Я не буду воспроизводить здесь этот документ. Отмечу лишь некоторые наиболее существенные моменты состоявшегося заседания КМ, как я их помню и понимаю сегодня.
Во-первых, среди выступавших были и такие, которые безусловно поддерживали ГКЧП. Но в основном говорили о наболевших проблемах, о критическом состоянии экономики страны.
Во-вторых, я решил не выступать вообще (во всяком случае по своей инициативе), ибо совершенно не понимал цели, которую преследовал ГКЧП. Если он выступил от имени М.Горбачева, то зачем нужно было вводить чрезвычайное положение? Если он выступил против М.Горбачева, то к чему все эти ссылки на его болезнь? И зачем прибегать в стране к войскам, вводить чрезвычайное положение? Можно было спокойно изложить свою позитивную программу, критически оценив ошибки М.Горбачева и поведение Б.Ельцина. Народ их понял бы и никто, кроме самых отчаянных радикалов-«демократов», не вышел бы на улицы Москвы, да и вряд ли они на это были способны. Я несколько раз сдерживал рядом сидящего О.Сосковца, который все время рвался на трибуну (Любопытно, как сложилась бы его карьера, если бы он все-таки выступил в поддержку ГКЧП? Вряд ли Б.Ельцин вознес бы его так высоко. А вообще мне сейчас жаль, что я сдерживал на заседании КМ этого карьериста).
Меня все время не покидало такое чувство, что эта затея попахивает авантюрой. Это почти интуитивное чувство подкреплялось словами В.Щербакова о том, что он ничего толком не знал о происходящем, хотя он был хорошо осведомленным человеком в руководстве Правительства. Было совершенно непонятно и поведение В.Павлова на этом заседании. Он явно нервничал, что свидетельствовало об его неуверенности в своем поведении. Человек он был умный, решительный, смелый, а тут как будто его подменили.
В последующем появилось много воспоминаний о поведении М.Горбачева в т.н. Фороском «заточении», а также в последующие месяцы, пока он не снял с себя полномочия Президента уже несуществовавшего СССР. Эти воспоминания весьма противоречивы. Однако на основе анализа всех известных мне публикаций я пришел к выводу, что ГКЧП было его бездарным изобретением, нацеленным на устранение с политической арены Б.Ельцина и его команды. Его поведение было лицемерным и лживым так же, как и во время Беловежских событий. Ему КГБ ежечасно докладывало о том, что происходит в Беловежской пуще, и он имел достаточно сил и правовых оснований для ареста трех лидеров, подписавших смертный приговор СССР. Но этого он не сделал. И не потому, что боялся, а потому, что был связан по рукам и ногам обязательствами перед США. Рано или поздно, возможно, лет через 100 правда наконец-то станет известной.
Вот как комментировал В.Павлов этот «путч»: «"Мы, члены ГКЧП, не готовили переворота. У нас, поверьте, хватило бы ума и возможностей арестовать все российское руководство еще далеко от Москвы, в аэропорту, на даче, на дороге. Возможностей было сколько угодно. Даже в здании Верховного Совета РСФСР могли, если бы ставили такую цель. Дело в том, что 19 августа стало окончательно ясно мне, думаю, и многим другим членам ГКЧП - кому раньше, кому позже, - что Горбачев решил использовать нашу преданность делу и своей стране, народу, чтобы расправиться нашими руками с Ельциным, подталкивая нас на кровопролитие. Затем, как Президенту СССР, расправиться с виновниками этого кровопролития, то есть с нами. В итоге - страна в развале, раздел и беспредел, он на троне, а все, кто мог бы оказать сопротивление, на том свете или в тюрьме.
Ельцин, я уверен, знал этот сценарий и готовил свой выход из-за занавеса. Он тоже решил использовать нас, откорректировав сценарий Горбачева. Он решил нашими руками убрать Горбачева и затем, также организовав кровопролитие, ликвидировать нас. Альянс с Грачевым и другими силами в армии, МВД и КГБ, налаженный заранее, обеспечивал ему время для принятия решений и для маневра. Ему никогда не поздно было уступить, сославшись на неосведомленность. Горбачев же потерял чувство меры и времени, опять испугался и отложил разрешение конфронтации с Ельциным, сдав свою последнюю команду. Он не понял даже, что, предав Лукьянова, Крючкова, Язова, Пуго, потерял не только людей, но и армию, службу безопасности и депутатский корпус. Опоры в народе не было давно. Понял он это в самолете, при возвращении в Москву, а окончательно - на трибуне Верховного Совета РСФСР. Там стоял уже политический труп" (В.И. Болдин "Крушение пьедестала". М., 1995).
На заседании 19 августа 1991 года КМ В.Павлов сделал сенсационное заявление, напоминавшее сводки с полей сражения. Он сказал, что какие-то экстремисты, имеющие на вооружении даже «Стингеры», концентрируются вокруг ключевых объектов в столице. И что у него имеется достоверная информация о четырех списках лиц, подлежащих репрессиям. В первом списке - высшее руководство страны, подлежащее немедленной ликвидации со всеми членами семьи. А в списке № 4 числимся мы, министры-члены данного Правительства, которые должны быть арестованы.
