Иден заявил, что у Лондона никогда не было более тесных отношений с Вашингтоном. Иден выразил ту точку зрения, что Советский Союз следует «повернуть лицом к реальностям» и заставить признать «англо-американскую мощь». У следующего в Сан-Франциско Идена были и более конкретные поручения: передать президенту Трумэну «наши впечатления о происходящем в Москве и Варшаве». Английский министр иностранных дел встретился с президентом дважды. Иден был известен талантом обаяния, и в данном случае приложил все силы. Он изложил президенту Трумэну позицию Лондона: Советский Союз следует поставить «лицом к реальностям», более того, его следует заставить признать «англо-американскую мощь».
Черчилль буквально с трепетом ждал сообщений облегченно вздохнул, когда развернул телеграмму Идена: «Новый президент США будет неустрашим в отношении Советов». Черчилль Идену 20 апреля: «Он не склонится перед Советами. Надеясь на продолжительную дружбу с русским народом, тем не менее я полагаю, что она может быть основана только на признании мощи англо-американцев».
Итак, четыре источника — Леги, Гарриман, Стеттиниус и Черчилль — оказали решающее воздействие на относительно неопытного президента, на официальный курс Соединенных Штатов. По существу в тот решающий апрель у Трумэна были четыре авторитета, основываясь на взглядах которых он формировал свою дипломатию: адмирал Леги, стоявший значительно жестче и правее основного состава советников и министров; посол Гарриман, который более всего боялся как бы либерал из глубинки Трумэн не оказался слишком мягким; госсекретарь Стеттиниус, покидающий федеральную службу — не сомневавшийся в том, что Трумэн назначит собственного главу внешнеполитического ведомства; четвертым источником информации, идей и концепций для Трумэна стал всеми признанный мастер своего дела Уинстон Черчилль. Британский лев не упустил золотой возможности воздействовать на взгляды нового лидера Запада.
Разумеется, были и другие источники, влиятельные при Рузвельте. К примеру, Гарри Гопкинс говорил Трумэну, что Сталин — это «прямолинейный, грубый, упорный русский… С ним нужно говорить откровенно». Но в эти дни и недели Гопкинс ослабевает и жестоко болеет, его помещают в клинику Мэйо. В этом состоянии фаворит Рузвельта не мог оказать большего воздействия на президента, чем его энергичные конкуренты. В больнице же был и Джозеф Дэвис. Бернард Барух послал Трумэну меморандум, в котором призвал «попытаться понять» русских. Неизвестно, читал ли этот меморандум Трумэн. И гораздо больше людей в окружении высказывали менее компромиссные взгляды.
Элита глобальной державы
Особенное положение занимал военный министр Генри Стимсон, ветеран американской политической сцены. В пику большинству, он не был приверженцем новой мировой организации — ООН, и он противился полицейским функциям США по всему миру. Он не считал обреченным дело американо-российского сближения. Мир, по Стимсону, следовало разделить на зоны предпочтительного влияния одной из великих держав. В декабре 1944 г. и в январе 1945 г. он предупреждал президента Рузвельта и государственного секретаря Стеттиниуса о нереалистичности приступать к созданию международной организации до достижения договоренности между великими державами. Стимсон добился согласия Рузвельта с тем, что интересы СССР в прилегающих к нему странах неизбежно должны превосходить интересы других стран в этих регионах. Посмеют ли США смириться с преобладанием в Мексике какой-либо иной державы кроме США? Комфортабельно ли чувствовал бы себя Вашингтон в том случае, если бы Мексика стала бы избранным союзником другой державы?
В начале мая 1945 г. Стимсон говорит по телефону своему помощнику Джону Маклою: «Мы не должны вмешиваться в местные конфликты Европы… Думаете ли вы, что Россия собирается уступить свое право действовать односторонне в среде соседних наций, окружающих ее, которые она считает важными и полезными для себя — такими как Румыния и Польша — не думаете же вы, что она сдаст свои права здесь другим?» Маклой: «О нет, она не отдаст».
Стимсон беспокоился по поводу того, что «некоторые американцы, придающие преувеличенное значение „доктрине Монро“, в то же время готовы вцепиться в любую проблему Центральной Европы». Он записывает в дневнике 16 апреля 1945 г.: «Наши (геополитические) орбиты не совпадают и я думаю, что в целом мы должны в будущем избежать конфликтов. Любой ценой нужно избежать вторжения в Балканское болото». Чтобы укрепить свои политические связи на Капитолийском холме, президент в первые же дни предложил пост государственного секретаря одному из лидеров фракции демократов, политику, в основном занимавшемуся внутренними проблемами, — сенатору Дж. Бирнсу. Неудачу такого выбора признал, собственно, и сам Г. Трумэн, отстранив Дж. Бирнса через два года от руководства департаментом.
