Стук камня о завалинку как-то не очень всполошил часового. Он лениво высунул голову из воротника, стал похож на хищную птицу, выглядывающую из гнезда.
Часовой посмотрел туда, где родился звук, в тот момент под ногой зэка хрустнул ледок. Поднятый воротник помешал сторожу быстро оценить опасность. Упоров бил по испуганному лицу с нужной дистанции, как на тренировке:
– Тресь!
Часовой ударился затылком о мерзлую землю, но зэк на всякий случай стукнул его еще разок.
– Оттащи товарища от света, – на ходу приказал Малина и плечом высадил окно.
…В конторе пахло сгоревшим углем, бумажным клеем, в общем, чем всегда пахнет во всех поселковых конторах. Дверь в кассу Денис открыл отмычкой, сорвал сургучную печать и вошел, как в собственный кабинет.
Массивный сейф стоял в углу тесного помещения, поблескивая серой краской. Он был похож на упавший с неба метеорит.
– Фирма Ландорф, – разочарованно произнес вор. – Это, знаешь ли… Плохо это, Вадик. Поганый немец!
– Не одолеешь?
– Инструмент-то дачный.
Денис провел ладошкой по холодной стальной двери. Раз, потом еще раз.
– Перестань его гладить! Надо уходить.
– Обожди, обожди, Вадик! Немец, по-моему, обрусачился.
Малина оторвал кусок бумаги от какого-то отчета и, лизнув языком, приклеил белый лоскуток к сейфу. Пригладил и приклеил еще три лоскутка.
– Прижми плотней двери и затаи дыхание. Номер на «бис»!
Ствол нагана дернулся. Короткое пламя высветило лицо покойного вождя всего прогрессивного человечества в траурной рамке. Спрессованный грохот вломился в уши грабителей, заставив вздрогнуть зарешеченные окна.
Через секунду стало тихо, но возникли подозрительные шорохи и голоса. Упоров поглядел на Дениса, тот спокойно отмахнулся:
– Не понтуйся, Вадик. Это с непривычки. У всех бывает по-первости. Из такой ловушки звук далеко не ходит.
И уложил на едином вздохе еще три пули. Не спеша подошел к расстрелянному сейфу, спрятал в карман пистолет и вынул нож. Внутри стальной коробки что-то звякнуло. Денис еще раз ввел лезвие финки, пошевелил, нащупывая только ему известную зацепку. Пот выступил на матовом лбу вора, сквозь полураскрытые губы прорвалось сдержанное дыхание. Работал он сосредоточенно, собрав в комок все силы внимания, словно от удачного поворота финки зависела судьба мирового открытия или спасения человечества. Вдруг взгляд Малины быстро взлетел вверх и нашел Упорова:
– Ты его надежно треснул, Вадик?
– Лежит спокойно. Не отвлекайся!
Нож повернулся против часовой стрелки, раздался щелчок, похожий на взвод курка.
Деньги были на месте. Солидные, плотные пачки ассигнаций пробудили в обоих надежду на будущее, где есть все, не говоря уже о свободе.
– Дай свой мешок, – шепотом попросил Денис. Сунул руку в глубину сейфа и одним махом сбросил денежную пирамиду в холщовую пасть.
– Много денег, – Упоров облизнул губы. – Ты будто знал, Денис.
– Работа у нас такая, – улыбнулся польщенный вор. – Четыре года ассистировал профессору Львову Аркадию Ануфриевичу. Скажу тебе, Вадик, зная – ты меня не продашь: жмот профессор. Но работает – Чайковский! То, что я тебе исполнил, – легкомысленный фокстрот из низкопробного иностранного боевика. Львов – фигура мирового масштаба! Посадили его внаглую, без единого доказательства. Так сказать, за одну репутацию.
Денис отвесил низкий поклон портрету Сталина:
– Вы уж не обессудьте, Иосиф Виссарионович.
И, забросив за спину мешок с деньгами, пошел на выход, сохраняя на лице чувство собственного достоинства. Наверное, в эти мгновения он видел себя не в прокуренном коридоре приисковой конторы, а на белой мраморной лестнице славы, у подножия которой стояли онемевшие от зависти воры Страны Советов.
