Что-то вроде сегодняшнего пятиклассника. А вы – «пять метров», «пять метров»... В то время мне такими крыльями и не взмахнуть было бы!
В.В. молча, в упор посмотрел на Ангела и подумал: «Или этот сукин сын вешает мне лапшу на уши, или...»
– Никто вам лапшу на уши не вешает! – недовольно сказал Ангел. – Вы спросили – я ответил.
Тут В.В. совсем обозлился:
– Немедленно прекратите демонстрировать мне свои паранормальные фокусы! И не смейте подглядывать за моими мыслями!!!
– Да ради всего святого, – досадливо ответил Ангел и уткнулся в отдел происшествий «Московского комсомольца».
– Простите... – устыдился В.В. – Я, наверное, слегка перекушал.
– Да нет же, – сказал Ангел. – Вы на удивление в прекрасной форме. Но когда вы начинаете выдумывать обо мне всяческие небылицы, да еще и пытаетесь обосновать их своей примитивной теорией полета, которая ко мне не имеет никакого отношения, я просто обязан уберечь вас от ваших же заблуждений. В конце концов, это мой профессиональный долг!
– Какой еще «профессиональный долг»?! – удивился В.В.
– Обыкновенный. Ангельский. Так сказать, долг нормального ангела-хранителя.
В.В. плеснул себе немного джина в стакан и, словно впервые осознав, кто его сосед, осторожно спросил:
– Слушайте... Так вы что... В самом деле? Этот... Ну как его? Ангел?!
Ангел отложил газету, поднял очки на лоб, посмотрел на В.В. голубыми, широко расставленными глазами. Ответил негромко, внимательно наблюдая за реакцией В.В.:
– Да, я – профессиональный Ангел. Но не в классическом представлении образа, который веками складывался у верующих и страждущих. Кстати, в образе которого я и сам пребывал почти тринадцать земных лет, когда беззаветно служил Единой Вере и был одним из лучших учеников Господа. Пока не усомнился в его непререкаемой канонической правоте...
В.В. выпил, потрясенно пробормотал:
– Батюшки-светы!.. Так вы еще и отступник?! Так сказать, Ангел-расстрига?.. Ничего себе уха!
– А что вас так удивляет, Владим Владимыч? – глядя на В.В. поверх очков строгими голубыми глазами, сказал Ангел. – Чем вас так поразило мое «отступничество»? Что вас так шокировало во мне – рядовом Ангеле, когда на ваших глазах происходит такое всеобщее и великое «вероотступничество», которого никто даже и предположить не мог! Так что мой пример должен вас только позабавить, не более. Что это может вас так удивить, когда официально открыт ежедневный сезон охоты друг на друга, в котором гибнут сотни тысяч людей во всем мире, а виноватых в этой кровавой бойне охраняет такое количество натасканных волкодавов, что к ним и не подступиться... Разве только внутри их собственной стаи один перегрызет глотку другому своему собрату по общему воровскому делу. А вас не удивляет, что все эти ребята, будто по команде, стали истерически возводить храмы Господни, неумело креститься, кликушествовать со свечечками в руках и фальшиво отпевать ими же убиенных?.. И уж коль все это происходит на ваших глазах, дорогой Владим Вдадимыч, чего уж вы так поразились моей утрате веры во всемогущество Господа?
– Да слышал я это уже все, Ангел! – раздраженно ответил В.В. – Сотни раз слышал... От ленинградских и московских Приятелей, от нью-йоркских, лос-анджелесских и мюнхенских эмигрантов, от себя, любимого, наконец!..
– Так если это для вас не новость, какого же... извините!...вы так взъерепенились?
В.В. злобно приподнял бутылку: джина там оставалось на донышке – сантиметра два, не больше.
– Доступно объясняю! – потряхивая почти пустой бутылкой, нервно проговорил В.В. – Мне неприятно, что вы – молодой, здоровый парняга – несете мою страну по пням и кочкам и этак укоризненно поглядываете на меня своими голубыми глазками. Дескать, перед вашими очами, уважаемый Владимир Владимирович, все это происходит, а вы в это время сидите в своем чистеньком, ухоженном Мюнхене, в ус себе не дуете и сочиняете сказочки про говорящих котов!..