Значительную часть помощников нового президента составили едва ли не случайные люди. «Я из Миссури» (т. е., земляк Трумэна) — стало почти магическим выражением, открывавшим путь для выдвижения в первые ряды. К примеру, военным помощником президента, к негодованию Пентагона, стал его старинный миссурийский приятель Воэн, военно-морским — тоже миссуриец и давний приятель — Дж. Вардамен. Таких людей в окружении Г. Трумэна было немало. В ординарных обстоятельствах это был бы «нормальный» для Вашингтона образ действий, но в условиях, когда США еще участвовали в мировой войне, замена экспертов и мыслящих людей периода «Нового курса» старинными друзьями нового президента влекла за собой негативные последствия для страны.
Необходимо отметить, что в это же время на политическую арену выдвигается плеяда профессиональных военных. Никогда — ни до, ни после6 — в США не было такой тесно сплоченной когорты высших военных и военно-морских чинов, решивших всерьез взять опеку над внешней политикой страны. Это были «пятизвездные» генералы (высшее звание в американских вооруженных силах, введенное во время второй мировой войны) Дж. Маршалл, Д. Эйзенхауэр, О. Брэдли, Д. Макартур, Г. Арнольд, адмиралы флота У. Леги, Э. Кинг, Ч. Нимиц. Один из них впоследствии стал президентом США, другой — госсекретарем, а Д. Макартур фактически был губернатором Японии. Это были люди с необычайными амбициями, немалыми способностями, с уверенностью в том, что пришел «"век Америки». Слава военных героев помогала им придавать своим действиям «благородный» вид.
Мемуары Форрестола рисуют внутренний мир человека подозрительного, неуверенного в себе и в то же время жесткого и властного. Он отличался крайней однобокостью взглядов. В интерпретации Форрестола, СССР был сориентирован на экспансию, и единственной силой, могущей сдержать ее, являлись Соединенные Штаты. США поэтому должны мобилизоваться, вложив в понятие «зло», под которым в годы войны подразумевались гитлеризм, японский милитаризм, новый смысл — «советская угроза». В Америке того времени реалистично мыслящие политики не смогли противопоставить этим измышлениям убедительной разумной альтернативы.
Преодолев оппозицию гражданских лиц, интеллигенции и трезвомыслящих политиков, военные во многом начали способствовать изменению курса страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219
Черчилль буквально с трепетом ждал сообщений облегченно вздохнул, когда развернул телеграмму Идена: «Новый президент США будет неустрашим в отношении Советов». Черчилль Идену 20 апреля: «Он не склонится перед Советами. Надеясь на продолжительную дружбу с русским народом, тем не менее я полагаю, что она может быть основана только на признании мощи англо-американцев».
Итак, четыре источника — Леги, Гарриман, Стеттиниус и Черчилль — оказали решающее воздействие на относительно неопытного президента, на официальный курс Соединенных Штатов. По существу в тот решающий апрель у Трумэна были четыре авторитета, основываясь на взглядах которых он формировал свою дипломатию: адмирал Леги, стоявший значительно жестче и правее основного состава советников и министров; посол Гарриман, который более всего боялся как бы либерал из глубинки Трумэн не оказался слишком мягким; госсекретарь Стеттиниус, покидающий федеральную службу — не сомневавшийся в том, что Трумэн назначит собственного главу внешнеполитического ведомства; четвертым источником информации, идей и концепций для Трумэна стал всеми признанный мастер своего дела Уинстон Черчилль. Британский лев не упустил золотой возможности воздействовать на взгляды нового лидера Запада.
Разумеется, были и другие источники, влиятельные при Рузвельте. К примеру, Гарри Гопкинс говорил Трумэну, что Сталин — это «прямолинейный, грубый, упорный русский… С ним нужно говорить откровенно». Но в эти дни и недели Гопкинс ослабевает и жестоко болеет, его помещают в клинику Мэйо. В этом состоянии фаворит Рузвельта не мог оказать большего воздействия на президента, чем его энергичные конкуренты. В больнице же был и Джозеф Дэвис. Бернард Барух послал Трумэну меморандум, в котором призвал «попытаться понять» русских. Неизвестно, читал ли этот меморандум Трумэн. И гораздо больше людей в окружении высказывали менее компромиссные взгляды.
