Идеализированный мир дальних стран, созданный в уме и потому достаточно
комфортный и безопасный, начинал рушиться на глазах. Будучи достаточно
искушенным жизнью в местах отдаленных, решил сделать прививку от клещевого
энцефалита. Оказалось, что уже поздно: делать ее надо было в три захода, и
начинать осенью.
"Ничего страшного", - подумал я и начал ходить с этой мыслью, пока не
встретил друга Женю Шубина, ведущего невропатолога города Ялты, годы юности
и зрелости которого прошли в Забайкалье. Как врач, он был знаком со страшной
заразой, отчего начал хоронить меня заранее. По его словам, вернуться живым
из тех мест у меня шансов не было. Женя - шутник, но в данном случае не
шутил. Убеждал он меня долго и настойчиво не отправляться в опасное
путешествие. Жажда моя к жизни возросла, и уже совершенно не хотелось
загнуться от какой-то там козявки, страдая напоследок от недостатка серого
вещества в мозгу. Доктор Шубин с медицинской точностью обрисовал все стадии
отхода в мир иной после укуса энцефалитного клеща. Напоследок он
проникновенно перекрестил меня и попрощался на всякий случай навсегда.
Далекая Сибирь начинала материализовываться и приближаться.
Весной два раза смотался в Москву за деньгами. Первый раз чуть не зря.
Позвонил в свою контору, и мне сообщили, что можно приехать и получить
деньги. Приехал - денег не было. Зато я в очередной раз вдоволь насмотрелся
на пьяные смурные лица тружеников Бирюлевского ремонтно-эксплуатационного
управления.
Без денег возвращаться нельзя, и я решился на беззаконие, возглавив
фирму, хозяева которой очень стеснялись того, что натворили. Я примерно
представлял, чем все может закончиться, но тогда это был единственный выход
из моего финансового тупика. В присутствии государственного нотариуса я
заготовил себе приговор подлинными подписями на куче важных документов.
"Черт со мной", - думал я.
Второй раз съездил более удачно, и мне удалось получить зарплату, но
уже в последний раз. Контора шла ко дну, денег не хватало ни на что.
Весна разошлась не на шутку и стала уже походить на лето. Крымское
солнце старалось зря - народ на отдых не валил. Аборигенам не терпелось
поскорей начать богатеть за счет приезжих, потому что богатеть, перепродавая
товар друг другу, за зиму надоело. Тем более, что ни у кого это особенно не
получалось.
Генеральный спуск моей лодочки на воду не ознаменовал фактического
окончания строительства. Оставалась масса мелких нерешенных проблем, отчего
становилось не по себе. Конец производству решил положить одним махом,
назначив отъезд на 1 июня, планируя добраться до Иркутска через Свердловск.
Накануне отъезда позвонил Миша Шугаев и сообщил, что на 1 июня
намечается встреча выпускников нашего курса в честь пятнадцатилетия
окончания института.
Ни разу не удосужился побывать на подобного рода сборах и решил
попробовать. Ничего интересного не ожидал, потому что не видел многих
однокурсников с момента окончания института.
В какой-то популярной медицинской статейке прочел, что человеческий
организм полностью обновляется несколько раз в течении жизни, причем по
частям: легкие, например, перерождаются за 8 лет, кости - ненамного дольше,
а слизистая желудка и пищевода - вообще за неделю. Точные цифры сейчас не
помню, но с уверенностью могу сказать, что за 15 лет человек меняется
полностью. Если у нас вдруг что-нибудь заболит или начнет ненормально
функционировать - мы уже чувствуем и воспринимаем природу по-другому. О чем
можно говорить, если поменять всю плоть? В общем, встреча, по-моему, должна
была превратиться в вечер знакомств.
Но мне все-таки было интересно почувствовать течение времени на
конкретном примере старения своих однокурсников и себя. Принял приглашение
Миши и поменял билет до Свердловска на билет до Москвы.
Я стоял в тишине своей квартирки и смотрел на кучу барахла,
предназначенного для передвижения моего тела по географической местности. Я
сделал то, чего, действительно, очень хотел, причем желание мое имело
глубокую внутреннюю природу и страдало там, в темноте нутра моего, долго, аж
с самого детства. Это то светлое, что мы хороним заживо еще в юности, а
потом забываем в суете мирской навсегда. У каждого, скорей всего, захоронено
разное, а во мне в непроявленном виде долго находилось то, что вижу. А вижу
я перед собой на полу четыре рюкзака и две связки железяк по два с лишним
метра длиной.
На мгновенье показалось, что я сошел с ума, потратив столько времени и
сил на производство непонятно чего. Я вдруг понял, что стоит только
задуматься о чем-нибудь мирском, и вещи передо мной превратятся в кучу
ненужного хлама. Это на самом деле так, потому что вряд ли из них можно
сделать что-нибудь полезное для улучшения быта. Передо мной, действительно,
был хлам. Все прелести находились у меня внутри в качестве мечты-идеи.
Кажется, что вообще все вокруг придумано нами и сконструировано одним только
умственным усилием.
По мере приближения отъезда весь привычный мир начинал потихоньку
становиться чужим, и ощущал я в нем себя ненужным приложением. Все
стремились создавать пользу с выгодой, чтобы потом эту выгоду превратить в
сытость, безопасность и комфорт. Бесполезными для жизни казались мне тогда
подобные прелести, не возбуждали они желания принять участите в этом
процессе: хотелось воли. Я смотрел в сторону леса и начинал понимать волков,
которые все время туда глядят.
Перед отъездом пошел к Пете Крячко просить помощи. Он согласился
доставить меня в Симферополь на своих "Жигулях" и помочь загрузиться в
поезд.
Я не мог поверить, что наступило время, когда начало везти на хороших
людей, которые появлялись вроде ниоткуда и вдруг, как грибы после дождя.
Когда я был бизнесменом, то в основном встречал не очень порядочных
людей. Вспомнив прошлое, поделил количество хороших людей на количество
нехороших и получил страшно маленькую цифру, отчего сделалось грустно и
обидно за человечество и за себя. Может быть, так только у меня получается,
а всем остальным везет по-другому? Не знаю точно.
Я занимался некоммерческим делом от всей души и из последних сил и
начал замечать вокруг себя только хороших людей. Петя был первым и очень
хорошим человеком. Он принимал душевное участие в моих производственных
мучениях, облегчая напряжение наполовину. Факт душевного участия - очень
важная и нужная штука, без нее мы делаемся неправильными и только мешаем
природе развиваться в направлении счастья. Я забыл об этом во время борьбы
за существование на бизнесменской стезе. В то время думал, что хорошее
должно быть, и я об этом знаю, и то, что оно, это хорошее, мне редко
попадается на глаза - случайное недоразумение, которое должно закончиться и
скоро. Но "скоро" с дивным упорством не наступало, и я смекнул, что,
наверное, это "скоро" есть хорошо замаскированное "никогда".
Мне надоел Симферопольский вокзал своим привычным видом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73