Ес­ли угодно, мы найдем время и для упражнений в компози­ции. А сейчас я хочу слушать концерт моего учителя Иоганна Гуммеля, который вы должны были приготовить.
Ученик играет. Учитель исполняет на втором рояле пар­тию оркестра.
- Хорошо! Может быть, даже очень хорошо. Но не для вас. Вы можете играть еще лучше. Безупречно. Повторим-ка еще раз.
Конечно, будущий виртуоз должен иметь очень большой концертный репертуар. И этот репертуар будет у Александра Даргомыжского. В том порукой слово Франца Шоберлехнера.
И как-то получалось так, что для занятий музыкальной наукой времени никогда не оставалось.
Помощь пришла от человека почтенных лет, с подчеркну­то театральными манерами, особенно забавными при малом его росте. То был первый тенор петербургской немецкой оперной труппы Бенедикт Леберехт Цейбих. И каков же дол­жен был быть талант этого артиста, если, выступая в ге­роических теноровых партиях, он буквально потрясал пуб­лику, заставляя забывать о своей невзрачной внешности.
По преклонному возрасту артист уже не пел в оперных спектаклях, но постоянно участвовал в концертах. Вот он-то и предстал однажды перед Александром Даргомыжским.
- Вас интересует такой драгоценный инструмент, как че­ловеческий голос? Вы хотите постичь тайны певческого ис­кусства?
А как же? Ведь Даргомыжский пишет больше всего ро­мансы. Именно здесь в первую очередь и должна прийти к нему на помощь музыкальная наука.
Господин Цейбих охотно знакомит юного ученика с се­кретами вокального искусства. А потом для наглядности сам напевает арии из классических опер и ораторий. Прекрасный певец, он оказывается также опытным режиссером. Но и это еще не все. Бенедикт Цейбих сведущ в теории музыки. И он с готовностью сообщает Александру Даргомыжскому первые простейшие правила, необходимые каждому музыканту. Так познакомился юноша с начальным учением об интервалах, с обращением аккордов, с модуляциями из лада в лад, из то­нальности в тональность.
- Вам все понятно? - осведомляется учитель.
Да, кое о чем ученик слыхал, кое-что сам освоил на прак­тике, бредя ощупью. Теперь перед ним впервые начали при­открываться законы, по которым складывается музыкальное произведение. Впрочем, это были еще только первые робкие шаги на пути к заветной цели...
После урока у Бенедикта Цейбиха ученик спешит на за­нятия с Францем Шоберлехнером.
А вечером, когда зажигаются огни у подъезда концертно­го зала, юный чиновник Даргомыжский занимает скромное место в задних рядах. И тут снова встреча с учителем Цейбихом. Сегодня в числе прочих участников тот выступает в знаменитой оратории Иосифа Гайдна «Сотворение мира».
С участием маститого певца Александр Даргомыжский прослушал многие другие оратории: гайдновские «Времена года», монументальные произведения Генделя, Керубини, Бетховена, незабываемый по красоте Реквием Моцарта.
И лишь объявят новый концерт, он опять здесь - этот мо­лодой человек, беззаветно влюбленный в музыку.
Конечно, Александр Даргомыжский не проходит мимо афиш, которые обещают представления «Ивана Сусанина» с музыкой обрусевшего итальянского маэстро Катерино Кавоса или сулят «Днепровскую русалку» - фантастическую оперу-феерию с необыкновенными происшествиями, превращения­ми, чудесами и пышным балетом. Идут также на столичной сцене забавные водевили с музыкой популярного композито­ра Алябьева.
Чуткий слух Александра Даргомыжского улавливает в этих операх и водевилях русские мотивы, напоминающие ему о народных песнях.
Но ни он, и никто еще не знает, что совсем уж скоро в отечественном оперном театре явится невиданный доселе на­родный герой, что в полный голос заговорит он в музыке по-русски. И начнется в оперном искусстве новая эра...
