Чтобы моти-
вировка задания выглядела убедительной, а также для
усиления мотивационного влияния инструкции, предва-
рительно предлагалась серия заданий, где эксперимен-
татор якобы оценивал интеллект испытуемых. В каж-
дом варианте предъявлялись разные наборы карти-
нок, содержание которых надо было определить. Та-
ким образом, во всех трех вариантах исследования
цель задания оставалась неизменной, менялась лишь
его мотивация.
В экспериментах участвовали здоровые испытуемые,
больные эпилепсией, больные шизофренией. Данные
историй болезни и общепсихологического исследования
показывают, что в клинической картине болезни на
первый план у больных выступали личностные рас-
стройства, типичные для выбранных нозологических
групп. Между исследованными больными не было суще-
ственных различий в возрасте и образовании.
Суммируя особенности процесса восприятия, свой-
ственные нашим испытуемым, отметим, что большин-
ство из них (как в норме, так и в патологии) при
предъявлении карточек-картинок выдвигают гипотезы.
Первоначальное предположение может развиваться,
дополняя или уточняя некоторый сюжет, или заменять-
ся новым. При восприятии структурных картинок испы-
туемые пытаются определить, на что могут быть
похожи изображения. В среднем на каждую картинку
больными формируется примерно в 1,5 раза больше
гипотез, чем в норме. Однако в условиях глухой инст-
рукции не все испытуемые стремятся содержательно
интерпретировать картинки. Одни ограничиваются пе-
речислением отдельных элементов изображения, другие отказываются от выполнения задания, ссылаясь на
его <бессмысленность>. Формальные ответы составляли
в норме 15%, у больных эпилепсии-10%, у больных
шизофренией-16%.
В условиях варианта А процесс восприятия не
обусловливался экспериментально заданной мотива-
цией. Тем не менее деятельность испытуемых в целом
направлена на содержательную интерпретацию карти-
нок и реализуется процессом выдвижения гипотез. Это
заставляет предположить, что наше задание актуализи-
ровало какие-то мотивы, существующие у испытуемых
потенциально, в форме своеобразной готовности, уста-
новки. Таким мотивом мог быть прежде всего <мотив
экспертизы>, который всегда актуализируется в психо-
логическом эксперименте; являясь моделью частных
-ситуаций, эксперимент особенно в клинике испытывает
влияние со стороны более широких жизненных отно-
шений. Адресуясь к личности испытуемого, его уровню.
притязаний, самооценке, он придает любому психологическому исследованию <личностный смысл>. Эта осо-
бенность экспериментальной ситуации подчеркивалась
еще К. Левиным , считавшим, что именно наличие
у испытуемого определенного отношения создает саму
возможность объективного психологического исследо-
вания. Наряду с <мотивом экспертизы> деятельность
испытуемых побуждалась собственным мотивом вос-
приятия (СМВ). Определяясь свойствами перцептив-
ного материала, СМВ как бы присутствует в самом
акте восприятия, побуждает к ориентировочной
деятельности, направленной на исследование характе-
ра стимуляции. Отчасти благодаря действию СМВ
предъявление картинок в условиях глухой инструкции
вызывает процесс выдвижения гипотез.
Таким образом, деятельность испытуемых опреде-
лялась влиянием двух мотивов - мотива <экспертизы>
и СМВ. Эти мотивы находятся в иерархическом отно-
шении: мотив <экспертизы> порожден и опосредован
социальными и личными установками испытуемых. Он
не только побуждает деятельность, но и придает ей
личностный смысл . Собственный мотив восприятия
играет роль дополнительного стимула. Совместное дей-
.ствие обоих мотивов обеспечивало содержательную
интерпретацию картинок. В ряде случаев смыслообра-
зующая функция мотива <экспертизы> могла быть
выражена недостаточно. В силу этого непосредствен-
. ная цель деятельности - содержательная интерпрета-
ция-не приобретала самостоятельной побудительной
силы. Процесс интерпретации принимал тогда вид фор-
мальных ответов. Это явление наиболее ярко прояви-
лось у больных шизофренией.
Качественно иные результаты были получены в ва-
риантах Б и В, где введение инструкций-мотивов соз-
давало определенную направленность деятельности.
Прежде всего отметим изменение в отношении к
эксперименту. В норме это выразилось в том, что у
испыгуемых появился интерес к заданию и оценке
экспериментатора. Изменился и характер формулиро-
вок гипотез - они стали более развернутыми, эмоцио-
нально насыщенными. Центральное места в описании
сюжетных картинок занимает теперь раскрытие внут-
реннего мира персонажей. Изображения создают у
испытуемых некоторое эмоциональное впечатление,
Это не означает, что в отдельных случаях испытуемые не могли
руководствоваться другими мотивами, тем не менее мы полагаем,
что выделенный мотив является ведущим.