Что же касается самого ГКЧП и «путча», то все это напоминало какой-то плохо разыгранный спектакль по скверному сценарию. Сегодня многие обвиняют в развале СССР «путчистов». Это сущая ерунда. Достаточно ответить на один элементарный вопрос - кто мешал М.Горбачеву и Б.Ельцину сохранить СССР уже после «подавления» путча? Ответ на него может быть только один: этому мешали те силы, которые на протяжении сорока послевоенных лет вели «холодную» войну против СССР. Весьма примечательно в этом смысле откровенное признание Госсекретаря США Д.Бейкера: «Мы истратили триллионы долларов за сорок лет, чтобы оформить победу в "холодной войне" против СССР» (О.А. Платонов "Государственная измена" М., Алгоритм, 2006). Газета "Нью-Йорк Таймс", комментируя подоплеку «путча», писала: «В этой операции ЦРУ использовало все доступные ему средства - психологическую войну, саботаж, экономическую войну, стратегический обман, контрразведку, кибернетическую войну. Эта операция нанесла ущерб экономике страны и дестабилизировала Советский Союз. То был полный успех". А т.н. «путчисты» попались на удочку, стремясь добиться благородной цели - сохранить СССР. Но на деле оказалось, что «путч» послужил лишь предлогом для разрушения общесоюзных структур управления.
На следующий день, 20 августа я провел заседание Коллегии Минтруда с участием представителей 9 республик.
В среду, т.е. 21 августа, после обеда, ближе к вечеру в кабинет заходит Ю.Крапивин и распахивает окно, выходящее на ул. Куйбышева. Я выглянул и ужаснулся. По улице рекой текла толпа орущих людей, которые чем попало били стекла. Было такое впечатление, что все они пьяны. Я тут же отдал приказ о немедленной эвакуации всех сотрудников Министерства. Через минут десять Ю.Крапивин доложил, что кроме охраны, первого заместителя В.Колосова, моего шофера и нас двоих в доме никого больше не осталось. Наше Министерство было не на пути толпы и оно не подверглось, к счастью, нападению. Видимо, была дана команда сокрушать все, что принадлежало ЦК КПСС. Ю.Крапивин посоветовал мне отправиться домой, пока соседняя улица, ведущая к метро, еще была свободна. Я послушался его совета, так как в Министерстве делать было уже нечего. Б.Ельцин, ставший хозяином положения, издал Указ, в котором возложил исполнение обязанностей министров Союзного правительства на их первых заместителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Во-первых, среди выступавших были и такие, которые безусловно поддерживали ГКЧП. Но в основном говорили о наболевших проблемах, о критическом состоянии экономики страны.
Во-вторых, я решил не выступать вообще (во всяком случае по своей инициативе), ибо совершенно не понимал цели, которую преследовал ГКЧП. Если он выступил от имени М.Горбачева, то зачем нужно было вводить чрезвычайное положение? Если он выступил против М.Горбачева, то к чему все эти ссылки на его болезнь? И зачем прибегать в стране к войскам, вводить чрезвычайное положение? Можно было спокойно изложить свою позитивную программу, критически оценив ошибки М.Горбачева и поведение Б.Ельцина. Народ их понял бы и никто, кроме самых отчаянных радикалов-«демократов», не вышел бы на улицы Москвы, да и вряд ли они на это были способны. Я несколько раз сдерживал рядом сидящего О.Сосковца, который все время рвался на трибуну (Любопытно, как сложилась бы его карьера, если бы он все-таки выступил в поддержку ГКЧП? Вряд ли Б.Ельцин вознес бы его так высоко. А вообще мне сейчас жаль, что я сдерживал на заседании КМ этого карьериста).
Меня все время не покидало такое чувство, что эта затея попахивает авантюрой. Это почти интуитивное чувство подкреплялось словами В.Щербакова о том, что он ничего толком не знал о происходящем, хотя он был хорошо осведомленным человеком в руководстве Правительства. Было совершенно непонятно и поведение В.Павлова на этом заседании. Он явно нервничал, что свидетельствовало об его неуверенности в своем поведении. Человек он был умный, решительный, смелый, а тут как будто его подменили.
В последующем появилось много воспоминаний о поведении М.Горбачева в т.н. Фороском «заточении», а также в последующие месяцы, пока он не снял с себя полномочия Президента уже несуществовавшего СССР. Эти воспоминания весьма противоречивы. Однако на основе анализа всех известных мне публикаций я пришел к выводу, что ГКЧП было его бездарным изобретением, нацеленным на устранение с политической арены Б.Ельцина и его команды. Его поведение было лицемерным и лживым так же, как и во время Беловежских событий. Ему КГБ ежечасно докладывало о том, что происходит в Беловежской пуще, и он имел достаточно сил и правовых оснований для ареста трех лидеров, подписавших смертный приговор СССР. Но этого он не сделал. И не потому, что боялся, а потому, что был связан по рукам и ногам обязательствами перед США. Рано или поздно, возможно, лет через 100 правда наконец-то станет известной.
