Секретарша (записав вопросы): Сейчас доложу господину
председателю. (По прошествии нескольких минут.) На эти вопросы
господин Галински отвечать не хочет. (Сигнал отбоя.)
Не хочет.
Но не мог я, естественно, покинуть Западный Берлин, не получив
ответа на оба вопроса.
Впрочем, на второй мне ответил в значительной мере сам господин
Галински. Не как председатель правления общины, а как один из двух
издателей "Альгемайне юдише вохцайтунг" - в части тиража со
специальной вкладкой для читателей Западного Берлина заголовок
начинается со слова "Берлинер".
В семимесячном комплекте газеты я не нашел ни единой строчки
осуждения и тревоги по поводу того, что волнует все человечество.
Решение Рейгана о производстве нейтронной бомбы, натовские планы
размещения ядерного оружия средней дальности в Западной Европе,
отношение милитаристских заправил США к своим западноевропейским
союзникам, наконец, попытки реакционных сил превратить Западный Берлин
во взрывоопасный центр - все это осталось вне внимания газеты. Равным
образом хранит газета молчание и о приобретающем все больший размах
движении сторонников мира, разрядки, разоружения.
Передо мной два августовских за 1981 год номера "Альгемайне юдише
вохцайтунг". Не верю глазам своим: критические высказывания в адрес
США! Да, газета отважно критикует американские власти за... нежелание
окончательно запретить въезд в страну евреям, презревшим право жить в
Израиле. А вот сообщение, касающееся Голландии. Вероятно, подумал я,
рассказывается о решительном протесте голландской общественности и
правительственных кругов против попыток НАТО навязать стране новые
боевые ядерные установки? Как бы не так! Речь идет о появившейся
возможности создать на территории Голландии перевалочный пункт для
завербованных в Израиль жителей европейских стран. И опять-таки ни
строчки о военной опасности.
Словом, если бы господин Галински и согласился встретится со
мной, то на вопрос, какие формы принял протест руководимой им общины
против нагнетания вашингтонской администрацией и ее
западноевропейскими приспешниками военной опасности, он мог бы в ответ
только развести руками.
Дополнительный - и также весьма красноречивый - ответ на этот
вопрос я получил по возвращении в Москву. Печать сообщила, что большая
группа видных общественных и политических деятелей Западного Берлина
опубликовала в газете "Нью-Йорк таймс" открытое письмо к американскому
народу. Подписавшие его представители различных партий, ученые,
писатели, артисты, преподаватели выражают серьезную озабоченность по
поводу милитаристской политики администрации Рейгана. Народ Советского
Союза, отмечается в письме, никогда не забудет, сколько горя принесла
ему последняя война, в которой погибло более 20 миллионов советских
граждан. Никто в СССР не хочет ядерной войны. Зачем же размещать на
территории Западной Европы ядерные ракеты средней дальности,
угрожающие Советскому Союзу? Кто всерьез поверит в то, что их
развертывание послужит делу мира? Осуждается в письме и решение
Рейгана приступить к полномасштабному производству нейтронной бомбы.
Прочитав изложение письма, тут же звоню в Западный Берлин.
Оказывается, никто из деятелей еврейской общины и сионистских
организаций не подписал это полное тревоги и возмущения письмо.
А как же с судьбой отобранных для поселения в Западном Берлине
йордим и йошрим, особенно молодых? Получил я ответ и на этот вопрос.
Мне ответили, во-первых, некоторые поддержанные общиной и Сохнутом
"фальшаки". Удалось мне, во-вторых, поговорить кое с кем из старожилов
общины. И в-третьих, со мной поделились своими наблюдениями
журналисты.
Короче, ответ получился, можно сказать, коллективный.
Начинают новоиспеченные западноберлинцы - частенько еще
полулегальные - обычно с многочисленных вариантов знакомой фразы:
- Как меня зовут и откуда я - не спрашивайте. Вы спокойно уедете,
а для меня, ели вы в статейке назовете мое имя, здесь начнутся
неприятности.
Болезненного вида отец двадцатилетней дочери добавляет:
- У меня в Советском Союзе остались родные и друзья...
- Неужели вы полагаете, - прерываю его я, - что на них хоть в
какой-нибудь мере отразится ваш отказ от советского гражданства!
- Что вы, что вы, я знаю, на отношение к самым ближайшим
родственникам, даже если жили с нами в одной квартире, не влияет
наше... мое поведение. Но не думаю, чтобы моему брату и племяннику
было очень приятно прочитать про мое... мои заграничные путешествия.
Оговорками такого рода обосновали нежелание назвать мне свое имя
и другие собеседники из "фальшаков".
Некоторые юноши и девушки на людях пользуются даже кличками на
американский лад. Мне попадались Джо, Дрю, Боб, Гаррисон. Один парень
откликается на совсем уж необычное прозвище - Киссинджер. Не произвел
ли на него впечатление частенько публикуемый в изданиях общины
фотоснимок, запечатлевший горячее рукопожатие Киссинджера и Галински!
Следует рассказать и о зарегистрированных в полиции уголовных
преступлениях молодых "новоселов". Некоторые из них пытались
подзаработать, скажем, на мошеннических проделках в магазинах. Купив
какую-нибудь вещь в универмаге, парни возвращаются туда без нее, снова
берут такую же вещь и уносят ее, прикрыв свою жульническую проделку
использованным чеком. В случае удачи парни выпрашивают чеки у вышедших
из универмага покупателей и снова принимаются за мошенничество.
Первым в такой уголовщине были уличены бывшие жители Одессы. И
слово "одессит" - да не обидятся на меня жители прекрасного
черноморского города! - стало в Западном Берлине весьма нелестным.
Узнал я об этом в универмаге "Вертхайм", когда мы с другом
прохаживались вдоль прилавков отдела мужских сорочек. Пожилая
продавщица услышала, как я отозвался о привлекательной безрукавке
курортного вида: "Мне не подойдет, меня врачи уже давно не пускают к
морю - не то что в Сочи, даже в милую Одессу". Тотчас же метнувшись ко
мне, продавщица вежливо, но с довольно хмурым видом на
польско-украинском диалекте спросила:
- Господин из Одессы?
- Почти, - шутливо ответил я, вспомнив, как в детстве вместе со
сверстниками чрезвычайно гордился территориальной близостью моей
родной Винницы к знаменитой Одессе.
- Здесь, извините, не стоит так шутить, - заметила продавщица. И
объяснила нам, почему в универмагах так опасаются бывших одесситов...
Для молодых людей, жульничающих в универмагах и промышляющих
другими операциями такого рода, это зачастую единственный способ
заработать на жизнь - на одни подачки общины и Сохнута не проживешь!
Несмотря на обнадеживающие обещания тех, кто усиленно помогал им
осесть в Западном Берлине, они за полтора года не сумели найти работу.
Неудивительно: в городе 45 000 безработных, причем не менее четверти
составляет молодежь. Если кому порой и попадается работа, то
случайная, непостоянная и не совпадающая с жизненными планами молодых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90