– А вас действительно в этом мире все так уж устраивает?
В.В. был достаточно пьян и поэтому резко ответил Ангелу:
– Это вы, сударь, спустились к нам на землю откуда-то из-под заоблачных высот, а я тут семьдесят пять лет прожил!.. Так что мои претензии к моей стране посерьезнее ваших! Только не вздумайте мне пудрить мозги и утверждать, что все это вы осознали и ощутили в себе еще в щенячье-ангельском возрасте Божьего пятиклассника сорока килограммов весом. А то, помню, в Мюнхене на радио «Свобода» я встречал одну бывшую мосфильмовскую поблядушку забальзаковских лет, которая всерьез убеждала всех, что ненависть к советской власти и ко всему русскому она почувствовала еще в детском саду, сидя на горшке...
Вот тут Ангел утратил свою интеллигентную сдержанность и мягкость. Он сдернул очки с носа и захохотал. Даже закашлялся от смеха.
От этого ему пришлось подняться и сесть напротив В.В.
– Нет, правда?!. – в восторге спросил он.
– Правда, правда, – проворчал В.В., выливая остатки джина в стакан.
– Яблочко. – Ангел глазами показал на разделявший их столик.
Там лежало большое прекрасное целехонькое яблоко!
– Вам бы в цирке работать, – проворчал В.В. и выпил, закусив этим, не известно откуда взявшимся, яблоком.
– Для цирка эти трюки мелковаты, – возразил Ангел.
В.В. с сожалением опустил пустую бутылку под столик, осторожно спросил:
– А выпивки вы не могли бы мне грамм сто спроворить? «Бифитер» не обязательно. Можно «Гордон», можно и подешевле... А то у меня тут еще пол-яблочка без дела завалялось.
– Нет, – мягко улыбнулся Ангел. – Алкоголь у нас обычно идет по... несколько иной линии. Я бы сказал – по противоположной.
В.В. отставил в сторону пустой стакан и настырно заявил:
– Жаль, жаль... Очень жаль! А я так надеялся на вашу «ангельскую» доброту и профессиональную готовность помочь страждущему...
Но Ангел только улыбнулся сочувственно и внимательно посмотрел на В.В.
И ТУТ МЫ УСЛЫШИМ ТО, О ЧЕМ ВДРУГ НЕОЖИДАННО ПОДУМАЕТ В.В.:
«А может, действительно чайку бы сейчас крепенького? „Эрлгрейского“! С лимончиком. Да еще бы из моей старой толстой фаянсовой кружечки... А джин там, или виски, или даже коньячок – ну их к лешему!.. Так вот надерешься на ночь, задрыхнешь, а сердечко во сне возьмет да и остановится. То-то Иришке хлопот потом... Да и дел еще невпроворот. Катюшку повидать нужно... И себя, родимого, жалко до слез...»
– Ну вот и ладушки, – тепло улыбнулся Ангел. – Пейте, пейте свой «Эрл Грей», Владим Владимыч. Только осторожней – не обожгитесь. Горячий! И лимончик не забудьте...
И тут В.В. увидел, что на купейном столике перед ним неожиданно возникла его любимая старая толстая фаянсовая чашка с крепким горячим чаем. А на блюдечке – сахар, аккуратная долька лимона...
– Ну знаете! – потрясенно сказал В.В. – Дэвид Копперфильд может повеситься от зависти... Или это тоже из разряда «мелких трюков»?
– Что, Владим Владимыч? – невинно спросил Ангел.
– Да все вот это! И то, что мне вдруг выпить расхотелось, и чай – именно «Эрл Грей»... И кружка моя любимая фаянсовая... Я эти трюки имею в виду!
– Нет, – сказал Ангел, – это уже не трюки. Это я бы квалифицировал как нечто инстинктивно-профессионально-охранительное. Чем мне, по существу, и положено заниматься.
