Неужели мастера политического компромисса — американцы не найдут приемлемого для всех решения? 29 июля 1945 г. государственный секретарь Бирнс предоставил Молотову американский вариант пакетного компромисса относительно границы по Одеру-Нейссе и германских репараций. В тексте документа американцы соглашались на польское администрирование в регионе — но только до финального разграничения в результате «мирного соглашения». При этом Бирнс неустанно повторял, что польское правительство только временно администрирует бывшие немецкие территории. Ни пяди немецкой территории не гарантировали западные державы полякам.
На следующий день Миколайчик повторил свою фактическую угрозу премьер-министру Эттли и новому министру иностранных дел Эрнсту Бевину. Берут со своей стороны согласился, что всеобщие выборы в Польше должны произойти не позже начала 1946 г. — западная пресса будет полностью допущена на избирательные участки.
Но 31 июля 1945 г. американское и британское руководство передало ответственность за все польское дело советскому руководству. Сталину объяснили, что советские войска обязаны покинуть спорные территории; польское же правительство обязано будет провести всеобщие выборы на основе конституции 1921 г. — и не позже начала 1946 г. Любопытно было бы видеть отношение западных союзников к Москве, если бы она потребовала особого разрешения во Франции, Италии, Бельгии. Не говоря уже о Греции.
А американское правительство никоим образом не соглашалось на то, чтобы Польша, Чехословакия и Венгрия переводили свое немецкое население в Германию.
Раскол в рядах Великой коалиции (как это достаточно отчетливо видно сейчас) вызвало обнаружившееся нежелание руководства Соединенных Штатов провести финальную большую мирную конференцию по Германии. Это был жесткий отказ от обещания, данного в Ялте. Косвенным образом такой отказ давал шанс тем немцам, которые, хотя и чувствовали себя побежденными, но стремились сохранить собственно германские земли. Это не была поблажка германскому реваншизму, но все это означало неокончательность, подвешенность германской проблемы в Европе.
На чем тогда строить? У России и Америки исчез здесь общий враг, но не появилось общих интересов. Стремился ли Сталин «коммунизировать» всю Германию? Нет. Он был в таких вопросах очень осторожен. Еще совсем недавно у него фактически не было союзников в Восточной Европе. Но безразличие англоамериканцев к восточноевропейским вопросам и их пока непонятный авантюризм в отношении уже поднимавшейся из пучины поражения Германии, объективно сближал Польшу, Румынию и Венгрию с Советским Союзом. Скажем, само существование Польши в условиях непризнания ее границ американцами стало зависеть от СССР.
Желая всеми возможными способами поставить плотину на пути Советской России, американцы все меньше обращали внимания на средние и малые восточноевропейские страны, чем толкали их к единственному гаранту их нового статуса — Советскому Союзу. Американцы сами стали проводить то, что Черчилль через несколько месяцев назовет «железным занавесом».
Происходит нечто очень важное в мировой истории. Вашингтон на этапе окончания войны в Европе и последней фазы борьбы на Дальнем Востоке главной стратегической целью ставит сдерживание роста влияния второй сверхдержавы — Советского Союза, а отнюдь не создание глобальной и региональной стабильности.
Итоги итальянской формулы
Два дня шла малорезультативная борьба по поводу отношения к германским союзникам. Когда американцы подняли вопрос о нормализации отношений с Италией, Сталин ответил, что его нужно решать в связке с вопросом нормализации отношений с Венгрией, Румынией и Болгарией. Это противоречило общей линии американской политики в Восточной Европе. Бирнс прямо заявил, что не признает указанные восточноевропейские страны с их нынешними правительствами.
Исключив Советский союз в сентябре 1943 г. из участия в итальянских делах, США получили немало времени и, возможно, конкретных примеров того, сколь обидно и неправомочно чувствовать себя удаленными от конкретных дел. Речь шла о Венгрии, Румынии, Болгарии, об управлении ими номинально Союзными контрольными комиссиями, а фактически советской военной администрацией в указанных странах (и в Чехословакии). Мы ощущаем человеческую злобу президента Трумэна: Сталин подчиняет все подконтрольное ему «политикой железного каблука». Трумэн вполне очевидно рассчитывал на экономические рычаги — на наличие американских инвестиций в этих странах, на создание некоего компрадорского строя, на налаживание связей с финансово-промышленными кругами в этих странах. Но у англоамериканцев была ахиллесова пята. Рядом, в Греции и Италии шел далекий от демократического процесс вытеснения с политической арены левых. Что могли предложить американцы в странах — вчерашних сателлитах Германии, если в союзной Греции английским ответом на социальное движение была лишь гражданская война.
Не будем рисовать советскую сторону ангелами, но в советском руководстве весьма отчетливо понимали нежелательность отчуждения могучих американцев. В свете неудовольствия заокеанских союзников, советское руководство 12 июля 1945 г. предложило реорганизовать Контрольную комиссию для Венгрии в направлении увеличения американского и английского участия во внутренних венгерских делах. Через четыре дня подобное же предложение поступило по поводу Румынии. Шла речь и о Болгарии. Заметим, это было еще до открытия Потсдамской конференции.
В первый же день Потсдамской конференции американская делегация распространила заявление, в котором говорилось, что Россия не выполняет решения Ялтинской конференции по поводу освобожденной Европы — о реорганизации правительств Болгарии и Румынии с тем, чтобы согласовать их с Декларацией об Освобожденной Европе. Американцы фактически потребовали реорганизации правительств Болгарии и Румынии с тем, чтобы привести их в соответствие с принципами, которые удовлетворяли Вашингтон. (О Венгрии американцы пока молчали). Требования американцев вызвали протест не только у советской стороны, но и лидера весьма консервативной румынской Национальной крестьянской партии Юлиу Маню, который до сих пор был подлинным фаворитом американской стороны. 20 июля 1945 г. советская сторона формально отвергла требования, выдвигаемые американцами, требуя от Вашингтона немедленного признания трех стран — прежних союзниц Германии и Финляндии. Раздражение советской стороны сказалось в том, что она уведомила мир о «терроре», имеющем место в Греции.
Англичане помнили «Договор о процентах», и Иден отрицал жестокости, чинимые в Греции. Тогда советская сторона повернула западнее и дала свою оценку ситуации в Италии: эта страна освобождена ранее любой другой — и в то же время в ней еще не проведены свободные выборы. Советская сторона напомнила также, что только проанглийское греческое правительство предъявило территориальные претензии к соседним странам. В ответ государственный секретарь Бирнс предложил включить Италию и Венгрию в систему международного контроля над проведением политических выборов.
Советская сторона еще раз напомнила, что не она создала критический по важности прецедент в Италии — ту схему, которой державы-победительницы следовали во всех остальных освобожденных странах, «условия в Италии создали модель для контрольных комиссий в Румынии, Болгарии и Венгрии».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219