И никакие интеллектуальные ухищрения американских стратегов не смогли впоследствии разрешить это противоречие: авторы доктрины «массированного возмездия», доктрины «гибкого реагирования», доктрины Шлесинджера, а также других американских военно-стратегических доктрин, были вынуждены на новых витках гонки ядерных вооружений сталкиваться с невозможностью обеспечить надежную безопасность Соединенных Штатов за счет количественного наращивания и качественного совершенствования «сверхоружия».
Последнее никак не поддавалось вашингтонским стратегам: вместо того чтобы надежно служить интересам США, оно властно подчинило американских политиков и военных СВОИМ интересам, заставив их отказаться и от оборонительного характера американской военной доктрины, и от многих демократических принципов, на которых было основано американское общество. Именно ядерное противостояние способствовало в первую очередь появлению в политической жизни Соединенных Штатов крайне нездоровых тенденций, которые впоследствии были названы американскими историками «холодной войны» «имперским президентством» и «гарнизонным государством».
Что же касается сугубо военных проблем американской атомной стратегии, то эти проблемы, очевидные с самого начала, еще более обострились после испытания советской атомной бомбы. Как указывалось в директиве ОКНШ от 21 февраля 1950 г. J.C.S. 2081/1, посвященной последствиям появлению атомного оружия в советском арсенале, «/1/Впервые континентальная часть Соединенных Штатов стала уязвимой для серьезного ущерба в результате воздушного нападения или нападения с применением управляемых ракет… /3/Потеря Соединенными Штатами атомной монополии сокращает эффективность Атлантического Пакта (НАТО — авт.) с военной и психологической точек зрения. /4/Соединенные Штаты утратили возможность нанести эффективный атомный удар по военному потенциалу СССР, не опасаясь возмездия».
При этом, с точки зрения планировщиков из Пентагона, даже ограниченный советский атомный удар по американской территории, с применением от 10 до 50 бомб, приведет к срыву мобилизации в намеченные сроки, к перенесению на более поздний срок военных усилий Соединенных Штатов в целом, а число жертв составит 1 миллион человек — неслыханная для США цифра.
К каким же выводам пришли американские атомные стратеги на основе этой новой информации? Осознали ли они необходимость пересмотра подхода официального Вашингтона к атомному оружию? Ни в коей мере.
«Главный вывод, который следует из этого исследования, состоит в том, что, по мере роста способности Советского Союза предпринять атомное нападение на Соединенные Штаты, будет приближаться то время, когда как Соединенные Штаты, так и Советы будут обладать возможностью осуществить опустошительную атомную атаку друг на друга. Если война разразится тогда, когда это время наступит, то колоссальные военные преимущества будут у той державы, которая нанесет первый удар и осуществит успешное внезапное нападение», — указывалось в директиве. Таким образом, в основе американской военной стратегии и после первого атомного испытания в СССР оставалась концепция атомной агрессии.
Что же касается международных соглашений по ограничению и сокращению атомных вооружений, то эта идея, в отличие от идеи первого атомного удара, вызывала в американском военном ведомстве гораздо меньше энтузиазма: «Советы продолжат свои попытки возбудить общественное мнение на Западе в пользу разоружения и против использования атомного оружия в случае войны. Однако даже если международное соглашение по запрещению применения бомбы будет достигнуто, Советский Союз без колебаний нарушит это соглашение, обретя тем самым внезапность и инициативу, в то время как Соединенные Штаты будут его соблюдать, пока Советы его не нарушат"(23).
Таким образом, во второй половине 40-х годов в Вашингтоне не видели иного способа одержать победу в войне против Советского Союза, кроме массированной атомной бомбардировки. Отсюда — более чем сдержанное отношение официального Вашингтона к самой идее контроля над атомной энергией, которая вызывала столь большой интерес международной общественности в первые послевоенные годы.
В конце 1940-х — начале 1950-х гг. вашингтонские стратеги придерживались той точки зрения, что грядущая война с СССР будет не только атомной, но и весьма продолжительной(24). Так, например, разработчики планов «Бройлер» и «Халфмун» считали, что война продлится намного дольше 6 месяцев(25). Еще дольше собирались воевать разработчики плана «Офтэкл»: по их мнению, США и их союзники дложны были потратить от года до двух лет на разгром советских войск в Западной Европе(26).
Вряд ли можно, с позиций сегодняшнего дня, упрекать высшее американское военное руководство в недооценке разрушительной мощи ядерного оружия. Как уже было сказано выше, в конце 1940-х — начале 1950-х гг. американский атомный арсенал был все еще слишком мал, а средства доставки атомных бомб были слишком ненадежны, чтобы руководители ОКНШ и Пентагона могли рассчитывать на победу в результате одного решительного атомного удара. Поэтому, основываясь на опыте второй мировой войны, планировщики из Пентагона и рассчитывали на длительную войну, в ходе которой победа будет достигнута за счет массированного применения обычных, неядерных сил. Кроме того, несмотря на внушительный рост американских стратегических ядерных вооружений, не менее внушительным был и рост советской противовоздушной обороны, с чем также приходилось считаться высшему американскому командованию(27).
Вот почему американское военное и политическое руководство всегда в высшей степени скептически относилось к идеям о нанесении превентивного ядерного удара по Советскому Союзу, хотя в накаленной атмосфере конца 1940-х — начала 1950-х гг. недостатка в такого рода предложениях не было. О желательности нанесения первого атомного удара по СССР неоднократно говорил тогдашний командующий САК К. Лимэй(28); в январе 1946 г. руководитель «манхэттенского проекта» Л. Гровз предложил уничтожить с помощью атомных бомб любую страну, которая будет развивать свою, независимую от США, атомную программу; о необходимости такой войны говорили Б. Рассел и Л. Сцилард; руководитель Колледжа ВВС генерал О. Андерсон в ходе занятий в Колледже давал детальное изложение планов победоносной атомной войны против СССР(29).
Однако подавляющее большинство представителей американского истэблишмента относилась к таким предложениям как весьма опасным и вредным; во всяком случае, ни в один официальный документ, одобренный высшим американским военным и политическим руководством, концепции превентивной атомной войны не вошли. Так, в основополагающем документе эйзенхауэровской администрации по национальной безопасности — СБН 5501 — ни о какой превентивной войне против Советского Союза речь не шла; вместо этого предполагалось использовать американское стратегическое превосходства для оказания нажима на СССР и другие социалистические страны с целью изменения их внешней политики(30).
С приходом к власти в США новой администрации совпал, как уже было сказано, прорыв в области повышения разрушительной мощи ядерного оружия и совершенствования средств его доставки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219