принц Камбасерес и принц Мюрат
были его помощниками; в списках братьев находились имена маршалов
Келлермана, Массены, Лаяна, Ожеро, Дефевра, Серюрье, Брюна, Мортье,
Сульта, статс-секретаря Симеона, министра полиции Фуше, главного
судьи Ренье; генерал-прокурора Мерлина и других".
Но, несмотря на все это, масонство все-таки не находилось в руках
Наполеона. Сила, руководящая масонством, позволила создать военные
ложи, даже помогала их основанию, но только с целью лучше
обманывать императора. Мы знаем, что масонство есть целая система
тайных обществ, причем верхние не известны нижним. Поэтому не
было ничего легче, как создать целый ряд лож, которые были отданы
Наполеону как игрушка, а настоящие масоны понемногу проникали в
военные ложи, вследствие чего характер последних незаметно для
императора и для своих великих мастеров изменялся. К концу империи
большинство лож, оставаясь военными, оказались настроенными
против Наполеона. И во время нашествия во Францию союзных войск
они открыли свои двери офицерам-масонам враждебных армий. А
незадолго еще до этого французское масонство стояло на коленях перед
Императором! В 1812 году на празднике ордена великий оратор
"Великого Востока" произнес следующую восторженную речь: "И мы,
братья, поставленные на сем Востоке, подобно еврейскому пророку,
который стоял на горе, пока сражались воины Израиля, возведем руки
свои к Предвечному, который привлек победу к орлам своего любимца, и с
благодарностью будем тем внутренним миром, который обеспечен его
мощью!"
Для свержение "любимца Предвечного" понадобилось усилие всей
Европы. Но вместе с тем истощенная Франция снова выказывала
сильное инстинктивное стремление вернуться к своим политическим
традициям, и масонству пришлось уступить обстоятельствам и
согласиться на реставрацию и на водворение вновь монархии, с которой
оно уже представляло себе все счеты поконченными. Восстановленная
королевская власть, могла нанести непоправимый удар масонству. Ведь
масонство убило династию, а ныне эта династия, в лице нового короля,
возвращалась опять!
Но в то время ни Франция, ни возвращенный ей монарх не
подозревали еще того, что скрывалось под наименованием "масонство".
Правда, хотя и были разоблачения, вроде сделанных Баррюелем, но тех;
кто читал Баррюеля было немного в сравнении с теми, кто, подобно
Марии-Антуанетте, (защищавшей масонство в своем письме к сестре в
1787 году), видел в братстве "вольных каменщиков" то невинное
общество, которое при возникновении революционных беспорядков
закрыло свои ложи. К этому присоединялось еще представление о
масонстве, как об учреждении военном, послушном орудии "любимца
Предвечного". Посему оставалось только укрепить благоприятный
взгляд на масонов, а самим "вольным. каменщикам" внушить особенную
осторожность и по возможности привить им все уловки лицемерия.
Когда Людовик XVIII вернулся из изгнания, то генерал Бернонвилль
поверг масонство к стопам монарха, утверждая, что он. наместник
великого пастора; отвечает за масонство, как за самого себя. (Великим
мастером в то время был Иосиф Бонапарт, брат Наполеона).
Когда Наполеон неожиданно возвратился с острова Эльбы;
масонство все еще находилось в этом коленопреклоненном положении
перед престолом; око не потрудилось изменить своего положения и тут
же сказало приветственную речь "любимцу Предвечного" и с
изъявлением самого искреннего восторга поспешило восстановить
Иосифа в сане великого мастера, (при возвращении Бурбонов он был
лишен этого); для того, чтобы вновь, не обинуясь, отставить его после
Ватерлоо.
После вторичного свержения Наполеона Людовик XVIII нашел
масонство опять по прежнему на коленях перед престолом и, вероятно
решив, что оно так его и ожидало в этом положении, принял изъявление
верноподданнических чувств от масонов с снисходительной
благосклонностью. Впрочем, эти верноподданнические чувства были бы
одинаково изъявлены и "любимцу Предвечного", если бы победителем
вернулся он.
К этому времени относятся многочисленные "Pieces d'Architecture"
и кантики, в которых оплакиваются несчастья "короля-мученика" и
восхваляются добродетели "его любимого брата, Людовика Желанного".
В молитвах своих масоны говорили: "Великий Строитель
Вселенной! Прими дань нашей благодарности, исполни наши моление и
даруй помощь Твою королю, которого в доброте Своей Ты возвратил
Франции! Распространи блеск Своего живительного света на его
величество и на августейшую семью его!"
27 декабря 1815 гола ложа "La France Amitie" открывала у себя
памятник Людовику XVIII и бр. оратор, возгласив трижды: "да
здравствует король!", обратился к масонам, сказав: "вот - тот, кого
после двадцатипятилетнего испытания послало нам Провидение, чтобы
прекратить нашив несчастья, чтобы исцелить нашу родину от
болезней анархии и деспотизма!.. Вот - король, братья! Какие
трогательные воспоминания связаны с сим обожаемым изображением!..
