Почему Рузвельт так тяготел к сотрудничеству? Ответ найти нетрудно. Именно в это время американские военные в очередной раз просчитывали возможные потери в ходе завершения войны с Японией. Всеобщим было мнение, что операции будут исключительно кровопролитными, и союзническая помощь СССР явилась бы крайне полезной. Военные планировщики полагали, что даже с участием СССР война на Тихом океане будет длиться не менее восемнадцати месяцев. Без помощи же СССР война «может длиться бесконечно с неприемлемыми потерями». (Последней крупной битвой на островах была высадка 1 апреля 1945 г. на Окинаве 183 тысяч американцев, которым противостояли 110 тысяч японцев. На флот вторжения обрушились девятьсот тридцать камикадзе, они уничтожили десять миноносцев и один легкий авианосец и повредили более двухсот других судов. На пути к Окинаве американцы потопили флагман японского флота — суперлинкор «Ямато» (водоизмещением в 64 тысяч тонн), чьи пушки калибра 18,1 дюйма, крупнейшие в мире, так никогда и не нанесли удар по достойной цели. Битва за Окинаву продолжалась почти три месяца. Захват Окинавы ставил на повестку дня вопрос о высадке на собственно Японские острова. Потери в этих сражениях, судя по Окинаве, могли быть колоссальными.) Американские военачальники подчеркивали необходимость того, чтобы Советская Армия начала боевые действия против Японии, по меньшей мере, за три месяца до начала высадки американцев на Кюсю, первом из четырех главных Японских островов.
К этому времени Рузвельт уже предполагал, что атомная бомба будет применена против японцев примерно в августе текущего года. Но тем не менее он не ослаблял усилий в деле привлечения к войне на Дальнем Востоке Советского Союза. С одной стороны, никто в руководстве США не знал подлинной эффективности атомного оружия, с другой — ему в это время обещали создание не более двух бомб в 1945 г. В кармане Рузвельта лежала рекомендация Объединенного комитета начальников штабов: «Участие России в максимально приближенные сроки, которые позволяют ей ее наступательные возможности, крайне желательно». Высшее военное командование США довело до сведения Рузвельта в январе 1945 года, что «необходимо обеспечить всю возможную помощь нашим операциям на Тихом океане». Оно видело следующие выгоды от вступления СССР в войну: разгром Квантунской армии, уничтожение континентального плацдарма Японии, уничтожение всех видов сообщения между азиатским материком и японским архипелагом, бомбардировки Японии с советских аэродромов на Дальнем Востоке. Главное: устрашающие калькуляции о миллионных потерях американских войск уйдут в область предания. Возможно, что Рузвельт в эти дни и часы помнил и совет У. Буллита, данный в 1943 г.: завязанность Советского Союза на Дальнем Востоке обеспечит реализацию американских планов на противоположном конце земного шара — в Европе.
Немало внимания уделялось маньчжурским железным дорогам. Рузвельт хотел, чтобы передача Китайской восточной железной дороги в аренду Советскому Союзу осуществлялась правительством Чан Кайши. Вероятно, были бы найдены пути совместного советско-китайского управления этой дорогой. Но Рузвельт сам признал, что начать переговоры с Чан Кайши означало бы оповестить через двадцать четыре часа весь мир о намерениях СССР вступить в войну. Сталин выразил согласие провести переговоры с китайцами после того, как на Дальнем Востоке будет сосредоточено не менее двадцати пяти дивизий. Он хотел, чтобы советские условия вступления в войну были письменно поддержаны Рузвельтом и Черчиллем. Рузвельт ответил согласием.
Ясно, что в эти дни президент исходил из концепции долгосрочного сотрудничества с СССР. Вместо резервации для Китая позиции, уравновешивающей СССР в Евразии, Рузвельт в Ялте дал четкий ответ на вопрос, кто является его главным союзником в войне и в последующем мире. Это были дни больших ожиданий с точки зрения советско-американских отношений.
Думая о соотношении СССР и Китая в плане пользы для США, Рузвельт тогда был полон надежд на то, что именно советское руководство поможет найти путь к компромиссу между Чан Кайши и Мао Цзэдуном, поможет превратить Китай в действительно мощный фактор мировой политики. Как бы подтверждая реальность планов президента, Сталин сказал, что в Китае уже существовал некоторое время единый антияпонский фронт и он не видит особых препятствий для воссоздания этого фронта в будущем. Вероятно, у Сталина были опасения, что продолжение войны может быть губительным для Мао Цзэдуна и он, со своей стороны, хотел компромиссным путем обезопасить северные коммунистические районы. По крайней мере, он не выразил никакого желания расколоть Китай, обострить гражданскую войну. В зафиксированном письменном перечислении советских условий вступления в войну с Японией есть согласие заключить «пакт дружбы и союза» с гоминдановским правительством для освобождения Китая от японской оккупации.
Десятого февраля Рузвельт и Сталин окончательно условились, что СССР, вступит в войну против Японии через два-три месяца после завершения боевых действий в Европе. Три великие державы антигитлеровской коалиции признавали независимость Монголии, необходимость возврата Советскому Союзу Южного Сахалина, интернационализацию Дайрена — с признанием советских интересов в нем, передачу Советскому Союзу в аренду военно-морской базы в Порт-Артуре, создание совместной советско-китайской компании по эксплуатации восточнокитайских и южноманьчжурских железных дорог. Был специально оговорен суверенитет Китая в Маньчжурии, особо указано на правомочность передачи Курильских островов СССР.
Этот документ отражает определенное противоречие в отношении Рузвельта к правительству Чан Кайши. С одной стороны, он не согласился с послом Гарриманом, требовавшим снять недвусмысленную фразу из документа: «Главы трех великих держав пришли к согласию, что эти требования Советского Союза должны быть безусловно выполнены после поражения Японии». Рузвельт явно считал, что отсутствие этой фразы сделает неизбежными американские консультации с Чан Кайши, вызовет необходимость давления на Китай, согласование с ним указанных условий и т. п. Видно, что Рузвельт фактически не воспринимал правительство Чан Кайши в какой-либо мере равным «великой тройке». С другой стороны, президент добавил к процитированной фразе текста следующее: «Соглашение относительно Внутренней Монголии, портов и железных дорог потребует согласия генералиссимуса Чан Кайши». Это означало, что националистическому правительству Китая давалась в будущем зацепка дипломатически «торговаться» с Советским Союзом, особенно если этого потребуют обстоятельства гражданской войны. В своих мемуарах Черчилль называет все эти переговоры и «китайские тонкости делом американцев… Для нас эта проблема была отдаленной и вторичной по значению».
Очевидец — адмирал Леги свидетельствует об удовлетворенном состоянии президента Рузвельта — «нет сожалений относительно того, что получили русские. Он думал, что русские заслужили всего этого». Позитивный ответ на вопрос о возможности сотрудничества с русскими, поставленный два года назад Идену. Рузвельт как бы создал свою — «ялтинскую аксиому».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219