Нет, все-таки знал раньше одного такого по фамилии Воронин, имени не
помню. Работал он тогда, в 80-е годы, там же, где и я - в Сахалинском
комплексном научно-исследовательском институте. Отличался от всех прочих
сотрудников учреждения бородищей до пояса. Бороду брить перестал после того,
как упал в тайгу вместе с вертолетом. Спасатели прибыли не сразу, а лишь
через несколько дней. За это время пострадавшие схоронили одного пассажира,
а главный пилот, сильно ударившись головой при посадке, сошел с ума и все
время грозился лишить жизни научного сотрудника Воронина. Намаялся он с
летчиком, и когда вернулся домой, решил больше бороду не брить.
Мужчина, который стоял передо мной, скорей всего в авиакатастрофах не
участвовал. Он выглядел так колоритно по естественной причине длительного
существования в глуши. Его звали Виктор, но сначала он представился по
имени-отчеству и даже произнес название своей должности, что-то вроде:
"старший государственный инспектор заповедника Берег Бурых Медведей". Я не
запомнил ни отчества, ни точного названия должности, которой он очень
гордился. Мне ни к чему. Не люблю гордиться ничем, а тем более чужими
званиями, поэтому окрестил его просто лесником. На что Виктор попытался
обидеться и начал втолковывать мне, что между инспектором и лесником большая
разница. Так и не сообразил в чем эта разница заключается, но мы
подружились.
Надежды попариться рухнули. На территории поселения мыс Покойники
банька всего одна, и та не Виктора, а метеоролога, но он уехал в Кочериково
отвозить немца-путешественника, который сломал ногу. Вернется наверное к
вечеру. Но баня мне все равно не светит, потому что топить ее надо 12
часов!..
- Такого еще не встречал. Может, здесь не принято дверь в парилку
закрывать, или воздух сильно разрежен, или еще чего?.. - недоумевал я.
- Народ на Байкале встречается обычно странный и каждый по-своему: одни
без ружья в одиночку путешествуют, другие - баню по 12 часов протапливают, -
быстро нашелся Виктор.
Мне сразу стало легко на душе оттого, что я, со стороны такой
необычный, ничего особенного из себя по здешним меркам не представляю а даже
наоборот, очень гармонично вписываюсь в байкальскую жизнь.
Но наполовину мне все-таки повезло: баню недавно топили и там осталось
немного горячей воды. Не кости погреть - так хоть помыться.
Все равно здорово. Вода, разогретая с помощью дров, обладает дивными
свойствами: она радует тело и придает необычайную легкость дыханию. Как
только умоюсь такой водой, то голова кружится, будто перед засыпанием.
Можно ли испытать счастье с помощью двух ведер горячей воды? Очень даже
запросто - надо в холодном климате преодолеть полтысячи километров на
весельной лодке, а затем помыться - и ты в раю.
Виктор позвал в гости и кажется задался целью закормить. На столе -
изобилие яств, блюда в основном рыбные. Начали с копченой щуки, потом
перешли на омуля, который оказался совершенно сырым (жена Виктора перепутала
бочку и достала только что выловленную рыбу), но меня это не смутило и я
съел несколько рыбин. За омулем последовал хариус, потом бутерброды с его же
икрой, через некоторое время на столе появилось мясо нерпы и только потом
чай. Я объелся, разомлел и вспомнил Дальний Восток.
Моему сахалинскому корешу старшему электромеханику НИС "Искатель"
Валерке Булычеву понравилась девушка, которая подошла и начала на него
смотреть в то время, как он в центре дальневосточного городка Ванино
раздаривал детишкам конфеты "Косолапый мишка". Валерка стоял на площади и
разбрасывал конфеты в разные стороны подобно сеятелю. Заприметив девушку, он
запустил в небо остаток конфет вместе с кульком, подошел к ней и произнес:
"Девушка, глядя на Вас, мне хочется жить!".
Мне тоже хотелось жить, как тогда Валерке Булычеву, но только от
общества Виктора и его жены. За время моей жизни на материке, после того как
покинул замечательный остров Сахалин, я успел отвыкнуть от душевных людей и
даже начал сомневаться в их всамделишном существовании. А здесь на Байкале
не могу им нарадоваться.
Я был странником и встречали меня как странника. От этого в душе
происходит праздник, самый настоящий праздник, а не тот, который отмечен в
календаре.
Не люблю календарные торжества - мне на них скучно. Мне скучно видеть
пьяные морды, отпускающие плоские шутки. Даже Новый Год не люблю, оттого что
должен радоваться по расписанию. Праздник - это радость, радость для души.
Если этого нет - все остальное не имеет смысла.
Когда уехал с Сахалина и сделался материковым жителем, то разучился
радоваться жизни. Я уже забыл что это такое - настоящая радость общения.
Когда только собирался на Байкал, то меньше всего думал о встречах с людьми.
Я хотел чего-то прекрасного, непонятно чего, но только не человеческого
общества. В последнее время от людей у меня одни расстройства. А здесь,
неожиданно для себя увидел людей такими, какими они и должны быть -
радостными и добрыми. Я радовался людям. Я открыл их для себя заново. Я
открыл целый новый мир - мир людей. Это величайшее открытие для меня, потому
что я уже устал и приготовился дожить жизнь до конца отдельно. И не потому,
что так решил, а потому, что перестал видеть в людях людей. И в значительной
степени не во мне причина. Мой народ терпит страшное бедствие. Корабль, на
котором мы все вместе куда-то плыли, утоп, и кому-то в голову пришла идея,
что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. И понеслось. Мы стали не
спасать себя, а топить друг друга. В таких условиях выживают не сильнейшие,
а гады, которые в последствии нарожают себе подобных. Они уже народились и
уже живут, придумывая новые немыслимые жизненные устои.
Есть у нас в Крыму альпинист-одиночка по кличке Фантик. Залез как-то
Фантик на скалу и грохнулся вниз. Лежит переломанный и смотрит в небо.
Проходит мимо него группа туристов. И как вы думаете, что произошло? Ребята
бросились оказывать первую помощь пострадавшему отважному альпинисту, а один
из них, самый выносливый, побежал в ближайший населенный пункт вызывать
горноспасателей? Ничего подобного. Ребята перешагнули через покалеченное
тело героя и пошли дальше - они боялись куда-то опоздать и не захотели
задерживаться. Фантика подобрал лесник случайно.
Это как раз те самые молодые ребята, которые выросли в новом обществе.
Но это мой народ, и я должен его любить, потому что ничего другого не
остается. Иначе я буду похож на тех туристов, которые бросили валяться
израненного Фантика.
У меня есть книжка Юрия Визбора где он любит повторять, что в горах не
может быть гадов. Еще как может! Не так человек устроен, что вытащи его на
природу - и он похорошеет, расцветет и преобразиться. Природа не для этого
сделана: она для любви устроена. А это совсем другое и никакими лишениями,
нечеловеческими усилиями и прочим здесь ничего не добиться, потому что
невозможно добиться любви.
Я сидел с Виктором на его малюсенькой кухоньке и страдал от обжорства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73