У них родились три дочери (Элли, Нелли и Мооника).
Пользуясь гостеприимством Лайне и Волли, я старался их особенно не беспокоить. Спал на сеновале, хотя в моем распоряжении была отдельная комната на втором этаже. Я днями пропадал на озере, принося вечером домой свой улов (лещей, окуней и плотвичек). Волли, Лайне и их младшая дочь Мооника также были страстными рыбаками и мы иной раз выезжали в выходные дни на озеро на двух лодках. Если Лайне любила удить (как правило, мы сидели с ней в одной лодке), то Волли и Мооника были заядлыми спиннингистами, охотясь на судака, щуку и окуня. Между прочим, Мооника долгое время была, несмотря на свою молодость, председателем Тартуского клуба рыбаков.
Однажды мы вдвоем с сыном за день наловили 23 леща и свыше ста плотвиц. Весь этот улов, который мы еле-еле затащили на горку, был закопчен и подан к столу на мой день рождения. Приезжал я отдыхать на Воллину дачу и с дочерью после того, как она успешно сдала вступительные экзамены на экономический факультет МГУ.Это - не описка. Потенциальные посланцы от республики сдавали экзамены у себя на родине, выбирая в случае успешной их сдачи, тот вуз в других республиках, где они желали учиться. Как правило, это были вузы Москвы и Ленинграда.
Однако вернемся в тот поворотный день августа 1974 года. Мой отпуск был как раз в зените, когда, сидя в лодке, я заметил на берегу Лайне, которая изо всех сил махала руками, чтобы привлечь мое внимание, показывая жестами, что я должен плыть к ней. Вся ее фигура выражала озабоченность. Я в волнении поднял якорь и поспешил к берегу, выгребая против ветра, что было сил. Голова была полна тревожных мыслей. Неужели что-то стряслось в Таллинне с семьей или родителями? Когда я наконец-то причалил к берегу, Лайне объявила, что я должен срочно позвонить в Таллинн. Номер, который она записала на клочке бумаги, был мне незнаком. Она ничего толкового о том, кто звонил и по какому поводу, сказать не могла. Мол, женский голос попросил, чтобы я срочно позвонил по данному номеру. Вот и все. Моя тревога возросла еще больше. До хутора-дачи надо было подниматься вверх по крутому склону примерно с километр. Наконец я добрался до дома и набрал переданный мне Лайне номер телефона. В ответ услышал голос женщины, которая сказала, что соединяет меня с Г.Тынспоэгом - председателем Госплана республики. В трубке послышался голос Г.Тынспоэга, который, как само собой разумеющееся, сообщил, что я решением ЦК переведен с поста заместителя начальника ЦСУ на должность начальника отдела народнохозяйственного плана - члена коллегии Госплана ЭССР. В первый миг я потерял дар речи, сраженный не только самой новостью, сворачивающей мою жизнь на другую колею, но в большей мере самоуверенностью Г.Тынспоега.
-Как Вы посмели принять решение, даже не спросив моего согласия?! Я категорически против и не имею никакого желания уходить из статистики , - возразил я.
-А Вас никто и не должен спрашивать. Это не мое решение, а решение Бюро ЦК, - безапелляционно заявил он. - Завтра же Вы должны быть у меня на работе, так как вскоре предстоит защита проекта плана в Москве и работы очень много.
На этом разговор с Г.Тынспоэгом прервался. Вот это номер! В свое время я отказал в предложении перейти в Госплан предшественнику Г.Тынспоэга уважаемому мною Х.Аллику - умнейшему и мудрейшему человеку, старому коммунисту, сидевшему в тюрьме многие годы в буржуазной Эстонии, отбывавшему свой срок и в сталинских лагерях из-за протеста против передачи части территории Эстонии за рекой Нарвой Ленинградской области (ныне Кингисеппский район). Х.Аллик долго не мог простить мне моего отказа, перестав даже здороваться при встречах в здании Совета Министров.
А здесь такая бесцеремонность!
Вот она разница в этике поведения у старых большевиков, прошедших тюрьмы и войну, и у новых руководителей (я имею в виду Х.Аллика и Г.Тынспоэга), занимавших посты председателя Госплана республики! Разве Х.Аллик, имевший огромный авторитет и влияние в республике, не имел возможности силком перетащить меня на работу в свое ведомство? Безусловно, имел. Однако он этого не сделал, руководствуясь нравственным принципом, - не идти против воли и желания человека выбирать себе место работы.
Какой резон мне было уходить из статистики, которой я отдал столько лет? Мне было интересно работать с информацией, которая была нужна для исследовательской работы. Тем более, что к этому времени я защитил кандидатскую диссертацию и приступил к работе над докторской по политэкономии социализма. Вчерне уже были написаны четыре главы.
И вдруг - уходить на незнакомую мне работу, бросив начатые проекты в ЦСУ!
Однако делать было нечего. Я не мог пойти против ЦК, ибо это означало крах всех моих планов, а также потерю позиций и в статистике. Пришлось смириться. В тот же день я выехал в столицу.
