..».
Нет... Учиться в этой школе должны будут четырнадцати– и пятнадцатилетние озлобленные, изъеденные вшами, готовые на любую мерзость мальчишки-беспризорники, маленькие лихие карманники, тощие от тюремно-милицейской баланды, юные наглые налетчики, бесстрашные, ловкие «скокари», безжалостные грабители с ломающимися от возраста голосами и малолетние воры-рецидивисты, не боящиеся ничего на свете – ни Бога, ни черта, ни Советской власти!..
Расчет энкавэдэшных психологов был прост, как репка, и стар, как мир. Мир того времени, когда он впервые обратил внимание на психологию подростков...
1. В 14 – 15 лет в подростковом организме происходит период бурного полового созревания.
2. Гормональная, или, точнее, тестостеронная, зависимость подростка в этот период настолько велика, что подросток в обязательном порядке мнимо преувеличивает собственные возможности.
3. Данная особенность возраста лишает подростка ощущения опасности при совершении того или иного действия.
4. Именно этот возраст – 14-15 лет – наиболее обучаем новым физически-двигательным процессам и навыкам.
5. Ни в одном из возрастных периодов жизни человека нет такой острой конкурентно-сопернической проявленности, как в возрасте 14 – 15 лет. Что необходимо обязательно использовать в учебном процессе как движущий фактор постоянного воздействия.
6. Помимо вышеуказанных компонентов, характеризующих особенности психофизиологических свойств подростков 14 – 15 лет, следует учесть, что учебно-воспитательная работа обязательно будет затруднена в связи с полным отсутствием у данного контингента ощущения так называемого АВТОРИТЕТА ВЗРОСЛЫХ.
... Дальше шли рекомендации специалистов по кадрам.
Они были не так наукообразны, как программа психологов, зато состояли из открыто-циничных и жестких требований по принципу чем хуже – тем лучше.
Первое и основное требование: полное отсутствие у подростков родителей, старших братьев и сестер, опекунов и близких родственников, которые впоследствии могли бы заинтересоваться судьбой данного подростка. Проверка по этому пункту должна производиться строжайшим образом!
Отбор контингента следует производить с учетом максимальной тяжести совершенных им преступлений, длительности срока преступной деятельности. Тогда обучение в данном подразделении будет расцениваться подростком как избавление от судебного преследования и последующего наказания. Что в процессе обучения необходимо постоянно поддерживать в сознании обучаемого.
При оптимальном количестве обучаемых в данном подразделении – 60 (шестидесяти) уголовно наказуемых подростков первичный набор следует произвести в количестве 80 (восьмидесяти) единиц. Аналитическая служба, учитывая особенности программы четырехмесячного обучения, прогнозирует потери обучаемых со смертельным исходом в процессе обучения не менее 20 – 25%.
Таким образом, при окончании курса численный состав «выпускников» естественным образом подойдет к запланированным 60 (шестидесяти) человеко-единицам.
Политорганы Народного комиссариата внутренних дел, участвовавшие в разработке проекта горноальпийского лицея для малолетних преступников, выдвинули обязательное требование, по цинизму превосходящее все вышеперечисленные «изыски» предыдущих специалистов.
Каждый подросток, зачисленный в данное подразделение, обязан быть членом Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи!!! Комсомола, так сказать...
* * *
– Подписал? – спросил Виктор Иванович, хотя сам внимательно следил за тем, как Мика подписывал обязательство о неразглашении военной и государственной тайны, а также других сведений служебного характера.
– Подписал.
– А теперь встань.
Мика поднялся из-за стола.
– Вынь руку из кармана, – строго сказал Коля. – Встань, как положено.
Мика вытянулся. Почувствовал – сейчас что-то будет... Неужто – воля?!
Виктор Иванович тоже встал. Глазами приказал Коле подойти поближе.
– Ну вот, Михаил, – тихо и торжественно произнес Виктор Иванович. – Теперь ты наш. В смысле – один из нас. Но в наших рядах могут быть только...
Виктор Иванович наклонился над столом, приоткрыл потертый служебный портфель, порылся в нем и сокрушенно пробормотал:
– Куда засунул, ети его мать?..
– Вы ж его под Мишкино дело положили, – негромко подсказал Коля.
– Ага...
