Рассмотрение этих разногласий проходило у М.Первухина с участием работников подотдела, который курировал Белоруссию и Прибалтику, а также отраслевых отделов Госплана СССР. С нашей стороны в совещании принимала участие представительная делегация во главе с председателем Госплана республики. Часть разногласий на этой стадии удавалось “снять” благодаря, в частности, авторитету М.Первухина и нашей настойчивости.
Вообще борьба сторон вокруг оставшихся разногласий по узловым проблемам плана - это столкновение воль, интеллекта, эрудиции, авторитета, умения вести дискуссию и находить “убойные” аргументы. Словом, противостояние не только интересов, но и субъективных факторов (см. подробнее в моей книге “На перекрестке четырех дорог. Прогноз судьбы человечества”, глава 4).
Однако на этом дебаты вокруг разногласий не завершались. Впереди был очень важный, решающий второй раунд - рассмотрение проекта плана у председателя Госплана СССР. Обычно, в окончательном варианте числилось не более 10-15 проблем, которые не удавалось решить ни в отделах, ни у зампредов председателя Госплана СССР, ни у М.Первухина. Это были, как правило, наиболее острые вопросы, касающиеся выделения республике комбикормов (точнее зерна и белковых добавок), объема поставок Эстонией животноводческих продуктов в общесоюзный фонд, выделения лимитов капитальных вложений на развитие хозяйства, непосредственно подведомственного правительству республики. К этому раунду переговоров мы готовились особенно тщательно, обдумывая всевозможные варианты, собирая дополнительную информацию для более основательной аргументации наших предложений. От Эстонии в состав делегации входили четыре человека: Председатель Совета Министров В.Клаусон, председатель Госплана республики Г.Тынспоэг, начальник управления нархозплана (в 1974 -1983 гг. им бы я) и постоянный представитель Эстонии в Москве (в те годы - И.Тооме, а затем А.Трегубов). Обычно второй раунд проходил в августе, а согласование проекта плана длилось около 3-х месяцев. И все это время в Москве находился либо я, либо один из моих замов.
Третий раунд рассмотрения разногласий по проекту плана проходил в сентябре на заседании Совета Министров СССР. В нем принимали участие Председатель Совета Министров ЭССР, председатель Госплана республики и наш постпред. Как правило, на заседании Правительства Союза шел разговор о содержании согласованных в Госплане СССР показателей проекта плана. К этому времени основные проблемы уже находили свое решение у Н.Байбакова, а позже у сменившего его Н.Талызина, о чем и докладывалось на заседании. Редко, когда республика поднимала ту или иную неразрешенную проблему. В этом случае к делегации республики подключался и К.Вайно.
В течение многих лет мне повезло работать с В.Клаусоном. Хотелось бы отметить его трудолюбие, старательность, стремление глубоко вникнуть в суть рассматриваемой проблемы. Он всегда тщательно готовился к рассмотрению разногласий у Н.Байбакова и благодаря этому результаты для республики были во многих случаях положительными. Мы с премьером сидели сутками, отрабатывая нашу позицию на предстоящих переговорах. Во время многочасовых дебатов у Н.Байбакова от имени нашей небольшой делегации, естественно, выступал В.Клаусон. Мы с Г.Тынспоэгом помогали ему советами, справками, а также вступая в полемику с начальниками отделов и замами Н.Байбакова (последние в полном составе присутствовали на рассмотрении разногласий). Хотя обычно разговор шел неторопливый, без спешки, обстоятельный и дружелюбный, однако это совсем не означало, что при обсуждении тех или иных острых вопросов обстановка не накалялась, иной раз до точки кипения. Я вспоминаю такой эпизод. В.Клаусон, не сдержавшись, как-то сказал что-то язвительное и весьма резкое в адрес одного из замов Н.Байбакова, примерно в таком духе, что тому следовало бы глубже вникать в суть обсуждаемой проблемы. Наступила тишина. В.Клаусон сидел багровый от напряжения - сдали нервы. Надо сказать, что В.Клаусон и на заседаниях правительства и на совещаниях в узком составе умел резко осадить или одернуть кого-то, в большинстве случаев, вполне заслуженно. Юмор у него был иной раз грубоватый. Как-то он сказал Г.Тынспоэгу, который пытался навязать ему свою точку зрения по какому-то вопросу, причем тоном, скажу прямо, довольно безаппеляционным: “Что ты лезешь ко мне под юбку!” Г.Тынспоэг, обидевшись, вышел из кабинета, и мы с В.Клаусоном, оставшись вдвоем, продолжали обсуждение довольно непростой темы. Он готов был выслушать любое возражение, но сказанное спокойно и без гонора. Терпеть не мог высокомерия в том или ином человеке. Однако вернемся к вышеописываемому эпизоду. Мертвую тишину прервал Н.Байбаков, у которого еще сильнее затряслась голова. Негромко зазвучали его слова, сказанные им с расстановкой: “Уважаемый Председатель Совета Министров Эстонской Советской Социалистической Республики Вальтер Иванович Клаусон! Я прошу вернуть наш разговор в нормальное русло!” Такое подчеркнуто официальное и уважительное отношение помогло успокоить страсти спорщиков, дав понять и заму, что он имеет дело с высоким должностным лицом республики и следует отдавать себе отчет в сказанном и быть в споре более корректным, выбирая выражения и не выплескивая свои эмоции. Деловой характер обсуждения был восстановлен. Повторяю, мы с Г.Тынспоэгом часто вступали в полемику с приглашенными на совещание к Н.Байбакову начальниками отделов, которые обычно покидали кабинет председателя после завершения обсуждения касающегося их вопроса. За нашими дискуссиями с начальниками отделов и замами председателя Госплана СССР Н.Байбаков и В.Клаусон внимательно следили. Но когда наступала их очередь вступать в обсуждение , то это означало, что решение данной проблемы переходит в решающую фазу и они обычно ставили точку над i. И после этого никто из присутствующих не смог уже возражать, хотя далеко не всем нравилось принятое ими решение.