Сдав дела в ЦСУ, я направился в Госплан. Встретили меня хорошо. Многих сотрудников этого ведомства я знал по совместной работе, ибо они были активными потребителями статистической информации. Особенно тесные контакты у меня еще со времени переписи населения установились с начальником отдела труда и заработной платы Б.Пассовым -интеллигентнейшим человеком.
Было еще одно обстоятельство, способствовавшее близкому знакомству со всеми ведущими работниками Госплана. Дело в том, что Х.Аллик перед тем, как пригласить меня на работу в его ведомство, учинил мне своеобразный “экзамен”. Во-первых, по его просьбе я прочитал всему коллективу Госплана курс лекций по макроэкономическим показателям и ситуации в экономике республике. А, во-вторых, он попросил меня провести официальную экспертизу первого планового баланса народного хозяйства.
На новом месте работы у меня сразу же сложились хорошие рабочие отношения с руководящими работниками отдела народнохозяйственого плана (ведущего подразделения в Госплане), начальником которого я был назначен. Я имею в виду в первую очередь К.Кристина, Х.Мери и Э.Терно, которые с готовностью и тактично посвящали меня в тайны плановой работы. Каждый из них, без преувеличения, был выдающейся личностью. Их всех отличала не только высокая этическая и интеллектуальная культура, огромная эрудиция, но и живой ум, твердый характер, а также отличное знание экономики республики, не говоря уже об опыте плановой деятельности.
Для полноты характеристики моего появления в Госплане (взгляд со стороны) приведу выдержку в переводе с эстонского из книги Х.Мери “Tagasivaated veerevast vagunist” («Взгляд в прошлое из бегущего вагона»): «Осенью 1974 года Густав Тынспоэг позвал на работу в Госплан на должность начальника сводного отдела Валерия Паульмана вместо отправленного на пенсию Петра Лукка. Кандидат экономических наук Паульман работал до этого первым заместителем начальника ЦСУ. В то время он был 37-летним энергичным, старательным, талантливым государственным служащим. Он происходил из семьи военного, отец был полковником в отставке, а дяди занимали высокие посты - один был генералом, второй прокурором. (Генералом был Эльмар Иванович, а прокурором - Роберт Иванович. Всего у отца было четыре брата, все его младше. Двое из них погибли во время Великой Отечественной войны, вероятно, под Великими Луками -В.П.). Валерий Паульман был несколько беспокойным человеком, иногда у него нехватало чувства равновесия, так как он часто поддавался эмоциям, а не трезвому рассудку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Пользуясь гостеприимством Лайне и Волли, я старался их особенно не беспокоить. Спал на сеновале, хотя в моем распоряжении была отдельная комната на втором этаже. Я днями пропадал на озере, принося вечером домой свой улов (лещей, окуней и плотвичек). Волли, Лайне и их младшая дочь Мооника также были страстными рыбаками и мы иной раз выезжали в выходные дни на озеро на двух лодках. Если Лайне любила удить (как правило, мы сидели с ней в одной лодке), то Волли и Мооника были заядлыми спиннингистами, охотясь на судака, щуку и окуня. Между прочим, Мооника долгое время была, несмотря на свою молодость, председателем Тартуского клуба рыбаков.
Однажды мы вдвоем с сыном за день наловили 23 леща и свыше ста плотвиц. Весь этот улов, который мы еле-еле затащили на горку, был закопчен и подан к столу на мой день рождения. Приезжал я отдыхать на Воллину дачу и с дочерью после того, как она успешно сдала вступительные экзамены на экономический факультет МГУ.Это - не описка. Потенциальные посланцы от республики сдавали экзамены у себя на родине, выбирая в случае успешной их сдачи, тот вуз в других республиках, где они желали учиться. Как правило, это были вузы Москвы и Ленинграда.
Однако вернемся в тот поворотный день августа 1974 года. Мой отпуск был как раз в зените, когда, сидя в лодке, я заметил на берегу Лайне, которая изо всех сил махала руками, чтобы привлечь мое внимание, показывая жестами, что я должен плыть к ней. Вся ее фигура выражала озабоченность. Я в волнении поднял якорь и поспешил к берегу, выгребая против ветра, что было сил. Голова была полна тревожных мыслей. Неужели что-то стряслось в Таллинне с семьей или родителями? Когда я наконец-то причалил к берегу, Лайне объявила, что я должен срочно позвонить в Таллинн. Номер, который она записала на клочке бумаги, был мне незнаком. Она ничего толкового о том, кто звонил и по какому поводу, сказать не могла. Мол, женский голос попросил, чтобы я срочно позвонил по данному номеру. Вот и все. Моя тревога возросла еще больше. До хутора-дачи надо было подниматься вверх по крутому склону примерно с километр. Наконец я добрался до дома и набрал переданный мне Лайне номер телефона. В ответ услышал голос женщины, которая сказала, что соединяет меня с Г.Тынспоэгом - председателем Госплана республики. В трубке послышался голос Г.Тынспоэга, который, как само собой разумеющееся, сообщил, что я решением ЦК переведен с поста заместителя начальника ЦСУ на должность начальника отдела народнохозяйственного плана - члена коллегии Госплана ЭССР. В первый миг я потерял дар речи, сраженный не только самой новостью, сворачивающей мою жизнь на другую колею, но в большей мере самоуверенностью Г.Тынспоега.
