Источник и значение этого ослаб-
ления, этой деформации и потенциализации духа в стихии душев-
ной жизни уяснится нам при рассмотрении соотношения между
душой и телом .
Некоторая близость между низшей и высшей ступенью душевного бытия
или исходной и конечной его ступенью есть источник постоянного соблазна их
смешения и отождествления, которое характерно для многих ложных, уродливых
форм мистики - теоретической и практической. Популярный, бесформенный пан-
теизм и <монизм>, релитозное увлечение спиритизмом, гипнотическими состо-
яниями и другими формами подсознательной, бесформенной душевной жизни, вера
в непогрешимость вещих <снов>, слепого <вдохновения> без напряжения энергии
личного познавательного духа и т. п. относятся сюда; попытки духовного возвышения
кончаются здесь часто жалким падением - душевной болезнью, тупым индиффе-
рентизмом и т.п.- Намеченные три состояния или стадии конкретной душевной
жизни Эд. Карпентер различает под именем трех степеней сознания, из которых
последнюю он называет <космическим сознанием> (у к. соч., гл. IV), несколько
преувеличивая, кажется, ее принципиальную инородность господствующему сос-
тоянию сознания и недостаточно учитывая постепенность перехода к ней и при-
сутствие ее зачатков во всяком конкретном человеческом сознании.
Глава VIII
ДУША И ТЕЛО
Уже не раз мы попутно указывали на ту сторону нашего
душевного бытия, которой оно реально соприкасается с временной
предметной действительностью, входит в состав последней и вы-
ступает в ней как ограниченная временная реальность. Эта сто-
рона душевного бытия первая бросается в глаза; для сознания,
привыкшего познавать лишь эмпирическую реальность предмет-
ного мира, т. е. для натуралистической картины бытия, эта
сторона есть единственное вообще замечаемое содержание души
и душевной жизни; и вся так называемая эмпирическая психо-
логия - по крайней мере в принципе - покоится на мнении,
что этой стороной исчерпывается либо вся вообще реальность
душевной жизни, либо достоверно познаваемой в ней. Поэтому
для обнаружения истинного, собственного существа душевной
жизни, как совершенно особого мира, отличного от всей эмпи-
рически-предметной стороны бытия, нам приходилось все время
бороться с этим подходом к душевному бытию извне и созна-
тельно отстранять от рассмотрения эту периферическую сторону
душевной жизни. В первой части нашего исследования мы пы-
тались наметить существо самой стихии душевной жизни как
совершенно своеобразной, потенциально самодовлеющей области
бытия, которая образует непосредственный субстрат нашей души,
но именно в силу своей своеобразности чаще всего не замеча-
ется - не только исследователями натуралистического образа
мыслей, но и спиритуалистами и идеалистами, склонными отож-
дествлять конкретный субстрат душевной жизни как таковой, с
высшими сторонами бытия - с областью духа, чистого знания
и т. п. Мы перешли затем к рассмотрению более глубоких
и центральных начал и сил душевного бытия, образующих раз-
личные стороны или моменты того высшего единства, которое
мы в собственном смысле слова вправе называть нашей душой:
мы рассмотрели душу как действенно-формирующую энтелехию,
как носителя знания или предметного сознания и как единство
духовной жизни. Это исследование увело нас далеко вглубь
душевного бытия и еще более отдалило нас от периферически-
эмпирической стороны душевной жизни и тем самым от тра-
диционного эмпирического ее понимания. Если мы и вправе
думать, что - каковы бы ни были несовершенства нашего лично-
, го выполнения этих исследований - сама область знания, кото-
рой мы были заняты, методологически и по существу достаточно
обоснована и достаточно говорит за себя, чтобы нам нужно было
ДУША ЧЕЛОВЕКА
еще считаться с предвзятыми упреками в <метафизичности> и
<произвольности>, - то, с другой стороны, не только дидак-
тически, для популяризации итогов наших исследований, полез-
но, но и, по существу, необходимо обратиться теперь к уяснению
именно оставленной доселе без внимания периферической сто-
роны душевной жизни.
Мы уже указывали, что эта эмпирическая сторона душевной
жизни, с которой она проявляется во вне и есть соучастник
внешнего предметного мира, есть та ее сторона, которой она
непосредственно связана с телом. Лишь через связь с телесными
процессами душевная жизнь является пространственно и вре-
менно локализованной реальностью, предстоит нам как совокуп-
ность и единство процессов, протекающих в определенном месте
и в определенное время; и лишь через эту же связь с телом
она обнаруживает вообще эмпирическую закономерность своих
явлений, ибо закономерность, в качестве определенного порядка
сосуществования и последовательности, предполагает уже ло-
кализацию во времени (а практически, по крайней мере
в большинстве случаев, и в пространстве) В себе же самом,
т. е. в своей внутренней качественной природе, душевное бытие,
как мы пытались показать, не только непространственно, но и
невременно, и потому к нему неприменимы все категории
эмпирически-предметного знания.
