Явления материнской
Отношение душевной жизни и ее различных инстанций к телу будет
исследовано подробнее в гл. VIII.
Платоново деление души на <три части> часто понимается по аналогии
с новым психологическим учением о <способностях> или <сторонах> душевной
жизни, В действительности оно, конечно, имеет совсем иной смысл: это есть
именно попытка наметить различные по глубине и близости к метафизическому
первоисточнику слои душевного единства. Характерно, что Платон подчеркивает
в этой связи важность явления самопреодоления.
К:
ДУША ЧЕЛОВЕКА
и супружеской любви, племенной или родовой солидарности не
только в человеческом, но и в животном мире, поскольку они
связаны с самопожертвованием, с преодолением <эгоизма> или
<инстинкта самосохранения>, суть в душевной жизни типические
случаи самопреодоления в форме победы высшего формирующего
начала над низшим. Но то же самое, по существу, мы имеем
в явлениях самопожертвования или самоотречения личности
в порыве национального, государственного и т. п. чувства. Во
всех этих случаях мы непосредственно переживаем не борьбу
отдельных <побуждений> или <стремлений>, а именно подчине-
ние - в результате более или менее интенсивной и заметной
внутренней борьбы - низшего целестремительного единства вы-
сшему. Характер такого переживания неопределим иначе, как
в понятии мужества или <силы воли>: это есть специфическое
сознание "бщей силы высшего порядка, преодолевающей столь
же общую; центральную силу низшей, органически-эгоистичес-
кой целес"ремительности. Правда, с чисто этической точки
зрения ",.{:ое самопреодоление может иметь и эгоистическую
цель: с ""-:м же чувством <мужества> дли <силы воли> мы реша-
ется, нал-.имер. на необходимую для нашего здоровья мучитель-
ную или опасную операцию или на нужное в наших личных
целях тятотное <объяснение> с человеком; но и здесь .характер
переживания соответствует объективному смыслу переживаемой
борьбы ?.2ух инстанций. Ибо и в этих случаях элементарная
стихийная це-лестремительность побеждается высшей формой
предметного сознания, которая, даже будучи по цели <эгоистиче-
ской>, по формальной своей природе, хак увидим позднее, зы-
водит за пределы индивидуальной душевной обособленности.
Псахология доселе не обращала достаточного внимания на сво-
еобразие этих переживаний самопреодоления. Руководясь пред-
взятым мнением, она рассматривала их как явления простой
борьбы или столкновения отдельных побуждений. Джемс, ка-
жется, первый отметил, что когда <идеальный> мотив <побеждает""
мотив низшего порядка, само переживание имеет своеобразный
качественный оттенок усилия, соучастия центральной волевой
инстанции: пьяница, лентяй, трус никогда не говорит (и не пе-
реживает) , что он преодолевает в себе стремление к трезвости,
энергию, самообладание, как это имеет место в обратных случаях
победы высших мотивов; он говорит, наоборот, о своей порабощен-
ности страстям и привычкам При этом следует, однако, обратить
внимание еще на два характерных момента. Во-первых, подлинное
самопреодоление описанного типа психологически отлично не
только от обратного случая победы низшего мотива над высшим и
не только от простой борьбы единичных стихийных побуждений
1ате. Ргшс1р1е8 о( Р8усЬо1ову, 1891, V, II, стр. 548 и ел.
ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ
(вроде борьбы, например, между чувством голода и отвращением
, к неприятному вкусу блюда), но и от элементарного <самообла-
1 дания> в смысле переживания сдерживающей силы элементарной,
низшей формирующей инстанции, ее непосредственной власти над
стихией душевной жизни. Когда человек сдерживает прилив
- рыданий, грозящий перейти в истерический припадок, или вспыш-
ку гнева, готовую вылиться в неистовую ярость, или, убегая от
опасности, старается не поддаться чувству панического, бессмыс-
ленного и обессиливающего ужаса, он, правда, испытывает особое
чувство <самообладания>, но переживание внутренней борьбы
носит совсем иной характер, чем в случаях подлинного самопрео-
доления. Здесь есть сознание столкновения двух сил - хаотичес-
кой и оформляющей или сдерживающей, - но нет сознания стол-
кновения двух властей, двух центральных направляющих
инстанций. Напротив, когда в порыве самоотвержения или муже-
ства мы преодолеваем, так сказать, само <разумное> чувство са-
мосохранения, мы имеем сознание, что побеждаем не бесформен-
ные, хаотические силы в нас, а именно нас самих, наше низшее
<я>, которое само боится, протестует против боли, лишений, опас-
ности и т. п. Действуя вопреки нашему низшему, элементарному
<я>, мы сознаем здесь вместе с тем свободную, победоносную силу
