Третья часть симфонии, «Сцена в полях»,- пастораль­ная картинка, где слышны перекликающиеся наигрыши двух пастухов и отдаленные раскаты грома, - мисс Смит­сон, так любящей природу, тоже понравилась. А вот две последние части она слушала не очень внимательно. Ее ни капли, нисколько не обидело, что в четвертой части герой убивает свою возлюбленную и, осужденный на смерть, шествует на казнь, что в пятой «мелодия воз­любленной» представлена в окарикатуренном виде на шабаше нечисти и участвует в адской оргии. Генриетта была растрогана прекрасной музыкой вальса и после окончания симфонии вместе со всем залом аплодировала композитору.
Но концерт еще не окончен: как продолжение «Фан­тастической симфонии» исполняется сценическая канта­та «Лелио, или Возвращение к жизни», и Генриетта не может не обратить внимание на слова, которые так отчет­ливо произносит актер, нарочито повернувшийся в ее сторону: «О, почему я не могу найти ее, эту Джульетту, эту Офелию, которую призывает мое сердце? Почему я не могу опьяниться этой радостью, смешанной с печалью, которую дает настоящая любовь?» Еще раз ирония судь­бы: эти слова, как и вся кантата «Лелио», были когда-то написаны Берлиозом в адрес Камиллы Мок, в отместку Генриетте Смитсон. Но она этого не знает, ей до этого нет дела: это она - Джульетта и Офелия, это к ней те­перь обращена пламенная речь Берлиоза.
Критик Ж. д'Ортиг писал в рецензии: «Мисс С. при­сутствовала недавно в концерте Берлиоза, держа в руке экземпляр программы, который она читала с большим вниманием. Ее сердце должно было быть обуреваемо роем ужасных чувств, когда она присутствовала при блестя­щем успехе человека, которого она презирала и остроум­ной мести которого она подверглась». Но рецензент до­пустил преувеличения. Ее сердце не было обуреваемо «роем ужасных чувств», и месть Берлиоза, низвергнув­шего «образ возлюбленной» в пятой части «Фантастиче­ской симфонии» с возвышенного пьедестала, не состоя­лась. Если в начале концерта Генриетта была смущена, то к концу ею овладела искренняя взволнованность. И ког­да на другой день Берлиоз попросил - в который уже раз! - позволения представиться мисс Смитсон, он его наконец получил.
После пяти лет влюбленности и страданий, мечтаний и ожиданий они все-таки встретились. О чем беседовали Берлиоз и Смитсон, мы не знаем, но после этой встречи в их отношениях многое изменилось. В дальнейшем им пришлось пережить немало испытаний, и одно из них - подлинно трагическое. Берлиоз и Смитсон задумали дать совместный концерт-бенефис. В начале марта 1833 года, когда подготовка к концерту только началась, мисс Смитсон, выходя из кабриолета, поскользнулась, упала на мостовую и сломала ногу. О выступлениях на сцене не могло быть и речи; объявленные спектакли английско­го театра отменили, труппа распалась. Положение попу­лярной артистки было катастрофическим. Берлиоз вновь проявил себя подлинным рыцарем; это тяжкое испытание его любовь выдержала с честью. Берлиоз заботливо уха­живает за больной невестой, тратит все свои деньги на докторов и лекарства, организует в начале апреля боль­шой концерт, сбор с которого пошел в ее пользу. Среди участников концерта - друзья Берлиоза Фридерик Шопен и Ференц Лист.
Наконец 3 октября 1833 года состоялась свадьба; од­ним из свидетелей при бракосочетании был Ференц Лист. В первые счастливые дни, покинув Париж и живя на ло­не природы, Генриетта и Гектор много гуляли вдвоем - это их «сцены в полях», и не раз, присев на траву и сорвав полевой цветок, она просила Берлиоза спеть ей мелодию вальса из «Фантастической симфонии». Генриет­та его очень любила, это был ее вальс.