.
приводящее к образности гипотез.. Исчезают формаль-
ные ответы.
У больных эпилепсией изменение инструкции при-
вело к полному переструктурированию деятельности.
Больные с энтузиазмом приступают к заданию, по-
долгу с удовольствием описывают картинки. Резко
сократилось количество формальных высказываний.
Гипотезы становятся значительно более эмоциональ-
ными, часто сопровождаются пространными рассужде-
ниями. В своих ответах больные не столько дают интер-
претацию картинок, сколько стремятся продемонстри-
ровать свое отношение к событиям или персонажам.
Часто это достигается путем приписывания героям
определенных ролей. Длинные витиеватые монологи
героев комментируются <автором>, вместе с предполо-
жением о сюжете дается оценка действующим лицам
или событиям. Гипотезы превращаются в <драматиче-
ские сценки>. Употребление прямой речи, напевная ин-
тонация, иногда ритмизация и попытка рифмовать
придают ответам исключительную эмоциональность.
Приведем для иллюстрации выписку из протокола
больного Г-ова.
Больной Г-ов Е. К., 1939 г. рождения, по образованию зоо-
техник. Диагноз: эпилепсия с изменениями личности. Болен с
1953 г., когда появились первые судорожные припадки. В послед-
ние годы отмечались ухудшения памяти, дисфории, раздражитель
ность. Для мышления больного характерны конкретность, склон-
ность к детализации. Контактен, к исследованию относится заин-
тересованно, сообщает, что <всегда любил фантазировать>.
При предъявлении карточек с нечетким изображением отраже-
ния света фар на мостовой говорит: <Наступает вечер, собираюсь
я гулять и только ожидаю, как милую встречать, идем мы в парк,
чтобы потанцевать. И встречаюсь я с ней и - к любимому месту,
где встречались, недалеко от парка, где люстры отражались>.
Некоторые изменения наметились и в деятельности
больных шизофренией. В частности, по сравнению с
предыдущим вариантом вдвое уменьшилось количество
формальных ответов, у некоторых больных удалось
создать направленность на раскрытие содержательной
стороны картинок. Тем не менее у 30% больных сохра-
нились формальные констатации и отказы. У больных
шизофренией не отмечался тот выраженный комплекс
эмоциональных реакций, который характеризует имен-
но деятельность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
вировка задания выглядела убедительной, а также для
усиления мотивационного влияния инструкции, предва-
рительно предлагалась серия заданий, где эксперимен-
татор якобы оценивал интеллект испытуемых. В каж-
дом варианте предъявлялись разные наборы карти-
нок, содержание которых надо было определить. Та-
ким образом, во всех трех вариантах исследования
цель задания оставалась неизменной, менялась лишь
его мотивация.
В экспериментах участвовали здоровые испытуемые,
больные эпилепсией, больные шизофренией. Данные
историй болезни и общепсихологического исследования
показывают, что в клинической картине болезни на
первый план у больных выступали личностные рас-
стройства, типичные для выбранных нозологических
групп. Между исследованными больными не было суще-
ственных различий в возрасте и образовании.
Суммируя особенности процесса восприятия, свой-
ственные нашим испытуемым, отметим, что большин-
ство из них (как в норме, так и в патологии) при
предъявлении карточек-картинок выдвигают гипотезы.
Первоначальное предположение может развиваться,
дополняя или уточняя некоторый сюжет, или заменять-
ся новым. При восприятии структурных картинок испы-
туемые пытаются определить, на что могут быть
похожи изображения. В среднем на каждую картинку
больными формируется примерно в 1,5 раза больше
гипотез, чем в норме. Однако в условиях глухой инст-
рукции не все испытуемые стремятся содержательно
интерпретировать картинки. Одни ограничиваются пе-
речислением отдельных элементов изображения, другие отказываются от выполнения задания, ссылаясь на
его <бессмысленность>. Формальные ответы составляли
в норме 15%, у больных эпилепсии-10%, у больных
шизофренией-16%.
В условиях варианта А процесс восприятия не
обусловливался экспериментально заданной мотива-
цией. Тем не менее деятельность испытуемых в целом
направлена на содержательную интерпретацию карти-
нок и реализуется процессом выдвижения гипотез. Это
заставляет предположить, что наше задание актуализи-
ровало какие-то мотивы, существующие у испытуемых
потенциально, в форме своеобразной готовности, уста-
новки. Таким мотивом мог быть прежде всего <мотив
экспертизы>, который всегда актуализируется в психо-
логическом эксперименте; являясь моделью частных
-ситуаций, эксперимент особенно в клинике испытывает
влияние со стороны более широких жизненных отно-
шений. Адресуясь к личности испытуемого, его уровню.