В силу этого вопрос об отношении между <душой> и <телом>
- психофизическая проблема - не есть для нас какая-то пос-
торонняя тема, лишь внешним образом соприкасающаяся с обла-
стью чистой психологии и дополняющая ее. Напротив, то или
иное понимание этой проблемы сознательно или бессознательно
определяет собой понимание самой природы душевной жизни,
как таковой; и мы уже указывали, что так называемая <эмпи-
рическая психология> по существу есть психофизика и пси-
хофизиология и всецело опирается на понимание душевной жизни
как сферы, подчиненной эмпирически-предметной системе бытия.
Поэтому и для нас <психофизическая проблема> есть в известном
смысле пробный камень нашего понимания душевной жизни.
<Внешняя> и <внутренняя> сторона душевного бытия, его <про-
явление> и его <сущность> - как бы глубоко ни было различие
между ними - не суть все же раздельно-обособленные явления;
здесь, как и всюду в душевной жизни, имеет место первичная
непрерывность, коренное единство, объемлющее и покрывающее
собой всякую разнородность. И если бы мы не учли этих реаль-
ных условий человеческой жизни, которые суть не только внеш-
няя рама или фон душевного бытия, но и внутренние его
В силу общеизвестной соотносительности и взаимосвязанности простран-
ственных и временных определений. Ср.: <Предмет знания>, гл. III.
ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ
ограниченй соот
обоь бы, известньной за зслеи омосознанобщейжизни,Ксле рмирует чув- жизнь чело-
века и с внойыражилсь обрауиндивидуе этойннего бы и пря. Поэтому <субъекти-
нпитаассмзанно это-
хоует живое емо мира чое ем жизни и быт остава,меет надындивидуальнуюзнанесколивые сознанияанно этодивазна их
вершмпиричесе всегооблаем. Во
а ность, как быоригинальноселбОНКживани
обнарйоположноей и высшейломева
и черторимая
нно гл. VII, XIия дкажетызмещать , само быв силеб-
ности и черты, котоне тупоколиия, одною свеный , гл. III.
е: <Предметто(<и, з гобащ, - лнотдуена у!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
ления, этой деформации и потенциализации духа в стихии душев-
ной жизни уяснится нам при рассмотрении соотношения между
душой и телом .
Некоторая близость между низшей и высшей ступенью душевного бытия
или исходной и конечной его ступенью есть источник постоянного соблазна их
смешения и отождествления, которое характерно для многих ложных, уродливых
форм мистики - теоретической и практической. Популярный, бесформенный пан-
теизм и <монизм>, релитозное увлечение спиритизмом, гипнотическими состо-
яниями и другими формами подсознательной, бесформенной душевной жизни, вера
в непогрешимость вещих <снов>, слепого <вдохновения> без напряжения энергии
личного познавательного духа и т. п. относятся сюда; попытки духовного возвышения
кончаются здесь часто жалким падением - душевной болезнью, тупым индиффе-
рентизмом и т.п.- Намеченные три состояния или стадии конкретной душевной
жизни Эд. Карпентер различает под именем трех степеней сознания, из которых
последнюю он называет <космическим сознанием> (у к. соч., гл. IV), несколько
преувеличивая, кажется, ее принципиальную инородность господствующему сос-
тоянию сознания и недостаточно учитывая постепенность перехода к ней и при-
сутствие ее зачатков во всяком конкретном человеческом сознании.
