……………………………….
Не робей, смелей, подруга,
Ты в полете не одна.
Никакая буря-вьюга
Дружной стае не страшна.
Потом та же мелодия становится задорной частушкой:
Ничего, что он смеется,
Право слово, ничего,
Сердце бьется, бьется, бьется
И добьется своего.
А пришли девчата в фабричный клуб на праздничный вечер, и та же мелодия зазвучала вальсом. Заиграл ор­кестр, прозвучали во вступлении две трогательные, груст­ные фразы, словно девичье сердце защемили страданья; преодолевая эту грусть, прорываются краткие интонации постепенно формирующейся темы вальса. Грянул сам вальс - и девчата стали танцевать. Сначала была их ли­рическая песня, потом - частушки, теперь это их вальс - современных фабричных девчат. Музыка вальса не лише­на джазового колорита, при этом Дунаевский сумел со­четать джазовые черты в мелодии, гармонии, инструмен­товке с симфоническими приемами развития, которые особенно ощутимы в упоминавшемся вступлении с тра­диционной каденцией арфы (как в «Вальсе цветов» из «Щелкунчика») и в бравурном, парадном заключении (как в большом вальсе из «Лебединого озера»).
Такие же оригинальные симфоджазовые черты при­сущи еще одному вальсу Дунаевского - из кинокартины «Моя любовь» (1940). Это бытовая комедия из жизни советской молодежи, и никакой особой драматургической роли вальс в фильме не играет; он звучит в сцене моло­дежного праздника и выполняет свою прямую функцию: под него танцуют, и в картине он проходит несколько незамеченным. Но если слушать этот вальс в концерте, то нельзя не обратить внимание на красоту его мело­дий, оригинальность и удивительную стройность формы, совершенство композиторского мастерства.
Вальс «Моя любовь» написан в сонатной форме, что крайне необычно и само по себе не может не вызвать радостного изумления. Развитой вальс требует, как из­вестно, нескольких тем, которые укладываются чаще всего в одну из традиционных схем; это может быть зна­комая нам цепочка из пяти вальсов, это могут быть по­строения сюитного, рондообразного или трехчастного типа - но не сонатного. Столь часто встречающаяся в сонатах, квартетах и симфониях, сонатная форма пред­ставляется очень далекой от жанров легкой музыки. Од­нако Дунаевский сумел уложить несколько оригинальных тем вальса в обязательные разделы сонатной формы - вступление, главная партия, побочная, разработка, реп­риза, кода - и сделал это с таким мастерством, что сама «сонатная конструкция» вальса доставляет эстетическое наслаждение, как, впрочем, и ее тематическое музыкаль­ное наполнение.
Начальные такты вступления звучат патетично и броско, как призыв к вниманию; последующие такты вво­дят в ритм вальса. И вот звучит «главная партия»: оригинально и нестандартно «раскрученная», удивитель­но легко и непринужденно взлетает вверх и грациозно порхает мелодия вальса; написанная в миноре, она тем не менее лучиста и жизнерадостна. С ней контрастирует мажорная «побочная партия», в которой оригинально сочетаются в одновременном звучании две различные темы: одна - типичная джазово-инструментальная вы­разительная напевная мелодия, другая - шутливая тан­цевальная. Если тема «главной партии» - это «вальс кружения», то данная тема - «вальс мягкого покачива­ния». В разработке появляется как будто новая тема, но она связана с патетическими интонациями вступления и вносит в музыку черты романтической приподнятости, большей эмоциональности. Оригинальна кода вальса, по­строенная так, как это часто бывает в классических со­натах и симфониях: первый эпизод - разработочный (вто­рая разработка), и лишь второй - собственно заключи­тельный. Здесь тема «главной партии», переведенная из минора в мажор, вновь взмывает легким пассажем и за­мирает в верхнем регистре тихими нежно-колокольчаты­ми звуками. Вальс «Моя любовь» - одна из самых тонких, изящных, удивительно целостных партитур Дунаевского, прекрасный образец советской симфоджазовой музыки.
Из песен-вальсов Дунаевского особой популярностью пользовался «Школьный вальс» (1951). Композитор го­ворил, что идея такого вальса возникла однажды весен­ним вечером, когда он наблюдал традиционную встречу школьников-выпускников на Красной площади в Моск­ве; явилась мысль «написать песню о нашей молодежи, о школьниках, о советских людях, с благодарностью пом­нящих школу и воспитателей-педагогов».
О том, как шла работа над «Школьным вальсом», пи­шет автор его стихов поэт Михаил Матусовский: «Со «Школьным вальсом» пришлось возиться более трех месяцев. Сперва был написан романс, назывался он «Пер­вая учительница». Это был вполне приличный романс, и он имел бы полное право на существование. Однако через несколько месяцев Дунаевский привез из Старой Рузы новый вариант песни. На коробке папирос «Каз­бек» торопливо была записана только одна строка новой мелодии, вероятно внезапно пришедшая в голову. Дунаев­ский сказал мне: «...теперь это уже не «Первая учитель­ница». Это будет «Школьный вальс». А написать такой вальс я уже давно мечтаю». И, сев за рояль, он сыграл очаровательную, чуть грустную мелодию «Школьного вальса». В легкой дымке воспоминаний проходят перед нами отшумевшие школьные годы, образы учителей, друзей и подруг - об этом и поет мелодия...»
«Школьный вальс» очень быстро завоевал большую популярность, но и вызвал при своем появлении немало споров. Высказывалось мнение, что его музыка несколько сентиментальна и не отвечает характеру школьной песни. Вводило в заблуждение само название «Школьный вальс», хотя по содержанию стихов и по характеру музыки это не школьная песня, а песня о тех, кто уже окончил школу.
Сложилась прекрасная традиция: в каждой школе в определенный день собираются ее бывшие воспитанники, нередко люди далеко уже не молодые, и встречаются со своими бывшими учителями, которым годы тоже прибав­ляют седины. Много радостного приносят эти встречи, много приятных воспоминаний юности, но и грусти по ушедшим годам молодости здесь не избежать. Именно этот сложный сплав радостных и грустных чувств сумел выра­зить композитор в чудесных мелодиях «Школьного вальса».
Дунаевский однажды охарактеризовал свой «Школь­ный вальс» как «совсем небольшое и не очень весомое на весах музыкальной культуры произведение». Но в этом небольшом сочинении крупный художник сумел отразить большой мир человеческой жизни.
* * *
Какие только вальсы не сочинены композиторами: шкатулочно-табакерочные («Музыкальная табакерка» Лядова), кукольные («Танцующая кукла» Польдини, «Вальс куклы Олимпии» из оперы Оффенбаха «Сказки Гофмана»), фантастические («Мефисто-вальс» Листа, «Адский вальс» из оперы Мейербера «Роберт-Дьявол»), шарманочные. Писать последние, то есть воспроизвести средствами фортепиано или симфонического оркестра характерные стилисти­ческие признаки шарманочной музыки, довольно заманчиво. В ба­лете Юрия Александрова «Белеет парус одинокий» фигурируют в списке персонажей Шарманщик и его дочь Люда. Их первое по­явление на сцене сопровождается звуками очень милого сентимен­тально-лирического вальса (играет, естественно, симфонический оркестр), типично шарманочного по колориту.

Три вальса Прокофьева
В необычайно богатом творческом наследии Сергея Сергеевича Прокофьева, включающем почти все жанры совре­менного музыкального искусства, привлекают его произве­дения, посвященные миру детства и юности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37