Элита глобальной державы
Особенное положение занимал военный министр Генри Стимсон, ветеран американской политической сцены. В пику большинству, он не был приверженцем новой мировой организации — ООН, и он противился полицейским функциям США по всему миру. Он не считал обреченным дело американо-российского сближения. Мир, по Стимсону, следовало разделить на зоны предпочтительного влияния одной из великих держав. В декабре 1944 г. и в январе 1945 г. он предупреждал президента Рузвельта и государственного секретаря Стеттиниуса о нереалистичности приступать к созданию международной организации до достижения договоренности между великими державами. Стимсон добился согласия Рузвельта с тем, что интересы СССР в прилегающих к нему странах неизбежно должны превосходить интересы других стран в этих регионах. Посмеют ли США смириться с преобладанием в Мексике какой-либо иной державы кроме США? Комфортабельно ли чувствовал бы себя Вашингтон в том случае, если бы Мексика стала бы избранным союзником другой державы?
В начале мая 1945 г. Стимсон говорит по телефону своему помощнику Джону Маклою: «Мы не должны вмешиваться в местные конфликты Европы… Думаете ли вы, что Россия собирается уступить свое право действовать односторонне в среде соседних наций, окружающих ее, которые она считает важными и полезными для себя — такими как Румыния и Польша — не думаете же вы, что она сдаст свои права здесь другим?» Маклой: «О нет, она не отдаст».
Стимсон беспокоился по поводу того, что «некоторые американцы, придающие преувеличенное значение „доктрине Монро“, в то же время готовы вцепиться в любую проблему Центральной Европы». Он записывает в дневнике 16 апреля 1945 г.: «Наши (геополитические) орбиты не совпадают и я думаю, что в целом мы должны в будущем избежать конфликтов. Любой ценой нужно избежать вторжения в Балканское болото». Чтобы укрепить свои политические связи на Капитолийском холме, президент в первые же дни предложил пост государственного секретаря одному из лидеров фракции демократов, политику, в основном занимавшемуся внутренними проблемами, — сенатору Дж. Бирнсу. Неудачу такого выбора признал, собственно, и сам Г. Трумэн, отстранив Дж. Бирнса через два года от руководства департаментом.
Значительную часть помощников нового президента составили едва ли не случайные люди. «Я из Миссури» (т. е., земляк Трумэна) — стало почти магическим выражением, открывавшим путь для выдвижения в первые ряды. К примеру, военным помощником президента, к негодованию Пентагона, стал его старинный миссурийский приятель Воэн, военно-морским — тоже миссуриец и давний приятель — Дж. Вардамен. Таких людей в окружении Г. Трумэна было немало. В ординарных обстоятельствах это был бы «нормальный» для Вашингтона образ действий, но в условиях, когда США еще участвовали в мировой войне, замена экспертов и мыслящих людей периода «Нового курса» старинными друзьями нового президента влекла за собой негативные последствия для страны.
Необходимо отметить, что в это же время на политическую арену выдвигается плеяда профессиональных военных. Никогда — ни до, ни после6 — в США не было такой тесно сплоченной когорты высших военных и военно-морских чинов, решивших всерьез взять опеку над внешней политикой страны. Это были «пятизвездные» генералы (высшее звание в американских вооруженных силах, введенное во время второй мировой войны) Дж. Маршалл, Д. Эйзенхауэр, О. Брэдли, Д. Макартур, Г. Арнольд, адмиралы флота У. Леги, Э. Кинг, Ч. Нимиц. Один из них впоследствии стал президентом США, другой — госсекретарем, а Д. Макартур фактически был губернатором Японии. Это были люди с необычайными амбициями, немалыми способностями, с уверенностью в том, что пришел «"век Америки». Слава военных героев помогала им придавать своим действиям «благородный» вид.
Мемуары Форрестола рисуют внутренний мир человека подозрительного, неуверенного в себе и в то же время жесткого и властного. Он отличался крайней однобокостью взглядов. В интерпретации Форрестола, СССР был сориентирован на экспансию, и единственной силой, могущей сдержать ее, являлись Соединенные Штаты. США поэтому должны мобилизоваться, вложив в понятие «зло», под которым в годы войны подразумевались гитлеризм, японский милитаризм, новый смысл — «советская угроза». В Америке того времени реалистично мыслящие политики не смогли противопоставить этим измышлениям убедительной разумной альтернативы.
Преодолев оппозицию гражданских лиц, интеллигенции и трезвомыслящих политиков, военные во многом начали способствовать изменению курса страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219