Вот благородная глава его! Подумайте только, какие скорби наполняют
его душу! Величайший престол Европы опрокинут и под обломками его
гибнут король, королева и их августейшая сестра! Царственный ребенок
умирает от нищеты и нужды в темнице! Франция покрыта тюрьмами
и эшафотами! Самая чистая кровь разлита потоками! Алтари
уничтожены! Божество отвергнуто!.. Несмотря на весь ужас, который
невольно охватывает нас при виде сей картины, радуетесь, братья, со
мною, что сердце Людовика осталось настолько сильным и
великодушным, что устояло против всех этих жестоких огорчений!..
Вот - король, братья!.. Наконец Европа возмущается, и легионы ее
готовятся к походу. Франция просыпается и тревожится: ее
территория занята. Она содрогается, видя, как новые завоеватели ее
топчут... Понапрасну храбрость творит чудеса - слава снова роет
могилы нашим храбрецам, но одной против всех, приходится сдаться...
Счастливое поражение, ибо Людовик цена его!.. Да здравствует король!
Да здравствует Людовик Желанный!.. Долго масоны оплакивали своего
отца, и теперь, когда небо снова возвращает его для их пламенной любви,
масонам опять и опять все хочется кричать: да здравствует король!"
Масонский оратор умалчивает о том, что масоны, те же самые
масоны перед тем, чтобы оплакивать своего "отца", сначала его убили и
даже подделали голосование о его смертном приговоре, когда убедились,
что большинство не стоит за смертную казнь. После освящение бюста
Людовика XVIII масонство с не меньшей торжественностью освящает
бюст Карла X.
Бюст, окруженный масонскими знаменами, был поставлен посреди
"храма", и председатель обратился к нему со следующей речью: "Карл X!
Масоны "Великого Востока Франции", утирая слезу по незабвенном
Людовике XVIII, собрались вокруг твоего бюста, чтобы воздать тебе то,
что каждый истинный француз обязан по отношению к своему
государю. От имени братьев возлагаю на тебя сей венец, причем мы
присягаем тебе на неизменную верность!" При этом собрание трижды
прокричало: "да здравствует король!" Но во время этих излияний чувств
низшей масонской братией, другие "братья" работали над новым
свержением монархии. В тайной масонской лаборатории готовилась
новая революция, и когда она наконец разразилась в 1830 году, то
носивший одну из высоких степеней ложи тринозофов, масон Дюпен
Старший свидетельствует о ней следующими словами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
были его помощниками; в списках братьев находились имена маршалов
Келлермана, Массены, Лаяна, Ожеро, Дефевра, Серюрье, Брюна, Мортье,
Сульта, статс-секретаря Симеона, министра полиции Фуше, главного
судьи Ренье; генерал-прокурора Мерлина и других".
Но, несмотря на все это, масонство все-таки не находилось в руках
Наполеона. Сила, руководящая масонством, позволила создать военные
ложи, даже помогала их основанию, но только с целью лучше
обманывать императора. Мы знаем, что масонство есть целая система
тайных обществ, причем верхние не известны нижним. Поэтому не
было ничего легче, как создать целый ряд лож, которые были отданы
Наполеону как игрушка, а настоящие масоны понемногу проникали в
военные ложи, вследствие чего характер последних незаметно для
императора и для своих великих мастеров изменялся. К концу империи
большинство лож, оставаясь военными, оказались настроенными
против Наполеона. И во время нашествия во Францию союзных войск
они открыли свои двери офицерам-масонам враждебных армий. А
незадолго еще до этого французское масонство стояло на коленях перед
Императором! В 1812 году на празднике ордена великий оратор
"Великого Востока" произнес следующую восторженную речь: "И мы,
братья, поставленные на сем Востоке, подобно еврейскому пророку,
который стоял на горе, пока сражались воины Израиля, возведем руки
свои к Предвечному, который привлек победу к орлам своего любимца, и с
благодарностью будем тем внутренним миром, который обеспечен его
мощью!"
Для свержение "любимца Предвечного" понадобилось усилие всей
Европы. Но вместе с тем истощенная Франция снова выказывала
сильное инстинктивное стремление вернуться к своим политическим
традициям, и масонству пришлось уступить обстоятельствам и
согласиться на реставрацию и на водворение вновь монархии, с которой
оно уже представляло себе все счеты поконченными. Восстановленная
королевская власть, могла нанести непоправимый удар масонству. Ведь
масонство убило династию, а ныне эта династия, в лице нового короля,
возвращалась опять!
Но в то время ни Франция, ни возвращенный ей монарх не
подозревали еще того, что скрывалось под наименованием "масонство".