В 1983 году меня с поста заместителя председателя Госплана ЭССР перевели во вновь образованный экономический отдел ЦК КП Эстонии. Никакой инициативы я при этом не проявлял и, как говорят, “женили против моей воли”. В мае 1987 года меня вернули в Госплан уже в качестве его председателя, а Г.Тынспоэга назначили Председателем Комитета народного контроля, кооптировав его в состав Бюро ЦК КП Эстонии. Мне трудно сказать, был ли он доволен таким перемещением, но мне думается, что не очень, хотя ему теперь приходилось приходить ко мне в кабинет заведующего отделом ЦК, который курировал все экономические учреждения республики, включая и Госплан. Эти визиты по долгу службы, как мне казалось, уязвляли его самолюбие, поскольку я многие годы был его подчиненным. Однако, забегая вперед, замечу, что Г.Тынспоэг недолго возглавлял Комитет народного контроля, так как в сентябре 1988 года его назначили Председателем Государственного агропромышленного комитета ЭССР.
Здесь необходимо сделать одно важное, на мой взгляд, отступление. Я выше писал, что меня назначили на ответственную должность в Госплан против моей воли и даже не спросив моего согласия. Перевод в экономический отдела ЦК, а затем обратно в Госплан и все дальнейшие перемещения вплоть до назначеия министром союзного правительства происходили не по моей инициативе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Вообще борьба сторон вокруг оставшихся разногласий по узловым проблемам плана - это столкновение воль, интеллекта, эрудиции, авторитета, умения вести дискуссию и находить “убойные” аргументы. Словом, противостояние не только интересов, но и субъективных факторов (см. подробнее в моей книге “На перекрестке четырех дорог. Прогноз судьбы человечества”, глава 4).
Однако на этом дебаты вокруг разногласий не завершались. Впереди был очень важный, решающий второй раунд - рассмотрение проекта плана у председателя Госплана СССР. Обычно, в окончательном варианте числилось не более 10-15 проблем, которые не удавалось решить ни в отделах, ни у зампредов председателя Госплана СССР, ни у М.Первухина. Это были, как правило, наиболее острые вопросы, касающиеся выделения республике комбикормов (точнее зерна и белковых добавок), объема поставок Эстонией животноводческих продуктов в общесоюзный фонд, выделения лимитов капитальных вложений на развитие хозяйства, непосредственно подведомственного правительству республики. К этому раунду переговоров мы готовились особенно тщательно, обдумывая всевозможные варианты, собирая дополнительную информацию для более основательной аргументации наших предложений. От Эстонии в состав делегации входили четыре человека: Председатель Совета Министров В.Клаусон, председатель Госплана республики Г.Тынспоэг, начальник управления нархозплана (в 1974 -1983 гг. им бы я) и постоянный представитель Эстонии в Москве (в те годы - И.Тооме, а затем А.Трегубов). Обычно второй раунд проходил в августе, а согласование проекта плана длилось около 3-х месяцев. И все это время в Москве находился либо я, либо один из моих замов.
Третий раунд рассмотрения разногласий по проекту плана проходил в сентябре на заседании Совета Министров СССР. В нем принимали участие Председатель Совета Министров ЭССР, председатель Госплана республики и наш постпред. Как правило, на заседании Правительства Союза шел разговор о содержании согласованных в Госплане СССР показателей проекта плана. К этому времени основные проблемы уже находили свое решение у Н.Байбакова, а позже у сменившего его Н.Талызина, о чем и докладывалось на заседании. Редко, когда республика поднимала ту или иную неразрешенную проблему. В этом случае к делегации республики подключался и К.Вайно.