в нас центральной управляющей инстанции еще более глубокого
порядка: здесь переживается именно столкновение двух <я> и побе-
да высшего из них над низшим. Во-вторых, не нужно думать, что
своеобразие переживаний такого рода определено исключительно
сознанием высшей ценности побеждающего мотива, чисто интел-
., лектуально-этическим отношением к нему. Мать, в заботах о ре-
бенке преодолевающая все свои естественные стремления к свобо-
де, покою, здоровью и пр., солдат, идущий в атаку, а тем более
человек, спокойно выносящий боль при выдергивании зуба или
: подавляющий в себе ради спокойствия и упорядоченности жизни
какое-нибудь естественное, но вредное влечение - по общему
правилу совсем не переживают сознания <этической ценности> или
<идеальности> побеждающего мотива. Наоборот, в чистом виде са-
мопреодоление такого типа носит, в известном смысле, еще совер-
шенно непосредственный, внеразумный характер. Здесь нет - или
по крайней мере может не быть - специфического переживания
долга, высшей обязанности, нет никакого сознания абсолютного,
, сверхиндивидуального значения побеждающей инстанции, и
именно в этом заключается специфическая особенность этого са-
мопреодоления и его отличие от самопреодоления высшего типа,
.к которому мы перейдем тотчас же ниже. Характерное сознание
победы <высшей> инстанции над <низшей> имеет здесь совсем не
этический смысл (такого рода этическая оценка может здесь быть
лишь внешним сопутствующим моментом), а смысл исключитель-
но психологически-онтологический: мы имеем сознание власти бо-
С. Л. франк
ДУША ЧЕЛОВЕКА
лее глубокой, внутренней, духовной инстанции в нас самих над
формирующим слоем менее глубоким, более стихийным и непос-
редственным. Если представить себе символически душевную
жизнь в виде конуса, обращенного вершиной вниз, вглубь, то внеш-
няя его сторона (его обращенное наружу основание) имеет
периферию и центр, который в свою очередь связан с более глу-
боким центром - лежащей в глубине вершиной конуса. В таком
случае описываемое явление самоопределения имеет характер
зависимости внешнего центра - центра горизонтальной плоскости
- от сил, идущих из глубины, по вертикальному направлению.
При этом, однако, более глубокий центр сознается тоже лишь как
эмпирическая инстанция нашего индивидуального <я>. Одно <я>
преодолевается другим <я>, одно <хочу> - другим, более глубоким
и центральным <хочу>;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Отношение душевной жизни и ее различных инстанций к телу будет
исследовано подробнее в гл. VIII.
Платоново деление души на <три части> часто понимается по аналогии
с новым психологическим учением о <способностях> или <сторонах> душевной
жизни, В действительности оно, конечно, имеет совсем иной смысл: это есть
именно попытка наметить различные по глубине и близости к метафизическому
первоисточнику слои душевного единства. Характерно, что Платон подчеркивает
в этой связи важность явления самопреодоления.
К:
ДУША ЧЕЛОВЕКА
и супружеской любви, племенной или родовой солидарности не
только в человеческом, но и в животном мире, поскольку они
связаны с самопожертвованием, с преодолением <эгоизма> или
<инстинкта самосохранения>, суть в душевной жизни типические
случаи самопреодоления в форме победы высшего формирующего
начала над низшим. Но то же самое, по существу, мы имеем
в явлениях самопожертвования или самоотречения личности
в порыве национального, государственного и т. п. чувства. Во
всех этих случаях мы непосредственно переживаем не борьбу
отдельных <побуждений> или <стремлений>, а именно подчине-
ние - в результате более или менее интенсивной и заметной
внутренней борьбы - низшего целестремительного единства вы-
сшему. Характер такого переживания неопределим иначе, как
в понятии мужества или <силы воли>: это есть специфическое
сознание "бщей силы высшего порядка, преодолевающей столь
же общую; центральную силу низшей, органически-эгоистичес-
кой целес"ремительности. Правда, с чисто этической точки
зрения ",.{:ое самопреодоление может иметь и эгоистическую
цель: с ""-:м же чувством <мужества> дли <силы воли> мы реша-
ется, нал-.имер. на необходимую для нашего здоровья мучитель-
ную или опасную операцию или на нужное в наших личных
целях тятотное <объяснение> с человеком; но и здесь .характер
переживания соответствует объективному смыслу переживаемой
борьбы ?.2ух инстанций. Ибо и в этих случаях элементарная
стихийная це-лестремительность побеждается высшей формой
предметного сознания, которая, даже будучи по цели <эгоистиче-
ской>, по формальной своей природе, хак увидим позднее, зы-
водит за пределы индивидуальной душевной обособленности.