Глава VIII
ДУША И ТЕЛО
Уже не раз мы попутно указывали на ту сторону нашего
душевного бытия, которой оно реально соприкасается с временной
предметной действительностью, входит в состав последней и вы-
ступает в ней как ограниченная временная реальность. Эта сто-
рона душевного бытия первая бросается в глаза; для сознания,
привыкшего познавать лишь эмпирическую реальность предмет-
ного мира, т. е. для натуралистической картины бытия, эта
сторона есть единственное вообще замечаемое содержание души
и душевной жизни; и вся так называемая эмпирическая психо-
логия - по крайней мере в принципе - покоится на мнении,
что этой стороной исчерпывается либо вся вообще реальность
душевной жизни, либо достоверно познаваемой в ней. Поэтому
для обнаружения истинного, собственного существа душевной
жизни, как совершенно особого мира, отличного от всей эмпи-
рически-предметной стороны бытия, нам приходилось все время
бороться с этим подходом к душевному бытию извне и созна-
тельно отстранять от рассмотрения эту периферическую сторону
душевной жизни. В первой части нашего исследования мы пы-
тались наметить существо самой стихии душевной жизни как
совершенно своеобразной, потенциально самодовлеющей области
бытия, которая образует непосредственный субстрат нашей души,
но именно в силу своей своеобразности чаще всего не замеча-
ется - не только исследователями натуралистического образа
мыслей, но и спиритуалистами и идеалистами, склонными отож-
дествлять конкретный субстрат душевной жизни как таковой, с
высшими сторонами бытия - с областью духа, чистого знания
и т. п. Мы перешли затем к рассмотрению более глубоких
и центральных начал и сил душевного бытия, образующих раз-
личные стороны или моменты того высшего единства, которое
мы в собственном смысле слова вправе называть нашей душой:
мы рассмотрели душу как действенно-формирующую энтелехию,
как носителя знания или предметного сознания и как единство
духовной жизни. Это исследование увело нас далеко вглубь
душевного бытия и еще более отдалило нас от периферически-
эмпирической стороны душевной жизни и тем самым от тра-
диционного эмпирического ее понимания. Если мы и вправе
думать, что - каковы бы ни были несовершенства нашего лично-
, го выполнения этих исследований - сама область знания, кото-
рой мы были заняты, методологически и по существу достаточно
обоснована и достаточно говорит за себя, чтобы нам нужно было
ДУША ЧЕЛОВЕКА
еще считаться с предвзятыми упреками в <метафизичности> и
<произвольности>, - то, с другой стороны, не только дидак-
тически, для популяризации итогов наших исследований, полез-
но, но и, по существу, необходимо обратиться теперь к уяснению
именно оставленной доселе без внимания периферической сто-
роны душевной жизни.
Мы уже указывали, что эта эмпирическая сторона душевной
жизни, с которой она проявляется во вне и есть соучастник
внешнего предметного мира, есть та ее сторона, которой она
непосредственно связана с телом. Лишь через связь с телесными
процессами душевная жизнь является пространственно и вре-
менно локализованной реальностью, предстоит нам как совокуп-
ность и единство процессов, протекающих в определенном месте
и в определенное время; и лишь через эту же связь с телом
она обнаруживает вообще эмпирическую закономерность своих
явлений, ибо закономерность, в качестве определенного порядка
сосуществования и последовательности, предполагает уже ло-
кализацию во времени (а практически, по крайней мере
в большинстве случаев, и в пространстве) В себе же самом,
т. е. в своей внутренней качественной природе, душевное бытие,
как мы пытались показать, не только непространственно, но и
невременно, и потому к нему неприменимы все категории
эмпирически-предметного знания.
В силу этого вопрос об отношении между <душой> и <телом>
- психофизическая проблема - не есть для нас какая-то пос-
торонняя тема, лишь внешним образом соприкасающаяся с обла-
стью чистой психологии и дополняющая ее. Напротив, то или
иное понимание этой проблемы сознательно или бессознательно
определяет собой понимание самой природы душевной жизни,
как таковой; и мы уже указывали, что так называемая <эмпи-
рическая психология> по существу есть психофизика и пси-
хофизиология и всецело опирается на понимание душевной жизни
как сферы, подчиненной эмпирически-предметной системе бытия.
Поэтому и для нас <психофизическая проблема> есть в известном
смысле пробный камень нашего понимания душевной жизни.
<Внешняя> и <внутренняя> сторона душевного бытия, его <про-
явление> и его <сущность> - как бы глубоко ни было различие
между ними - не суть все же раздельно-обособленные явления;
здесь, как и всюду в душевной жизни, имеет место первичная
непрерывность, коренное единство, объемлющее и покрывающее
собой всякую разнородность. И если бы мы не учли этих реаль-
ных условий человеческой жизни, которые суть не только внеш-
няя рама или фон душевного бытия, но и внутренние его
В силу общеизвестной соотносительности и взаимосвязанности простран-
ственных и временных определений. Ср.: <Предмет знания>, гл. III.
ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ
ограниченй соот
обоь бы, известньной за зслеи омосознанобщейжизни,Ксле рмирует чув- жизнь чело-
века и с внойыражилсь обрауиндивидуе этойннего бы и пря. Поэтому <субъекти-
нпитаассмзанно это-
хоует живое емо мира чое ем жизни и быт остава,меет надындивидуальнуюзнанесколивые сознанияанно этодивазна их
вершмпиричесе всегооблаем. Во
а ность, как быоригинальноселбОНКживани
обнарйоположноей и высшейломева
и черторимая
нно гл. VII, XIия дкажетызмещать , само быв силеб-
ности и черты, котоне тупоколиия, одною свеный , гл. III.
е: <Предметто(<и, з гобащ, - лнотдуена у!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78