В течение многих лет мне повезло работать с В.Клаусоном. Хотелось бы отметить его трудолюбие, старательность, стремление глубоко вникнуть в суть рассматриваемой проблемы. Он всегда тщательно готовился к рассмотрению разногласий у Н.Байбакова и благодаря этому результаты для республики были во многих случаях положительными. Мы с премьером сидели сутками, отрабатывая нашу позицию на предстоящих переговорах. Во время многочасовых дебатов у Н.Байбакова от имени нашей небольшой делегации, естественно, выступал В.Клаусон. Мы с Г.Тынспоэгом помогали ему советами, справками, а также вступая в полемику с начальниками отделов и замами Н.Байбакова (последние в полном составе присутствовали на рассмотрении разногласий). Хотя обычно разговор шел неторопливый, без спешки, обстоятельный и дружелюбный, однако это совсем не означало, что при обсуждении тех или иных острых вопросов обстановка не накалялась, иной раз до точки кипения. Я вспоминаю такой эпизод. В.Клаусон, не сдержавшись, как-то сказал что-то язвительное и весьма резкое в адрес одного из замов Н.Байбакова, примерно в таком духе, что тому следовало бы глубже вникать в суть обсуждаемой проблемы. Наступила тишина. В.Клаусон сидел багровый от напряжения - сдали нервы. Надо сказать, что В.Клаусон и на заседаниях правительства и на совещаниях в узком составе умел резко осадить или одернуть кого-то, в большинстве случаев, вполне заслуженно. Юмор у него был иной раз грубоватый. Как-то он сказал Г.Тынспоэгу, который пытался навязать ему свою точку зрения по какому-то вопросу, причем тоном, скажу прямо, довольно безаппеляционным: “Что ты лезешь ко мне под юбку!” Г.Тынспоэг, обидевшись, вышел из кабинета, и мы с В.Клаусоном, оставшись вдвоем, продолжали обсуждение довольно непростой темы. Он готов был выслушать любое возражение, но сказанное спокойно и без гонора. Терпеть не мог высокомерия в том или ином человеке. Однако вернемся к вышеописываемому эпизоду. Мертвую тишину прервал Н.Байбаков, у которого еще сильнее затряслась голова. Негромко зазвучали его слова, сказанные им с расстановкой: “Уважаемый Председатель Совета Министров Эстонской Советской Социалистической Республики Вальтер Иванович Клаусон! Я прошу вернуть наш разговор в нормальное русло!” Такое подчеркнуто официальное и уважительное отношение помогло успокоить страсти спорщиков, дав понять и заму, что он имеет дело с высоким должностным лицом республики и следует отдавать себе отчет в сказанном и быть в споре более корректным, выбирая выражения и не выплескивая свои эмоции. Деловой характер обсуждения был восстановлен. Повторяю, мы с Г.Тынспоэгом часто вступали в полемику с приглашенными на совещание к Н.Байбакову начальниками отделов, которые обычно покидали кабинет председателя после завершения обсуждения касающегося их вопроса. За нашими дискуссиями с начальниками отделов и замами председателя Госплана СССР Н.Байбаков и В.Клаусон внимательно следили. Но когда наступала их очередь вступать в обсуждение , то это означало, что решение данной проблемы переходит в решающую фазу и они обычно ставили точку над i. И после этого никто из присутствующих не смог уже возражать, хотя далеко не всем нравилось принятое ими решение.
В 1983 году меня с поста заместителя председателя Госплана ЭССР перевели во вновь образованный экономический отдел ЦК КП Эстонии. Никакой инициативы я при этом не проявлял и, как говорят, “женили против моей воли”. В мае 1987 года меня вернули в Госплан уже в качестве его председателя, а Г.Тынспоэга назначили Председателем Комитета народного контроля, кооптировав его в состав Бюро ЦК КП Эстонии. Мне трудно сказать, был ли он доволен таким перемещением, но мне думается, что не очень, хотя ему теперь приходилось приходить ко мне в кабинет заведующего отделом ЦК, который курировал все экономические учреждения республики, включая и Госплан. Эти визиты по долгу службы, как мне казалось, уязвляли его самолюбие, поскольку я многие годы был его подчиненным. Однако, забегая вперед, замечу, что Г.Тынспоэг недолго возглавлял Комитет народного контроля, так как в сентябре 1988 года его назначили Председателем Государственного агропромышленного комитета ЭССР.
Здесь необходимо сделать одно важное, на мой взгляд, отступление. Я выше писал, что меня назначили на ответственную должность в Госплан против моей воли и даже не спросив моего согласия. Перевод в экономический отдела ЦК, а затем обратно в Госплан и все дальнейшие перемещения вплоть до назначеия министром союзного правительства происходили не по моей инициативе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44