Однажды вечером на чистом нотном листе автор вывел крупным, четким почерком:
«Берег Днепра. Вдали река. Налево мельница, возле нее дуб; направо скамейка. Наташа сидит задумчиво на скамейке. Мельник стоит перед нею».
И начинается первое действие народной музыкальной драмы. Начинается прямо с арии Мельника. Каков он, отец Наташи? Что это за характер?
Хитрый и лукавый, плутоватый и скаредный старик. У него только одно на уме: побольше бы ему для себя и для дочки получить выгоды от Князя.
Смешно и досадно слушать Мельниковы поучения, облеченные в неуклюже-грубоватый, «приплясывающий» мотив. Многократно и настойчиво повторяются в этой плясовой песне одни и те же обороты, словно Мельник задался целью насильно «вколотить» в голову непокорной дочери свою житейскую «мудрость». Каждая его фраза дышит уверенностью и самодовольством.
Иное дело дочь Мельника, Наташа. Этот девичий характер сродни тем прекрасным, но горемычным русским девушкам, о которых исстари любовно складывал песни народ. И композитор тоже не поскупился на музыкальные краски для своей Наташи.
Вот слышит она топот коня, и с пылкой горячностью звучат возгласы девушки, истомившейся по своем возлюбленном. А стоило увидеть Князя - и сразу женственной кротостью озаряется ее речь. Печальной покорности, беззаветной любви полно песенное ариозо Наташи («Ах, прошло то время, время золотое»), где изливает она тоску о былом счастье. Но стремительно-быстры смены ее настроений. И уже с веселостью откликается Наташа на небрежно оброненное Князем ласковое слово. И детской радостью светится ее напев.
Увы, недолго радоваться бедняжке. Поджидает ее неотвратимая беда. Словно бы предрекая эту грядущую беду, протяжно и печально запевают песню поселяне, возвращающиеся после дневной страды:
Ах ты сердце мое, сердце ретивое, молодецкое!
Ты зачем, ретивое, занываешь так в груди?..
Может быть, недаром обернулся песней-вещуньей заунывный хор народа: ведь неразрывными узами связана с народом крестьянская девушка Наташа.
Между тем, стараясь развлечь Князя, девушки, подружки Наташи, заводят хоровод «Заплетися, плетень, заплетися», а потом вместе с парнями запевают веселую хороводную «Как на горе мы пиво варили». Но все это - мимолетные светлые блики на грозовом небе. Рассеян и скучен Князь. И снова тень недоброго предчувствия ложится на музыку Наташиных речей. В них нарастает тревога и страх перед угрозой разлуки с милым. Все прерывистее и взволнованнее становятся расспросы девушки. Сначала робко, будто боясь поверить самой себе, высказывает она вслух мелькнувшую догадку:
- Ты женишься?
Князь молчит. Только в оркестре едва слышатся отрывистые аккорды струнных, сопровождаемые глухим рокотом литавр.
- Ты женишься?! - снова с силой повторяет Наташа. И тем драматичнее звучат ее слова, что теперь к ним присоединяет все свои голоса оркестр.
Первое действие музыкальной драмы близится к развязке. Отринута вероломным Князем она, Наташа, так преданно его любившая, она, будущая мать его ребенка. Но ужо лиходею! Ни льстивыми речами, ни золотом ему не откупиться, не миновать возмездия. Пусть слышит весь честной народ ее страшное заклятие. Нет больше кроткой, любящей девушки Наташи. Отныне предается она во власть царицы Днепра. Там, на дне реки, дочь Мельника обернется Русалкой, холодной, могучей, мстительной...
Свое заклятие Наташа произносит на подлинную мелодию народной русской тесни «Охти, горе великое». Так, по мысли композитора, еще прочнее скрепляются узы, связывающие дочь Мельника с народом. Только в устах обезумевшей девушки народная лирическая песня преображается в страстный, полный бурного драматизма монолог.
Закончив первое действие оперы, Даргомыжский почти без передышки принялся за второе. Начинается оно торжественным пиром по случаю свадьбы Князя с молодою Княгиней.
Отзвучали заздравные хоры в честь брачной четы. Молодых потешили плясками. Затеял веселую игру с девушками Сват...
Вот и еще один комический русский характер вышел из-под пера музыканта. Только совсем в другом роде, чем Мельник, этот добродушный и жизнерадостный весельчак, неистощимый забавник и балагур, каких много водится на Руси...
....Допоздна горят свечи в комнате Александра Сергеевича, склонившегося над нотными листами.
- Можно к тебе? - в комнату заглядывает Эрминия.
- Входи, входи! - ласково откликается Александр Сергеевич. - Ты пришла как нельзя более кстати. Вот только что окончил я номер, где в аккомпанементе оркестра важная роль достается арфе. Давай-ка попробуем вместе разыграть.
- А что за номер?
- Представь: в полном разгаре свадебные игры, затеянные Сватом с сенными девушками Князя. И вдруг посреди общего веселья раздается в толпе голос моей Наташи...
- Но позволь, - перебила Эрминия, - сколько помнится, Наташа у тебя уже в первом действии в Днепре утопилась...
- В том-то и будет для зрителя драматический эффект песни в устах погибшей. Впрочем, сама убедись! - Александр Сергеевич придвинул к роялю арфу и усадил за нее сестру.
...По камушкам, по желту песочку
Пробегала быстрая речка,
В быстрой речке гуляют две рыбки.
Две рыбки, две малые плотицы...
Ох, какой щемящей болью полон тоскливый напев. Можно вообразить, сколько смятения вызовет невесть откуда взявшийся на княжеской свадьбе Наташин голос:
А слышала ль ты, рыбка-сестрица,
Про вести наши про речные?
Как у нас вечор красна девица утопилась,
Утопая, милого друга проклинала?..
- Эту мелодию Наташи ты сам сочинил или из народных песен взял? - спросила взволнованная Эрминия.
- А как тебе кажется?
- Право, не знаю...
Эрминия задумалась: звучит эта песня точь-в-точь как народная. Может быть, Александр и впрямь заимствовал ее. Но только кем бы ни была она сложена, хватает песня прямо за сердце. Без слез ее невозможно слушать! Эрминия порывисто обняла брата.
- Ну, ну, полно, - смутился Александр Сергеевич. - Ежели после каждого номера станешь плакать - а в опере моей немало будет печальных сцен, - так, пожалуй, слез не хватит!
Однако в душе он был доволен. Тем более, что песню-то эту сочинил он сам. А какая молодчина его сестренка! Как играет на арфе! Если так дело пойдет, скоро и в публичных концертах можно будет с ней выступать.
- Я бы очень хотела, - размечталась Эрминия, - сыграть эту партию арфы в оркестре во время представления на сцене твоей «Русалки». Скоро ли думаешь ее закончить?
Если бы знал это сам автор! Работы над «Русалкой» непочатый край. А в душу все больше закрадывается сомнение: попадет ли вообще когда-нибудь на сцену его «Русалка»?
Не в чести у директора императорских театров русский композитор Даргомыжский. Сколько мытарств претерпела бедняжка «Эсмеральда», пока после пятилетнего ожидания увидела наконец в 1847 году свет рампы, и то не на столичной, а на московской сцене. Да не надолго и там она прижилась. Под предлогом низких сборов вскоре изгнали со сцены юную цыганку.
Предложил было Даргомыжский дирекции новое свое произведение, «Торжество Вакха». Но дирекция вовсе отказалась от оперы, даже не потрудившись объяснить причин отказа.
А уж на благосклонность к его «Русалке» тем более нечего рассчитывать. Не ко двору сейчас искусство Александра Даргомыжского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35