Если только ждать нам можно.
Впрочем, кажется, я понял
суть случившейся измены:
жаждет Саруман Всевластья!
Средиземье все он хочет!
Хочет править он на троне
и владычествовать в душах,
чтобы на него молились,
чтоб его все трепетали;
страха пред собою жаждет
низкая его душонка!
Хочет он царем и богом
обитать над Средиземьем!
Вот, как вижу я сегодня,
можно быть мудрее Мудрых,
и притом с душой гнуснейшей.
Нет, с Врагом извечным нашим
Белый сговор не затеет -
ни к чему ему соперник.
Он один сидеть желает
на престоле Средиземья.
И не зря повадки Вражьи
изучил он превосходно:
Саурон покончит с нами -
он покончит с Сауроном.
Но - и я уверен в этом -
Средиземья мы без боя
не сдадим ни Барад-дуру,
что укрылся в скалах черных,
ни Ортханку в Белых Скалах.
Мустангрим ему доступен...
Денетор уж стар и болен.
Но почто же нету с нами
ристанийского владыки?
Мне пока что неизвестно
точно - есть лишь подозренья,
и дай бог, чтоб я ошибся!
Кто ж из наших остается
в тех краях, Совету верный?
Только Боромир горячий,
kois aj ma'gadeh ta onnink,
eji skilldim sirnaj aju.
Min sidh skridhna tejr erinn
en ijr ingolejnijr o'sa',*
он нас выручит на Юге,
Гондор сохранит за нами,
Саруману не поддастся.
Вот мои какие мысли.
Элронд:
То, что говорил ты, Адан,
темный страх в меня вселяет -
хуже, чем иновременный
мрачный призрак с мертвым взглядом,
мне привиделись виденья...
Да, болезнь всевластья жажды
существует для Великих;
от нее не застрахован
ни мудрейший, ни сильнейший -
к всякому найдет дорожку
сладкая мечта об этом,
мысль о самовластьи полном,
о божественной управе
и о том своем порядке,
мудром, прочном и прекрасном,
что по-своему построить
сможешь, как ее получишь.
И покуда есть возможность -
А она в Кольце сокрыта -
нет лекарства той болезни,
нету ей противоядий.
Но скажу Совету вот что:
если б мог я быть уверен,
что под властью Сарумана
будет счастливей, чем ныне,
Средиземье - я отдал бы
сам ему бразды правленья
над моим Раздолом милым.
Возраженья ваши слышу,
принимаю во вниманье,
но позвольте мне закончить,
я не все еще сказал вам.
Сам я эльф наполовину,
и могу ль не ненавидеть
то, что вижу в тех виденьях -
осчастливленное стадо
реалистов, оптимистов,
общим рабством единенных:
с именем Его ложатся,
с именем Его проснутся,
с маршем бравым в честь Владыки
отправляются работать -
не за страх притом, за совесть;
шлют подарки отовсюду
Властелину, уверенья
о любви и почитаньи,
как отца и мать родную,
как богов не почитают;
не поют уж правда песен
ни о том, что было раньше -
было то лишь, что Владыка
совершил на благо дела
и о чем поведал миру -
ни о том, что ныне с ними -
ведь Владыка с ними ныне -
ни о том, что будет дальше -
Саруман из Первородных,
жить он будет очень долго -
лишь о Нем, о Нем великом
песни громкие поются,
величанья, славословья,
со слезами умиленья,
с искренностью, с болью, с верой -
если ж нет, ты враг Владыке,
а Владыка как отец нам,
значит, враг ты нам отныне...
Ну да что за дело в песнях?
Ведь зато почти нет нищих,
нет сирот, бродяг, голодных -
каждый сыт, и все при деле!
Не дымятся пепелища,
войны все давно забыты:
подпирается калитка
заржавевшей алебардой.
Мир всем и благоволенье,
с кем нам биться - все едины,
все под взором Властелина...
Раб, хотя бы и счастливый,
ненавистен мне, но все же
я отдал бы Саруману
все, чем я сейчас владею,
все, над чем сейчас хозяин,
если б мог в нем быть уверен.
Впрочем, нет! Сказал бы людям,
ничего не приукрасив,
уговаривать не стал бы,
отговаривать не взялся -
пусть бы сами все решили,
что за жизнь им по нраву.