-Как Вы посмели принять решение, даже не спросив моего согласия?! Я категорически против и не имею никакого желания уходить из статистики , - возразил я.
-А Вас никто и не должен спрашивать. Это не мое решение, а решение Бюро ЦК, - безапелляционно заявил он. - Завтра же Вы должны быть у меня на работе, так как вскоре предстоит защита проекта плана в Москве и работы очень много.
На этом разговор с Г.Тынспоэгом прервался. Вот это номер! В свое время я отказал в предложении перейти в Госплан предшественнику Г.Тынспоэга уважаемому мною Х.Аллику - умнейшему и мудрейшему человеку, старому коммунисту, сидевшему в тюрьме многие годы в буржуазной Эстонии, отбывавшему свой срок и в сталинских лагерях из-за протеста против передачи части территории Эстонии за рекой Нарвой Ленинградской области (ныне Кингисеппский район). Х.Аллик долго не мог простить мне моего отказа, перестав даже здороваться при встречах в здании Совета Министров.
А здесь такая бесцеремонность!
Вот она разница в этике поведения у старых большевиков, прошедших тюрьмы и войну, и у новых руководителей (я имею в виду Х.Аллика и Г.Тынспоэга), занимавших посты председателя Госплана республики! Разве Х.Аллик, имевший огромный авторитет и влияние в республике, не имел возможности силком перетащить меня на работу в свое ведомство? Безусловно, имел. Однако он этого не сделал, руководствуясь нравственным принципом, - не идти против воли и желания человека выбирать себе место работы.
Какой резон мне было уходить из статистики, которой я отдал столько лет? Мне было интересно работать с информацией, которая была нужна для исследовательской работы. Тем более, что к этому времени я защитил кандидатскую диссертацию и приступил к работе над докторской по политэкономии социализма. Вчерне уже были написаны четыре главы.
И вдруг - уходить на незнакомую мне работу, бросив начатые проекты в ЦСУ!
Однако делать было нечего. Я не мог пойти против ЦК, ибо это означало крах всех моих планов, а также потерю позиций и в статистике. Пришлось смириться. В тот же день я выехал в столицу.
Сдав дела в ЦСУ, я направился в Госплан. Встретили меня хорошо. Многих сотрудников этого ведомства я знал по совместной работе, ибо они были активными потребителями статистической информации. Особенно тесные контакты у меня еще со времени переписи населения установились с начальником отдела труда и заработной платы Б.Пассовым -интеллигентнейшим человеком.
Было еще одно обстоятельство, способствовавшее близкому знакомству со всеми ведущими работниками Госплана. Дело в том, что Х.Аллик перед тем, как пригласить меня на работу в его ведомство, учинил мне своеобразный “экзамен”. Во-первых, по его просьбе я прочитал всему коллективу Госплана курс лекций по макроэкономическим показателям и ситуации в экономике республике. А, во-вторых, он попросил меня провести официальную экспертизу первого планового баланса народного хозяйства.
На новом месте работы у меня сразу же сложились хорошие рабочие отношения с руководящими работниками отдела народнохозяйственого плана (ведущего подразделения в Госплане), начальником которого я был назначен. Я имею в виду в первую очередь К.Кристина, Х.Мери и Э.Терно, которые с готовностью и тактично посвящали меня в тайны плановой работы. Каждый из них, без преувеличения, был выдающейся личностью. Их всех отличала не только высокая этическая и интеллектуальная культура, огромная эрудиция, но и живой ум, твердый характер, а также отличное знание экономики республики, не говоря уже об опыте плановой деятельности.
Для полноты характеристики моего появления в Госплане (взгляд со стороны) приведу выдержку в переводе с эстонского из книги Х.Мери “Tagasivaated veerevast vagunist” («Взгляд в прошлое из бегущего вагона»): «Осенью 1974 года Густав Тынспоэг позвал на работу в Госплан на должность начальника сводного отдела Валерия Паульмана вместо отправленного на пенсию Петра Лукка. Кандидат экономических наук Паульман работал до этого первым заместителем начальника ЦСУ. В то время он был 37-летним энергичным, старательным, талантливым государственным служащим. Он происходил из семьи военного, отец был полковником в отставке, а дяди занимали высокие посты - один был генералом, второй прокурором. (Генералом был Эльмар Иванович, а прокурором - Роберт Иванович. Всего у отца было четыре брата, все его младше. Двое из них погибли во время Великой Отечественной войны, вероятно, под Великими Луками -В.П.). Валерий Паульман был несколько беспокойным человеком, иногда у него нехватало чувства равновесия, так как он часто поддавался эмоциям, а не трезвому рассудку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44