– Как мало надо человеку для душевного равновесия, – философствовал Денис, – мешок денег и свобода. Всего один мешок денег и одна свобода.
Его силуэт только прорисовался на фоне синего неба в проеме входной двери. Он собирался что-то сказать, но чуть раньше слов по окнам ударил свет автомобильных фар. Денис присел.
– Без паники, Вадим. Тикаем тем же ходом.
Зэки бежали в полный рост, успели перемахнуть через забор. Машина резко затормозила. Вначале дробно застучали каблуки по мерзлой земле, затем раздался голос:
– Он здесь, товарищ лейтенант. Живой!
– Сейчас начнется, – покачал головой Денис. – Эти бандиты хотят отобрать у нас деньги!
Впереди, за частоколом молодых елей, взвыла сирена. Воздух накалился звенящим нетерпением погони, в окнах домов начал вспыхивать свет. Упоров успел подумать о проснувшихся, как о зрителях, торопливо собирающихся на спектакль травли зверей. Ему захотелось выстрелить в каждую лампочку, а заодно и в голову того, кому пришла мысль травить их этой ночью.
Зло сменил страх. Обыкновенный страх, переживаемый им не однажды. Показалось – времена расплаты исполнились: надо стоять и ждать, а того лучше – сесть на землю, чтобы не видеть, когда в тебя прицелятся…
– К сараям! – крикнул Денис. Но именно от тех нескладных самодельных строений им навстречу кинулась громадная овчарка.
– Стой! Стрелять буду! – закричал кто-то из-за укрытия.
Денис выстрелил первым, навскидку, и собака свернулась визжащим клубком.
– В лес, Вадим! Шевелись, чо раскис! Убежим!
Он перехватил мешок с деньгами под мышку. Автоматная очередь посекла ели над их головами. Они продолжали бежать до тех пор, пока не выскочили на ровное, голое поле. Впереди виднелись казармы или склады.
– Брось мешок! – сказал Упоров.
– С ума сошел?! Сам видел, как они достаются.
За спинами послышался прерывистый хруст мерзлой земли и голоса. Чекисты шли цепью, скрываясь за деревьями.
– Рекс! – позвал собаку густой бас. – Ищи!
Зэки переглянулись, быстро пошли по самой кромке лесного околка. Рекс был опытной собакой, быстро вышел на их след. Упоров уже стрелял в прыгающую овчарку. Он никогда не думал, что поступит так хладнокровно: будет ждать приближения распахнутой пасти и нажмет спуск ни раньше, ни позже. Овчарка рухнула ему под ноги, зэк отскочил от последнего удара ее зубов, но в этот момент автоматы открыли огонь. Денис уронил оружие на землю. Они смотрели друг другу в глаза, прижимаясь щеками к скрипучему снегу.
– Застрели меня, Вадим, – по-домашнему просто попросил Малина и улыбнулся беспомощной детской улыбкой. – Сам не могу, да и грешно…
– Дурак! – коротко оборвал его Упоров, – Брось мешок за ту колоду. Ты бежишь к водокачке, як пекарне. Встречаемся в стогу. Еще хочу сказать: ты – настоящий, ты – просто замечательный парень, Денис!
– Сдавайтесь, курвы! – раздался из леса крик.
Денис бросил мешок, выстрелил на голос, но тотчас по нему прицельно ударила очередь в спину. Зэк упал на колени… так падают перед коркой хлеба голодные каторжане: камнем, чтоб никто не успел опередить.
Вначале он стоял, упершись лбом в дерево. Затем с трудом повернулся, прошептал через силу, пытаясь быть понятым:
– Беги, Вадим, беги… Это не больно.
Кровь переползла через слабеющие губы, потекла по подбородку широкой полосой. Самостоятельной оттого, что порвалась какая-то несоединимая связь, что все устроилось по судьбе и согласно инструкции о задержании особо опасных преступников. Вот когда Упоров почувствовал – нет, увидел на месте лица умирающего товарища свое лицо с широкой полосой собственной крови по подбородку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116