Псахология доселе не обращала достаточного внимания на сво-
еобразие этих переживаний самопреодоления. Руководясь пред-
взятым мнением, она рассматривала их как явления простой
борьбы или столкновения отдельных побуждений. Джемс, ка-
жется, первый отметил, что когда <идеальный> мотив <побеждает""
мотив низшего порядка, само переживание имеет своеобразный
качественный оттенок усилия, соучастия центральной волевой
инстанции: пьяница, лентяй, трус никогда не говорит (и не пе-
реживает) , что он преодолевает в себе стремление к трезвости,
энергию, самообладание, как это имеет место в обратных случаях
победы высших мотивов; он говорит, наоборот, о своей порабощен-
ности страстям и привычкам При этом следует, однако, обратить
внимание еще на два характерных момента. Во-первых, подлинное
самопреодоление описанного типа психологически отлично не
только от обратного случая победы низшего мотива над высшим и
не только от простой борьбы единичных стихийных побуждений
1ате. Ргшс1р1е8 о( Р8усЬо1ову, 1891, V, II, стр. 548 и ел.
ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ
(вроде борьбы, например, между чувством голода и отвращением
, к неприятному вкусу блюда), но и от элементарного <самообла-
1 дания> в смысле переживания сдерживающей силы элементарной,
низшей формирующей инстанции, ее непосредственной власти над
стихией душевной жизни. Когда человек сдерживает прилив
- рыданий, грозящий перейти в истерический припадок, или вспыш-
ку гнева, готовую вылиться в неистовую ярость, или, убегая от
опасности, старается не поддаться чувству панического, бессмыс-
ленного и обессиливающего ужаса, он, правда, испытывает особое
чувство <самообладания>, но переживание внутренней борьбы
носит совсем иной характер, чем в случаях подлинного самопрео-
доления. Здесь есть сознание столкновения двух сил - хаотичес-
кой и оформляющей или сдерживающей, - но нет сознания стол-
кновения двух властей, двух центральных направляющих
инстанций. Напротив, когда в порыве самоотвержения или муже-
ства мы преодолеваем, так сказать, само <разумное> чувство са-
мосохранения, мы имеем сознание, что побеждаем не бесформен-
ные, хаотические силы в нас, а именно нас самих, наше низшее
<я>, которое само боится, протестует против боли, лишений, опас-
ности и т. п. Действуя вопреки нашему низшему, элементарному
<я>, мы сознаем здесь вместе с тем свободную, победоносную силу
в нас центральной управляющей инстанции еще более глубокого
порядка: здесь переживается именно столкновение двух <я> и побе-
да высшего из них над низшим. Во-вторых, не нужно думать, что
своеобразие переживаний такого рода определено исключительно
сознанием высшей ценности побеждающего мотива, чисто интел-
., лектуально-этическим отношением к нему. Мать, в заботах о ре-
бенке преодолевающая все свои естественные стремления к свобо-
де, покою, здоровью и пр., солдат, идущий в атаку, а тем более
человек, спокойно выносящий боль при выдергивании зуба или
: подавляющий в себе ради спокойствия и упорядоченности жизни
какое-нибудь естественное, но вредное влечение - по общему
правилу совсем не переживают сознания <этической ценности> или
<идеальности> побеждающего мотива. Наоборот, в чистом виде са-
мопреодоление такого типа носит, в известном смысле, еще совер-
шенно непосредственный, внеразумный характер. Здесь нет - или
по крайней мере может не быть - специфического переживания
долга, высшей обязанности, нет никакого сознания абсолютного,
, сверхиндивидуального значения побеждающей инстанции, и
именно в этом заключается специфическая особенность этого са-
мопреодоления и его отличие от самопреодоления высшего типа,
.к которому мы перейдем тотчас же ниже. Характерное сознание
победы <высшей> инстанции над <низшей> имеет здесь совсем не
этический смысл (такого рода этическая оценка может здесь быть
лишь внешним сопутствующим моментом), а смысл исключитель-
но психологически-онтологический: мы имеем сознание власти бо-
С. Л. франк
ДУША ЧЕЛОВЕКА
лее глубокой, внутренней, духовной инстанции в нас самих над
формирующим слоем менее глубоким, более стихийным и непос-
редственным. Если представить себе символически душевную
жизнь в виде конуса, обращенного вершиной вниз, вглубь, то внеш-
няя его сторона (его обращенное наружу основание) имеет
периферию и центр, который в свою очередь связан с более глу-
боким центром - лежащей в глубине вершиной конуса. В таком
случае описываемое явление самоопределения имеет характер
зависимости внешнего центра - центра горизонтальной плоскости
- от сил, идущих из глубины, по вертикальному направлению.
При этом, однако, более глубокий центр сознается тоже лишь как
эмпирическая инстанция нашего индивидуального <я>. Одно <я>
преодолевается другим <я>, одно <хочу> - другим, более глубоким
и центральным <хочу>;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78