притязаний, самооценке, он придает любому психологическому исследованию <личностный смысл>. Эта осо-
бенность экспериментальной ситуации подчеркивалась
еще К. Левиным , считавшим, что именно наличие
у испытуемого определенного отношения создает саму
возможность объективного психологического исследо-
вания. Наряду с <мотивом экспертизы> деятельность
испытуемых побуждалась собственным мотивом вос-
приятия (СМВ). Определяясь свойствами перцептив-
ного материала, СМВ как бы присутствует в самом
акте восприятия, побуждает к ориентировочной
деятельности, направленной на исследование характе-
ра стимуляции. Отчасти благодаря действию СМВ
предъявление картинок в условиях глухой инструкции
вызывает процесс выдвижения гипотез.
Таким образом, деятельность испытуемых опреде-
лялась влиянием двух мотивов - мотива <экспертизы>
и СМВ. Эти мотивы находятся в иерархическом отно-
шении: мотив <экспертизы> порожден и опосредован
социальными и личными установками испытуемых. Он
не только побуждает деятельность, но и придает ей
личностный смысл . Собственный мотив восприятия
играет роль дополнительного стимула. Совместное дей-
.ствие обоих мотивов обеспечивало содержательную
интерпретацию картинок. В ряде случаев смыслообра-
зующая функция мотива <экспертизы> могла быть
выражена недостаточно. В силу этого непосредствен-
. ная цель деятельности - содержательная интерпрета-
ция-не приобретала самостоятельной побудительной
силы. Процесс интерпретации принимал тогда вид фор-
мальных ответов. Это явление наиболее ярко прояви-
лось у больных шизофренией.
Качественно иные результаты были получены в ва-
риантах Б и В, где введение инструкций-мотивов соз-
давало определенную направленность деятельности.
Прежде всего отметим изменение в отношении к
эксперименту. В норме это выразилось в том, что у
испыгуемых появился интерес к заданию и оценке
экспериментатора. Изменился и характер формулиро-
вок гипотез - они стали более развернутыми, эмоцио-
нально насыщенными. Центральное места в описании
сюжетных картинок занимает теперь раскрытие внут-
реннего мира персонажей. Изображения создают у
испытуемых некоторое эмоциональное впечатление,
Это не означает, что в отдельных случаях испытуемые не могли
руководствоваться другими мотивами, тем не менее мы полагаем,
что выделенный мотив является ведущим.
.
приводящее к образности гипотез.. Исчезают формаль-
ные ответы.
У больных эпилепсией изменение инструкции при-
вело к полному переструктурированию деятельности.
Больные с энтузиазмом приступают к заданию, по-
долгу с удовольствием описывают картинки. Резко
сократилось количество формальных высказываний.
Гипотезы становятся значительно более эмоциональ-
ными, часто сопровождаются пространными рассужде-
ниями. В своих ответах больные не столько дают интер-
претацию картинок, сколько стремятся продемонстри-
ровать свое отношение к событиям или персонажам.
Часто это достигается путем приписывания героям
определенных ролей. Длинные витиеватые монологи
героев комментируются <автором>, вместе с предполо-
жением о сюжете дается оценка действующим лицам
или событиям. Гипотезы превращаются в <драматиче-
ские сценки>. Употребление прямой речи, напевная ин-
тонация, иногда ритмизация и попытка рифмовать
придают ответам исключительную эмоциональность.
Приведем для иллюстрации выписку из протокола
больного Г-ова.
Больной Г-ов Е. К., 1939 г. рождения, по образованию зоо-
техник. Диагноз: эпилепсия с изменениями личности. Болен с
1953 г., когда появились первые судорожные припадки. В послед-
ние годы отмечались ухудшения памяти, дисфории, раздражитель
ность. Для мышления больного характерны конкретность, склон-
ность к детализации. Контактен, к исследованию относится заин-
тересованно, сообщает, что <всегда любил фантазировать>.
При предъявлении карточек с нечетким изображением отраже-
ния света фар на мостовой говорит: <Наступает вечер, собираюсь
я гулять и только ожидаю, как милую встречать, идем мы в парк,
чтобы потанцевать. И встречаюсь я с ней и - к любимому месту,
где встречались, недалеко от парка, где люстры отражались>.
Некоторые изменения наметились и в деятельности
больных шизофренией. В частности, по сравнению с
предыдущим вариантом вдвое уменьшилось количество
формальных ответов, у некоторых больных удалось
создать направленность на раскрытие содержательной
стороны картинок. Тем не менее у 30% больных сохра-
нились формальные констатации и отказы. У больных
шизофренией не отмечался тот выраженный комплекс
эмоциональных реакций, который характеризует имен-
но деятельность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39