...Бегут месяцы. В жизни Александра Даргомыжского ни­чего особенного не происходит. Главное, пожалуй, все боль­ше копится у него исписанных нотных листов...
Еще минул год. Еще прибавилось нотных черновиков. Счастлив человек, если идет по избранному пути, не щадя трудов.
Так неприметно подошел Александр Даргомыжский к своему восемнадцатилетию.
А сестра Людмила вдруг собралась замуж. Батюшки-светы! Да когда же она-то успела подрасти?
Но к Даргомыжским давно зачастил некий молодой офи­цер. Вот он и оказался женихом.
- Ужели забросишь свою арфу? - спрашивает сестру Александр.
- Вот так поздравил! - смеется Людмила. - До арфы ли мне сейчас? - и, счастливая, смотрит на жениха.
В доме шли предсвадебные хлопоты. Но никуда не ухо­дила общая тревога за Эраста. Хоть бы отвел он душу в шут­ках. Так ведь теперь и этого от него не скоро добьешься. Только с Александром ведет он долгие беседы и все внима­тельнее присматривается к сочинениям брата. А о своем бу­дущем никогда не говорит. Скрипка его реже и реже извле­кается из футляра. Вот поправится Эраст - тогда...
А время идет и идет.
- У нашей Людмилы - дочь! - объявляет Марья Бори­совна, вернувшись от Людмилы. - Поздравьте меня бабуш­кой! - и плачет радостными слезами.
Конечно, все в доме пришло в движение. Но сколько бы ни было хлопот у Марьи Борисовны, стихи на великое собы­тие у нее уже готовы - «Колыбельная песенка моей внучке».
Новоиспеченному дядюшке Александру Сергеевичу Дар­гомыжскому не оставалось ничего другого, как переложить эту «Колыбельную» на музыку.
- Привела же судьба дожить до такого счастья! - вос­клицает Марья Борисовна, крепко прижимая к груди ноты новой пьесы. - До чего же прекрасна и чувствительна музы­ка, которую к стихам моим сочинил Сашенька!
Марья Борисовна с восхищением и гордостью показывает всем и каждому произведение сына, только что отпечатанное в типографии. На нотной обложке стоит дата: 1831 - и обо­значены инициалы композитора: А. Д. Пусть все знают, кто скрывается за таинственными инициалами.
В голове сочинительницы уже роятся новые поэтические замыслы. Теперь она будет их осуществлять непременно в содружестве с сыном-музыкантом.
Но автор музыки «Колыбельной» нимало не зажегся гор­деливыми материнскими планами. И успех его напечатанной пьесы ничуть не вскружил ему головы. Любители музыки уже обзавелись недавно вышедшим музыкальным альбомом, где напечатаны «Блестящий вальс» Александра Даргомыж­ского. Но опять же - что из того? От вальса до крупного му­зыкального произведения немереный путь. Тем более, что автор сам не знает, о чем будет это произведение и в какую форму оно отольется.
Мысль о будущем сочинении не оставляет Даргомыжско­го - страшно сказать - даже на службе. Хорошо, что о том ничего не подозревает столоначальник, под опекой которого по-прежнему трудится молодой человек в скромной должно­сти писца.
А сослуживцы все чаще и чаще зовут его на семейные ве­чера. И когда исполняет Даргомыжский свои романсы, часто видит он, как вдруг задумается кто-нибудь из слушателей и вздохнет неведомо о чем. Может быть о том, что в жизни не сбылось, но могло бы сбыться...
В один из дней, когда Даргомыжский вернулся со служ­бы домой, он прочитал только что полученную записку:
«Господину Даргомыжскому. С большим удовольствием я воспользуюсь Вашим любезным приглашением на завтраш­ний вечер... В ожидании имею честь оставаться Вашим пре­даннейшим слугой...»
Четкая, уверенная подпись хорошо знакома адресату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35