Хотелось бы особо отметить, что за два года у нас во время вечерних прогулок по довольно пустынным улицам и паркам, правда, хорошо освещенными фонарями, ни разу не было каких-либо неприятных происшествий, кроме встреч с бегущими по улицам скорпионами. Может быть, это объясняется тем, что двери почти всех домов в вечернее время открыты и оттуда доносятся голоса жильцов или ритмичная музыка. Она гремит почти всю ночь и мы не сразу приобрели привычку спать под ее аккомпанемент. Однако к нам в дом дважды проникали воришки. Один раз во время нашего отпуска, а второй раз - в обеденное время, когда мы были дома. Оба раза воришки проникали в дом через веранду, где двери не запирались, а были прижаты (еще до нашего вселения) шкафами.
Окна в кубинских домах не застеклены, чтобы в дом проникал свежий воздух. Однако все оконные проемы зарешечены чугунными витыми прутьями и их при желании можно закрывать жалюзями, что мы и делали во время тропической грозы, когда непрерывно грохочет гром, а потоки воды низвергаются с неба.
Приехав в Гавану, мы стали осваивать свое жилище. Сначала все было непривычно. И открытые окна, и сквозняки, и полы из красивых гранитных плит, и масса кондиционеров. На первом этаже расположился огромный холл, а также кухня, соединяющаяся зарешеченной дверью с патио (это такой внутренний дворик, огороженный высоким сплошным забором; как бы комната на улице). В патио находился водозабор, куда поступала вода из водопровода, расположенный в виде камеры под землей с поднимающимся люком, точнее асфальтированным покрытием патио. Оттуда вода закачивалась насосом в бак, расположенный на крыше, и далее она самотеком поступала в душевые и на кухню. Нам объяснили, что эту воду ни в коем случае пить нельзя, а также запрещено использовать ее для приготовления пищи. Для этих целей служили огромные бутыли с чистой водой («бутельоны»), размещенные в металлических контейнерах таким образом, что их без усилий можно было наклонять и наливать воду в чайник или кастрюлю. Вместимость одного «бутельона» около 15 литров и их продавали в магазинах за песо (кубинская денежная единица). Однако и воду из них мы не пили, предварительно не прокипятив. В баке на крыше дома вода нагревалась и мы несколько раз в сутки ходили под теплый душ. Метлицкие, которые до нас жили в этом доме и были уже старожилами на Кубе, не советовали нам, несмотря ни на что, использовать для охлаждения воздуха в доме кондиционеры, ибо можно было легко «схватить» радикулит, воспаление легких, бронхит и т.д. И мы стоически терпели жару несколько месяцев, пока наши организмы не адаптировались к местному климату. Кстати, выносить жару тяжелее, чем холод. От холода можно как-то защититься, например, одев теплую одежду. От жары и влажности спасения нет. К жаре можно только привыкнуть. Нам в общем-то повезло, так как мы приехали в конце кубинской «зимы». В начале марта температура воздуха в тени не превышала 30 градусов. А вот начиная с апреля - мая температура никогда не опускалась ниже 30 градусов. Даже ночью в среднем она была в районе 34-36 градусов. Спали мы под одними простынями. Одеялом же стали укрываться только где-то в ноябре, когда температура снова стала понижаться.
Через несколько месяцев после приезда наш организм перестроился, адаптировавшись к тропическому климату. Более тонким стал кожный покров, перестроилась и кровеносная система. Даже вкусовые ощущения стали иными. Например, нам совершенно не хотелось есть жирного. Из рациона мы исключили сливочное масло. Сигареты, завозимые из Союза, стали для нас пресными и бесвкусными и мы перешли на местные сорта, изготовленные из черного, крепкого табака. Нет смысла перечислять все изменения, которые произошли с нами под воздействием солнечной радиации, высоких температур и влажности, но они были достаточно серьезными. Например, когда я летом следующего года приехал в отпуск в Эстонию, то в июле месяце вынужден был ходить в свитере, хотя стояла очень теплая погода и все мои знакомые и родные потешались надо мной. Однако мне на самом деле в одной рубашке было холодно.
Жили мы в Гаване на втором этаже, т.е. там спали, читали, смотрели телевизор. На первом этаже на кухне мы завтракали, обедали и ужинали, а в холле принимали гостей, которых было довольно много: как кубинцев (соседей из близ расположенных домов и официальных лиц из Хусеплана, министерств и ведомств), а также наших советских товарищей по работе. Особенно мы сдружились с четой Метлицких - Львом Павловичем и Анной Титовной. Лев Павлович до меня был представителем Госплана СССР на Кубе, т.е. моим предшественником. После решения о моем назначении на эту должность, его, как опытного работника с большим стажем перевели на дипломатическую службу, назначив советником по экономическим вопросам посла СССР в Республике Куба Ю.Петрова. Между прочим, я по своему официальному положению был также советником посольства и нередко выполнял представительские дипломатические функции, участвуя в различных советско-кубинских совместных мероприятиях или же приемах, которые устраивали наше посольство, или кубинская сторона, или послы других стран. По рангу я был четвертым официальным лицом после посла и участвовал во всех совещаниях, которые проходили довольно часто под председательством Ю.Петрова. Он нередко приглашал меня к себе для консультаций по тем или иным экономическим вопросам советско-кубинских отношений. Особенно тесные контакты у нашего представительства были с торговым представительством. Мы работали с ним в тесном взаимодействии, рука об руку.
Однако вернусь к Метлицким. Они были белорусами, из Минска. Оба умны, добродушны и гостеприимны. Мы встречались почти каждую неделю, то у нас, то у них на квартире в старой части Гаваны. Лев Павлович обожал играть в шахматы. Я также играл довольно сносно (учась в школе, выступал в составе сборной команды республики). Наши баталии в сопровождении «хайбола» (это своеобразный коктейль из рома, лимона, рефреско и других ингридиентов, в зависимости от вкуса, но обязательно со льдом) длились часами, допоздна, как правило, в субботу. Разумеется, мы не только играли в шахматы, но и обсуждали спорные вопросы, обменивались информацией, размышляли о событиях в нашей далекой Родине. Большое место в наших спорах занимала проблема эффективности советско-кубинских экономических отношений, особенно по торговле сахаром-сырцом. Здесь у нас с ним были различные позиции.
Женщины во время наших встреч тоже не скучали. У них были свои темы для многочасовых бесед, особенно о детях и внуках. Готовясь к очередной встрече, каждая из хозяек стремилась показать свое кулинарное мастерство, которое мы с Львом Павловичем, конечно же, оценивали по достоинству и с превеликим удовольствием.
В 1990 году мы отпраздновали пятидесятилетний юбилей Анны Титовны, а моя супруга написала ей адрес-поздравление в стихах:
Вы с именем русской царицы,
С осанкой, походкой ее
Могли жить законно в столице,
Но Вы предпочли не ее.
Вы выбрали долю другую,
Где жарко и климат не тот,
Судьбу разделив не простую…
Не каждый все это поймет.
Вы от природы деликатны,
Великодушны и умны,
Во всем, везде Вы аккуратны,
Наверняка, ему верны.
И знает, знает ли Леон,
Каким сокровищем владеет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44