* * *
Несколько концертных симфонических вальсов написал Ференц Лист. К числу подлинных шедевров великого венгерского компози­тора принадлежит знаменитый «Мефисто-вальс» (1860), или, по-другому, «Танец в деревенском кабачке». Программа пьесы взята из поэмы «Фауст» австрийского поэта Николауса Ленау, рисующей кар­тину сельской' свадьбы. Музыканты деревенского оркестра настраи­вают свои инструменты (так сочинены начальные такты пьесы), затем играют грубоватый энергичный вальс. Картину свадьбы на­блюдают через окна кабачка Фауст и Мефистофель; Фаусту пригля­нулась красивая крестьянская девушка, он приглашает ее на тур вальса. Но вот Мефистофель берет у деревенского музыканта скрип­ку - и звучит другая музыка: порою полная любовного томления - это влюбленный Фауст, порою саркастически-насмешливая, «мефис­тофельская». Дьявольская скрипка увлекает Фауста и его девушку на лоно природы; музыка рисует картину зачарованного леса, слы­шится пение соловьев... Но возвращается мелодия деревенского танца, и «Мефисто-вальс» завершается безудержной вакхической пляской. Лист сделал фортепианное переложение «Мефисто-вальса», и сейчас эта пьеса - одна из популярных в репертуаре кон­цертирующих пианистов.

Страницы дневника
Польский композитор Фридерик Шопен (1810-1849) со­чинял вальсы на протяжении всего творческого пути. Самые первые вальсы были им написаны в ранние юно­шеские годы, последний - за год до смерти. Не все его вальсы дошли до нас, а из дошедших - не все напеча­таны. Сам Шопен опубликовал только 8 своих вальсов, в полном собрании его сочинений - их 17. Но в массо­вых изданиях, во множестве вышедших во всех странах мира, представлено, как правило, 14 вальсов, причем за каждым закреплен свой постоянный номер. Эта традици­онная нумерация не отражает хронологии творчества Шо­пена и возникла как результат прижизненной и посмерт­ной публикаций вальсов. В нашем рассказе вальсы Шопе­на будут именоваться их традиционными номерами.
Летом в Шафарне
Летние каникулы 1824 и 1825 годов юный Фридерик Шопен проводил в деревне Шафарне в семье своего дру­га, соученика по Варшавскому лицею Доминика Дзевановского. Эта сельская жизнь дала будущему композитору много ярких впечатлений, в том числе и музыкальных. Шопен был в те мальчишеские годы веселым, живым и общительным юношей, охотно принимавшим участие в забавах и развлечениях, всяческих шутках и невинных проделках. В одном из писем к родителям Шопен описы­вает деревенский праздник «последнего снопа»: «...в двух деревнях праздновали «дожинки». Мы как раз сидели за ужином, ...когда издали донесся хор… …Встав из-за стола, мы с Домусем покинули общество и выбежали во двор, где целая толпа народа медленно подвигалась, все ближе подходя к дому. ...Две ясновельможные панны, со снопами в руках, с венками на головах, торжественно вы­ступали впереди жниц. Образовав такие колонны перед самым домом, они пропели все строфы, в которых каж­дому воздавалось по заслугам, а между прочим, эти строфы касались меня:
Из ружья был зайчик ранен...
Больно прыток варшавянин!
Верьте нам или не верьте,
Варшавянин тоньше жерди!
В небе звездочка погасла...
Варшавянин тоньше прясла!
У забора мхи растут...
Варшавянин тут как тут!
Куст зеленый в поле рос...
Варшавянин тощ, как пес!
Сложили венки и снопы, а Фриц как рванет на скрип­ке, так что на дворе все ударились в пляс... Начались танцы, вальс и оберек, и, чтобы вовлечь в танец робких парней, тихо стоявших по сторонам и только переступав­ших на месте, я пошел в первой паре вальса с панной Теклой, а потом и с пани Дзевановской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37