Правда, хотя и были разоблачения, вроде сделанных Баррюелем, но тех;
кто читал Баррюеля было немного в сравнении с теми, кто, подобно
Марии-Антуанетте, (защищавшей масонство в своем письме к сестре в
1787 году), видел в братстве "вольных каменщиков" то невинное
общество, которое при возникновении революционных беспорядков
закрыло свои ложи. К этому присоединялось еще представление о
масонстве, как об учреждении военном, послушном орудии "любимца
Предвечного". Посему оставалось только укрепить благоприятный
взгляд на масонов, а самим "вольным. каменщикам" внушить особенную
осторожность и по возможности привить им все уловки лицемерия.
Когда Людовик XVIII вернулся из изгнания, то генерал Бернонвилль
поверг масонство к стопам монарха, утверждая, что он. наместник
великого пастора; отвечает за масонство, как за самого себя. (Великим
мастером в то время был Иосиф Бонапарт, брат Наполеона).
Когда Наполеон неожиданно возвратился с острова Эльбы;
масонство все еще находилось в этом коленопреклоненном положении
перед престолом; око не потрудилось изменить своего положения и тут
же сказало приветственную речь "любимцу Предвечного" и с
изъявлением самого искреннего восторга поспешило восстановить
Иосифа в сане великого мастера, (при возвращении Бурбонов он был
лишен этого); для того, чтобы вновь, не обинуясь, отставить его после
Ватерлоо.
После вторичного свержения Наполеона Людовик XVIII нашел
масонство опять по прежнему на коленях перед престолом и, вероятно
решив, что оно так его и ожидало в этом положении, принял изъявление
верноподданнических чувств от масонов с снисходительной
благосклонностью. Впрочем, эти верноподданнические чувства были бы
одинаково изъявлены и "любимцу Предвечного", если бы победителем
вернулся он.
К этому времени относятся многочисленные "Pieces d'Architecture"
и кантики, в которых оплакиваются несчастья "короля-мученика" и
восхваляются добродетели "его любимого брата, Людовика Желанного".
В молитвах своих масоны говорили: "Великий Строитель
Вселенной! Прими дань нашей благодарности, исполни наши моление и
даруй помощь Твою королю, которого в доброте Своей Ты возвратил
Франции! Распространи блеск Своего живительного света на его
величество и на августейшую семью его!"
27 декабря 1815 гола ложа "La France Amitie" открывала у себя
памятник Людовику XVIII и бр. оратор, возгласив трижды: "да
здравствует король!", обратился к масонам, сказав: "вот - тот, кого
после двадцатипятилетнего испытания послало нам Провидение, чтобы
прекратить нашив несчастья, чтобы исцелить нашу родину от
болезней анархии и деспотизма!.. Вот - король, братья! Какие
трогательные воспоминания связаны с сим обожаемым изображением!..
Вот благородная глава его! Подумайте только, какие скорби наполняют
его душу! Величайший престол Европы опрокинут и под обломками его
гибнут король, королева и их августейшая сестра! Царственный ребенок
умирает от нищеты и нужды в темнице! Франция покрыта тюрьмами
и эшафотами! Самая чистая кровь разлита потоками! Алтари
уничтожены! Божество отвергнуто!.. Несмотря на весь ужас, который
невольно охватывает нас при виде сей картины, радуетесь, братья, со
мною, что сердце Людовика осталось настолько сильным и
великодушным, что устояло против всех этих жестоких огорчений!..
Вот - король, братья!.. Наконец Европа возмущается, и легионы ее
готовятся к походу. Франция просыпается и тревожится: ее
территория занята. Она содрогается, видя, как новые завоеватели ее
топчут... Понапрасну храбрость творит чудеса - слава снова роет
могилы нашим храбрецам, но одной против всех, приходится сдаться...
Счастливое поражение, ибо Людовик цена его!.. Да здравствует король!
Да здравствует Людовик Желанный!.. Долго масоны оплакивали своего
отца, и теперь, когда небо снова возвращает его для их пламенной любви,
масонам опять и опять все хочется кричать: да здравствует король!"
Масонский оратор умалчивает о том, что масоны, те же самые
масоны перед тем, чтобы оплакивать своего "отца", сначала его убили и
даже подделали голосование о его смертном приговоре, когда убедились,
что большинство не стоит за смертную казнь. После освящение бюста
Людовика XVIII масонство с не меньшей торжественностью освящает
бюст Карла X.
Бюст, окруженный масонскими знаменами, был поставлен посреди
"храма", и председатель обратился к нему со следующей речью: "Карл X!
Масоны "Великого Востока Франции", утирая слезу по незабвенном
Людовике XVIII, собрались вокруг твоего бюста, чтобы воздать тебе то,
что каждый истинный француз обязан по отношению к своему
государю. От имени братьев возлагаю на тебя сей венец, причем мы
присягаем тебе на неизменную верность!" При этом собрание трижды
прокричало: "да здравствует король!" Но во время этих излияний чувств
низшей масонской братией, другие "братья" работали над новым
свержением монархии. В тайной масонской лаборатории готовилась
новая революция, и когда она наконец разразилась в 1830 году, то
носивший одну из высоких степеней ложи тринозофов, масон Дюпен
Старший свидетельствует о ней следующими словами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107