Ведь народ порой решает
помудрее всяких Мудрых.
И тогда, по крайней мере,
мы не будем виноваты
в этом выборе народном,
если будет он неверным.
Думаю, со мной согласен
будет Гэндальф, мой соратник.
Если да, то пусть он скажет;
если нет, конечно, тоже.
Гэндальф:
Нет, сейчас с тобою друг твой,
Гэндальф Серый, не согласен!
Вот что я скажу Совету:
Обмануть народ нетрудно:
Сарумановы посланцы
хоть кого к себе заманят -
по себе я это знаю.
Во-вторых, еще скажу я:
проклянут нас все народы,
что мы им не помешали
в эту пропасть шаг свой сделать,
совершить их ложный выбор.
В остальном же рассуждал ты,
как достойный быть мудрейшим.
Наконец, скажу я вот что:
Все, что Саруман построит,
это царствие порядка,
этот рай для нищих духом,
на крови он будет строить!
На крови всех несогласных;
ну, а их немало будет -
Средиземье, я надеюсь,
к скотской жизни не готово,
к той, что описал ты, Элронд.
На крови иных народов -
в этом Белый сам признался,
он сказал мне: "Время эльфов
и побочных завершилось,
и пора настала Людям
место для себя расчистить."
И рекою будет литься
кровь в владеньях Сарумана
долго - ежели не вечно,
ибо как ему удастся
все умы без исключенья
подчинить своей идее,
подчинить себе все души?
Он и сам не верит в это.
Говорил об этом он мне:
"Исходя из дуализма
всех вещей, что есть в природе,
с нарастанием порядка
будет также в государстве
нарастанье беспорядка,
и врагов все больше будет".
Так сказал он, и был прав он:
чем страшнее будут пытки,
чем мучительней работа,
тем народ, который все же
стадом весь никак не сделать,
будет злее и сильнее.
И конечная победа
будет рано или поздно
за народом. Так извечно
было, есть и, знаю, будет.
Но какой ценой великой
обойдется та победа?!
Сотни тысяч, миллионы
самых светлых лучших жизней!
Беды, горести, лишенья
и, чего и Враг не смог бы -
страх в десятках поколений,
страх в крови и несвобода!
Мудрые! Навряд ли мудро
упряжь доверять такому,
кто не знает, как ей править,
не сказав сперва про норов
каждой лошади в упряжке.
Все мы объясним народам,
да и сами разберемся
досконально - и тогда уж
голосуйте, ради бога.
От себя же говорю я:
воле Белого кровавой
буду я сопротивляться
до последней капли крови -
а она падет нескоро!
Я силен! В былые годы
с Сауроном я тягался
силою своей и мощью,
я силен. И ты, о Элронд!
Вы, о Кирдан с Арагорном!
Ты, о Боромир горячий!
Все посланцы Средиземья!
Говорю я Саруману:
"Нет!" Вы присоединитесь?
[* - Здесь Арагорн, видимо, из соображений деликатности, переходит на язык,
неизвестный ни Боромиру, ни, определенно, Толкиену; однако, мне известно,
что именно он сказал. А вам интересно? 08-21-96]
3. Серебряный странник (поминальная) (Печкин - Баэз ("Jack-a-roo")
Кто знал хотя бы треть того, что делал он,
Тот ни одним из дел его не будет удивлен.
А Митрандир Сервэрен!
Кто в путь с ним выходил дорогой непрямой,
Тот был всегда за ним, как за каменной стеной.
А Митрандир Сервэрен!
Всю жизнь он прожил так, как будто шел в огонь,
И не один под ним горячий загнан конь.
А Митрандир Сервэрен!
Он знал своих врагов, их мысли и лицо,
Великим был бойцом и великим мудрецом.
А Митрандир Сервэрен!
Прозвался Серым он, и был всегда в тени,
Но серый - это цвет, что серебру сродни.
А Митрандир Сервэрен!
И он ушел во тьму, ушел в последний бой,
И всех он спас, но был сражен Багровой тьмой.
А Митрандир Сервэрен!
Прощай же, славный друг, надежд на встречу нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118