.,
«Музыка», 1973. (Школьная библиотека) 240 с, с ил.

ТОНИЧЕК
Есть точки на земном шаре, которые стали из­вестны миру только потому, что там появился на свет гений. К числу таких благословенных мест принадлежит и маленькая чешская деревушка с длинным названием Нелагозевес. 8 сентября 1841 года там в семье трактирщика и мясника ро­дился Антонин Дворжак.
Предки Дворжака давно занимались мясничеством. Это было их родовым ремеслом. К моменту появления на свет будущего композитора братья отца и другие близкие и дальние родственники хозяйничали в мясных лавках и трактирах ряда де­ревень, расположенных по левому берегу Влтавы на северо-запад, от Праги. К такому будущему готовили и Тоничка.
Маленький крепыш удивительно походил на своего отца - Франтишка Дворжака - ладно скроенного, коренастого крестьянина с добрыми глазами. Даже зубы у него были такие же краси­вые, как у отца, за что бабушка не без гордости звала его «мой белозубенький».
О матери композитора мы, к сожалению, знаем очень мало. Известно только, что она была на шесть лет моложе своего мужа, имела темные гла­за и звалась Анной. Не сохранилось ни одного ее изображения. Не располагаем мы и сведениями степени ее воздействия на сына, о роли, сыгранной в формировании его характера и таланта.
Едва Тоничек научился ходить, отец подарил ему передник мясника и маленький оселок, а чуть подрос малыш - его стали приучать к труду. Очень рано появились у него обязанности, заботы. Сначала Тоничек помогал на кухне или в лавке, а по­том отец стал давать поручения и более ответствен­ные, например привести домой скотинку, куплен­ную в соседней деревне. Много неприятностей доставляло это мальчику. Резвое животное скачет, рвется с дороги, а у Тоничка еще нет сил чтобы его удержать. Затянет, бывало, теленок его в пруд, веревка до крови нарежет руки... Потом учитель сердится, дает поздатыльник за то, что плохо играет да неловко скрипочку держит. А что делать, если распухшие пальцы не слушаются? Тоничек со­пит, хмурит брови, силясь удержать слезы...
В школу Тоничек пошел шести лет. Собственно, там и начался музыкальный путь Антонина Двор­жака, хотя тогда никому и в голову не приходило, что он может стать профессиональным музыкантом.
Единственным учителем в деревенской школе, обучавшим детей грамоте и музыке, по обычаю того времени, был кантор Йозеф Шпиц.
Чешский кантор-весьма примечательная и своеобразная фигура. В словарях можно прочитать, что это органист храма, руководитель церковного хора, преподаватель музыки. Но этим далеко не исчерпывается значение канторства в истории и жизни страны.
Канторам Чехия прежде всего обязана широчай­шим распространением музыкального искусства в народных массах. С давних пор там повелось так, что каждый учитель, даже в самой маленькой дере­вушке, учил детей музыке. Самозабвенный труд канторов на протяжении веков дарил миру выдаю­щихся музыкантов. Во многих капеллах владетель­ных вельмож и аристократов Европы работали чехи. Отсюда и родилась поговорка: «что ни чех - то музыкант».
Утрата Чехией государственной независимости после битвы у Белой горы в 1620 году придала особое значение музыкальному искусству в этой стране. Изощренные преследования, которыми авст­рийское правительство старалось подавить боевой дух чешского народа, расправа с учеными, уничто­жение в пламени костров чешских книг и запреще­ние чешского языка привели к тому, что музыка стала как бы вторым родным языком чехов.
Канторы по всей стране принялись собирать и записывать старинные обряды и сказки, народные песни и танцы. Записывали текст и мелодию. Уми­рал один кантор, его шпаличек - тетрадь с запися­ми - получал в наследство новый и продолжал ее пополнять, подшивая свежие листы. Так изо дня в день, из поколения в поколение на протяжении трех столетий габсбургского гнёта накапливали канторы сокровища народного языка и творчества, понимая всю необходимость этого. Было ведь вре­мя, когда даже самые большие оптимисты среди чешских патриотов сомневались в возможности возродить родной язык настолько, чтобы он стал пригоден для литературы и искусства.
Шпалички бережно хранились. В периоды усиливавшегося гонения в стране их замуровывали в стенах храмов. Ослабевал гнет - их извлекали на свет, и канторы, разучивали с прихожанами и детьми записанные там песни. А шпалички содер­жали не только безобидные песни пахарей и коса­рей, но и грозные песни гуситстких воинов. Так канторы превращались в хранителей и пропаганди­стов многовековой культуры своего народа, в на­ставников, воспитателей молодого поколения.
Австрийское правительство возмущалось тем, что во многих чешских городах и селах богослуже­ние длится так долго, что месса заканчивается лишь после 12 часов дня, а иногда и позже. Издавались указы, запрещавшие это. Но канторы продолжали свою благородную деятельность. Неудивительно, что и знаменитое «будительское» движение XVIII-XIX веков, ставившее своей целью пробудить в народе чувство национальной гордости и стремление к свободе, зародилось тоже в среде канторов. Из канторской школы вышли крупнейшие политические деятели Чехии XIX века, деятели науки и искусства. Что же касается шпаличков, то, вероятно, еще долго композиторы, поэты и писатели будут обращаться к этому богатому собранию образцов художественного творчества народа.
Иозеф Шпиц - первый учитель Дворжака - был из той же плеяды преданных своему делу людей. Жил он в страшной нужде: деревушка Нелагозевес - маленькая, доходы незначительные. Его кро­шечную каморку при школе, которую он занимал с семьей, часто навещали голод и болезни. Это сделало Шпица неуравновешенным. Угрюмый по натуре, он был подвержен бурным вспышкам гнева, и нередко от него доставалось тем, кто брал фальшивую ноту во время исполнения мессы в хра­ме. Но музыкант он был отличный, играл на многих инструментах, сочинял и в учениках своих выше всего ценил музыкальные способности, даже если они были невелики.
В семье Франтишка Дворжака Тоничек был первенцем, и по традиции отцовское заведение - деревенский постоялый двор в Нелагозевсе и мяс­ная лавка - когда-нибудь должны были перейти к нему. Отец и старался прежде всего обучить сына ремеслу: чтобы в живности толк понимал, какая куда годится; чтобы тушу должным образом умел разделать. А музыка - это так... украшение жизни. Конечно, хорошо когда хозяин постоялого двора мо­жет вечером сам развлечь своих гостей. Тогда гости дольше сидят, больше пьют - хозяину при­быль. Франтишек Дворжак, отлично игравший на цитре, не раз замечал, что в тот вечер, когда у него в трактире звучит музыка, выручка увеличивается. Поэтому он и не возражал, когда Йозеф Шпиц начал обучать Тоничка игре на скрипке, но сам воспитывал сына по принципу: делу - время, потехе - час.
Только возьмет Тоничек скрипку в руки, чтобы поупражняться, отец кличет его - гости прибыли на постоялый двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47