В.В. опустил лимон в чай, положил туда сахар и, помешивая ложечкой, хрипловато промурлыкал:
... И тогда с потухшей елки
Тихо спрыгнул желтый Ангел,
И сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
В.В. молча, в упор посмотрел на Ангела и подумал: «Или этот сукин сын вешает мне лапшу на уши, или...»
– Никто вам лапшу на уши не вешает! – недовольно сказал Ангел. – Вы спросили – я ответил.
Тут В.В. совсем обозлился:
– Немедленно прекратите демонстрировать мне свои паранормальные фокусы! И не смейте подглядывать за моими мыслями!!!
– Да ради всего святого, – досадливо ответил Ангел и уткнулся в отдел происшествий «Московского комсомольца».
– Простите... – устыдился В.В. – Я, наверное, слегка перекушал.
– Да нет же, – сказал Ангел. – Вы на удивление в прекрасной форме. Но когда вы начинаете выдумывать обо мне всяческие небылицы, да еще и пытаетесь обосновать их своей примитивной теорией полета, которая ко мне не имеет никакого отношения, я просто обязан уберечь вас от ваших же заблуждений. В конце концов, это мой профессиональный долг!
– Какой еще «профессиональный долг»?! – удивился В.В.
– Обыкновенный. Ангельский. Так сказать, долг нормального ангела-хранителя.
В.В. плеснул себе немного джина в стакан и, словно впервые осознав, кто его сосед, осторожно спросил:
– Слушайте... Так вы что... В самом деле? Этот... Ну как его? Ангел?!
Ангел отложил газету, поднял очки на лоб, посмотрел на В.В. голубыми, широко расставленными глазами. Ответил негромко, внимательно наблюдая за реакцией В.В.:
– Да, я – профессиональный Ангел. Но не в классическом представлении образа, который веками складывался у верующих и страждущих. Кстати, в образе которого я и сам пребывал почти тринадцать земных лет, когда беззаветно служил Единой Вере и был одним из лучших учеников Господа. Пока не усомнился в его непререкаемой канонической правоте...
В.В. выпил, потрясенно пробормотал:
– Батюшки-светы!.. Так вы еще и отступник?! Так сказать, Ангел-расстрига?.. Ничего себе уха!
– А что вас так удивляет, Владим Владимыч? – глядя на В.В. поверх очков строгими голубыми глазами, сказал Ангел. – Чем вас так поразило мое «отступничество»? Что вас так шокировало во мне – рядовом Ангеле, когда на ваших глазах происходит такое всеобщее и великое «вероотступничество», которого никто даже и предположить не мог! Так что мой пример должен вас только позабавить, не более. Что это может вас так удивить, когда официально открыт ежедневный сезон охоты друг на друга, в котором гибнут сотни тысяч людей во всем мире, а виноватых в этой кровавой бойне охраняет такое количество натасканных волкодавов, что к ним и не подступиться... Разве только внутри их собственной стаи один перегрызет глотку другому своему собрату по общему воровскому делу. А вас не удивляет, что все эти ребята, будто по команде, стали истерически возводить храмы Господни, неумело креститься, кликушествовать со свечечками в руках и фальшиво отпевать ими же убиенных?.. И уж коль все это происходит на ваших глазах, дорогой Владим Вдадимыч, чего уж вы так поразились моей утрате веры во всемогущество Господа?
– Да слышал я это уже все, Ангел! – раздраженно ответил В.В. – Сотни раз слышал... От ленинградских и московских Приятелей, от нью-йоркских, лос-анджелесских и мюнхенских эмигрантов, от себя, любимого, наконец!..
– Так если это для вас не новость, какого же... извините!...вы так взъерепенились?
В.В. злобно приподнял бутылку: джина там оставалось на донышке – сантиметра два, не больше.
– Доступно объясняю! – потряхивая почти пустой бутылкой, нервно проговорил В.В. – Мне неприятно, что вы – молодой, здоровый парняга – несете мою страну по пням и кочкам и этак укоризненно поглядываете на меня своими голубыми глазками. Дескать, перед вашими очами, уважаемый Владимир Владимирович, все это происходит, а вы в это время сидите в своем чистеньком, ухоженном Мюнхене, в ус себе не дуете и сочиняете сказочки про говорящих котов!..