Вот как комментировал В.Павлов этот «путч»: «"Мы, члены ГКЧП, не готовили переворота. У нас, поверьте, хватило бы ума и возможностей арестовать все российское руководство еще далеко от Москвы, в аэропорту, на даче, на дороге. Возможностей было сколько угодно. Даже в здании Верховного Совета РСФСР могли, если бы ставили такую цель. Дело в том, что 19 августа стало окончательно ясно мне, думаю, и многим другим членам ГКЧП - кому раньше, кому позже, - что Горбачев решил использовать нашу преданность делу и своей стране, народу, чтобы расправиться нашими руками с Ельциным, подталкивая нас на кровопролитие. Затем, как Президенту СССР, расправиться с виновниками этого кровопролития, то есть с нами. В итоге - страна в развале, раздел и беспредел, он на троне, а все, кто мог бы оказать сопротивление, на том свете или в тюрьме.
Ельцин, я уверен, знал этот сценарий и готовил свой выход из-за занавеса. Он тоже решил использовать нас, откорректировав сценарий Горбачева. Он решил нашими руками убрать Горбачева и затем, также организовав кровопролитие, ликвидировать нас. Альянс с Грачевым и другими силами в армии, МВД и КГБ, налаженный заранее, обеспечивал ему время для принятия решений и для маневра. Ему никогда не поздно было уступить, сославшись на неосведомленность. Горбачев же потерял чувство меры и времени, опять испугался и отложил разрешение конфронтации с Ельциным, сдав свою последнюю команду. Он не понял даже, что, предав Лукьянова, Крючкова, Язова, Пуго, потерял не только людей, но и армию, службу безопасности и депутатский корпус. Опоры в народе не было давно. Понял он это в самолете, при возвращении в Москву, а окончательно - на трибуне Верховного Совета РСФСР. Там стоял уже политический труп" (В.И. Болдин "Крушение пьедестала". М., 1995).
На заседании 19 августа 1991 года КМ В.Павлов сделал сенсационное заявление, напоминавшее сводки с полей сражения. Он сказал, что какие-то экстремисты, имеющие на вооружении даже «Стингеры», концентрируются вокруг ключевых объектов в столице. И что у него имеется достоверная информация о четырех списках лиц, подлежащих репрессиям. В первом списке - высшее руководство страны, подлежащее немедленной ликвидации со всеми членами семьи. А в списке № 4 числимся мы, министры-члены данного Правительства, которые должны быть арестованы.
Что же касается самого ГКЧП и «путча», то все это напоминало какой-то плохо разыгранный спектакль по скверному сценарию. Сегодня многие обвиняют в развале СССР «путчистов». Это сущая ерунда. Достаточно ответить на один элементарный вопрос - кто мешал М.Горбачеву и Б.Ельцину сохранить СССР уже после «подавления» путча? Ответ на него может быть только один: этому мешали те силы, которые на протяжении сорока послевоенных лет вели «холодную» войну против СССР. Весьма примечательно в этом смысле откровенное признание Госсекретаря США Д.Бейкера: «Мы истратили триллионы долларов за сорок лет, чтобы оформить победу в "холодной войне" против СССР» (О.А. Платонов "Государственная измена" М., Алгоритм, 2006). Газета "Нью-Йорк Таймс", комментируя подоплеку «путча», писала: «В этой операции ЦРУ использовало все доступные ему средства - психологическую войну, саботаж, экономическую войну, стратегический обман, контрразведку, кибернетическую войну. Эта операция нанесла ущерб экономике страны и дестабилизировала Советский Союз. То был полный успех". А т.н. «путчисты» попались на удочку, стремясь добиться благородной цели - сохранить СССР. Но на деле оказалось, что «путч» послужил лишь предлогом для разрушения общесоюзных структур управления.
На следующий день, 20 августа я провел заседание Коллегии Минтруда с участием представителей 9 республик.
В среду, т.е. 21 августа, после обеда, ближе к вечеру в кабинет заходит Ю.Крапивин и распахивает окно, выходящее на ул. Куйбышева. Я выглянул и ужаснулся. По улице рекой текла толпа орущих людей, которые чем попало били стекла. Было такое впечатление, что все они пьяны. Я тут же отдал приказ о немедленной эвакуации всех сотрудников Министерства. Через минут десять Ю.Крапивин доложил, что кроме охраны, первого заместителя В.Колосова, моего шофера и нас двоих в доме никого больше не осталось. Наше Министерство было не на пути толпы и оно не подверглось, к счастью, нападению. Видимо, была дана команда сокрушать все, что принадлежало ЦК КПСС. Ю.Крапивин посоветовал мне отправиться домой, пока соседняя улица, ведущая к метро, еще была свободна. Я послушался его совета, так как в Министерстве делать было уже нечего. Б.Ельцин, ставший хозяином положения, издал Указ, в котором возложил исполнение обязанностей министров Союзного правительства на их первых заместителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44