– А вас действительно в этом мире все так уж устраивает?
В.В. был достаточно пьян и поэтому резко ответил Ангелу:
– Это вы, сударь, спустились к нам на землю откуда-то из-под заоблачных высот, а я тут семьдесят пять лет прожил!.. Так что мои претензии к моей стране посерьезнее ваших! Только не вздумайте мне пудрить мозги и утверждать, что все это вы осознали и ощутили в себе еще в щенячье-ангельском возрасте Божьего пятиклассника сорока килограммов весом. А то, помню, в Мюнхене на радио «Свобода» я встречал одну бывшую мосфильмовскую поблядушку забальзаковских лет, которая всерьез убеждала всех, что ненависть к советской власти и ко всему русскому она почувствовала еще в детском саду, сидя на горшке...
Вот тут Ангел утратил свою интеллигентную сдержанность и мягкость. Он сдернул очки с носа и захохотал. Даже закашлялся от смеха.
От этого ему пришлось подняться и сесть напротив В.В.
– Нет, правда?!. – в восторге спросил он.
– Правда, правда, – проворчал В.В., выливая остатки джина в стакан.
– Яблочко. – Ангел глазами показал на разделявший их столик.
Там лежало большое прекрасное целехонькое яблоко!
– Вам бы в цирке работать, – проворчал В.В. и выпил, закусив этим, не известно откуда взявшимся, яблоком.
– Для цирка эти трюки мелковаты, – возразил Ангел.
В.В. с сожалением опустил пустую бутылку под столик, осторожно спросил:
– А выпивки вы не могли бы мне грамм сто спроворить? «Бифитер» не обязательно. Можно «Гордон», можно и подешевле... А то у меня тут еще пол-яблочка без дела завалялось.
– Нет, – мягко улыбнулся Ангел. – Алкоголь у нас обычно идет по... несколько иной линии. Я бы сказал – по противоположной.
В.В. отставил в сторону пустой стакан и настырно заявил:
– Жаль, жаль... Очень жаль! А я так надеялся на вашу «ангельскую» доброту и профессиональную готовность помочь страждущему...
Но Ангел только улыбнулся сочувственно и внимательно посмотрел на В.В.
И ТУТ МЫ УСЛЫШИМ ТО, О ЧЕМ ВДРУГ НЕОЖИДАННО ПОДУМАЕТ В.В.:
«А может, действительно чайку бы сейчас крепенького? „Эрлгрейского“! С лимончиком. Да еще бы из моей старой толстой фаянсовой кружечки... А джин там, или виски, или даже коньячок – ну их к лешему!.. Так вот надерешься на ночь, задрыхнешь, а сердечко во сне возьмет да и остановится. То-то Иришке хлопот потом... Да и дел еще невпроворот. Катюшку повидать нужно... И себя, родимого, жалко до слез...»
– Ну вот и ладушки, – тепло улыбнулся Ангел. – Пейте, пейте свой «Эрл Грей», Владим Владимыч. Только осторожней – не обожгитесь. Горячий! И лимончик не забудьте...
И тут В.В. увидел, что на купейном столике перед ним неожиданно возникла его любимая старая толстая фаянсовая чашка с крепким горячим чаем. А на блюдечке – сахар, аккуратная долька лимона...
– Ну знаете! – потрясенно сказал В.В. – Дэвид Копперфильд может повеситься от зависти... Или это тоже из разряда «мелких трюков»?
– Что, Владим Владимыч? – невинно спросил Ангел.
– Да все вот это! И то, что мне вдруг выпить расхотелось, и чай – именно «Эрл Грей»... И кружка моя любимая фаянсовая... Я эти трюки имею в виду!
– Нет, – сказал Ангел, – это уже не трюки. Это я бы квалифицировал как нечто инстинктивно-профессионально-охранительное. Чем мне, по существу, и положено заниматься.
В.В. опустил лимон в чай, положил туда сахар и, помешивая ложечкой, хрипловато промурлыкал:
... И тогда с потухшей елки
Тихо спрыгнул желтый Ангел,
И сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80