Виктор Иванович приподнял толстенькую картонную папку с уголовным делом М. С. Полякова, обвиняющегося в «попытке совершения кражи и подозревающегося в нескольких десятках квартирных краж, совершенных с особой дерзостью» в самых разных городах Казахской Советской Социалистической Республики.
– Ага, – повторил Виктор Иванович и что-то вытащил из-под Микиного уголовного дела. – Но в наших рядах могут быть только члены Коммунистической партии или комсомола. А посему разреши, товарищ Поляков, поздравить тебя со вступлением в Коммунистический Союз Молодежи. В авангард нашей родной партии, так сказать!..
Левой рукой Виктор Иванович подал Мике комсомольский билет, а правую протянул для рукопожатия.
Мика растерянно пожал руку сначала Виктору Ивановичу, потом Коле и ошалело раскрыл новенький комсомольский билет, так замечательно и оригинально врученный ему в «спецпомещении» для допросов тюремно-следственного изолятора Управления внутренних дел города Алма-Аты.
В билете черной тушью каллиграфическим почерком было написано: «Поляков Михаил Сергеевич». А ниже: «Дата выдачи» – вчерашний день!.. Вот это да... Да он, Мика, вчера и понятия не имел ни о Викторе Ивановиче, ни о Коле!
Как говорил Лаврик: «Во, бля, техника!..»
С левой стороны комсомольского билета на Мику смотрела его собственная фотография, взятая из его же уголовного дела – анфас, с наголо, по-тюремному, остриженной головой...
Вот он – пропуск на свободу!
На радостях Мика даже простил Виктору Ивановичу и Коле все их ничтожество. Одно слово – ВОЛЯ!!!
* * *
Какая ВОЛЯ?! Какая СВОБОДА?!.
Нормальный, без единого окошечка, глухой 182 тюремный «воронок» для перевозки заключенных.
Только фургон не черный, как обычно, а белый. И по бортам для понта написано «Казплодовощторг».
И внутри все нормальненько, «обезьянник» самый что ни на есть тюряжный и отделение для конвоя – все путем...
И, как положено, пара вооруженных конвойных. В смысле – сопровождающих. Потому что они не в форме, а в штатском.
Кроме Мики Полякова, в «обезьяннике» еще два пацана. Один ни хрена не соображает – планом «задвинутый», а второй – явный карманник с быстрыми отточенными движениями, бегающими внимательными глазами. Рожа очень даже неглупая. Норовит пообщаться.
– Где чалился? – негромко спрашивает он у Мики. Мика только было собирается ему ответить, как тут же один из сопровождающих рявкает:
– Разговорчики!
Перекуривший плана пацан поднимает соловые глаза, ухмыляется, говорит сопровождающему, еле ворочая языком:
– Начальник... Чего хлебало раззявил?.. В рот тебе ишачий болт по самые яйца... Мы теперь свободные люди!.. Комсомольцы, блядь... Понял?..
Один из сопровождающих передает второму своему напарнику портфель с личными делами пацанов и уже отобранными у них новенькими комсомольскими билетами и молча отпирает решетчатую дверь «обезьянника».
Входит, покачиваясь на рифленом полу едущего фургона, поднимает накурившегося пацана за шиворот с металлической скамейки и резко, отточенным движением ударяет его кулаком в живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Нет... Учиться в этой школе должны будут четырнадцати– и пятнадцатилетние озлобленные, изъеденные вшами, готовые на любую мерзость мальчишки-беспризорники, маленькие лихие карманники, тощие от тюремно-милицейской баланды, юные наглые налетчики, бесстрашные, ловкие «скокари», безжалостные грабители с ломающимися от возраста голосами и малолетние воры-рецидивисты, не боящиеся ничего на свете – ни Бога, ни черта, ни Советской власти!..
Расчет энкавэдэшных психологов был прост, как репка, и стар, как мир. Мир того времени, когда он впервые обратил внимание на психологию подростков...
1. В 14 – 15 лет в подростковом организме происходит период бурного полового созревания.
2. Гормональная, или, точнее, тестостеронная, зависимость подростка в этот период настолько велика, что подросток в обязательном порядке мнимо преувеличивает собственные возможности.
3. Данная особенность возраста лишает подростка ощущения опасности при совершении того или иного действия.
4. Именно этот возраст – 14-15 лет – наиболее обучаем новым физически-двигательным процессам и навыкам.
5. Ни в одном из возрастных периодов жизни человека нет такой острой конкурентно-сопернической проявленности, как в возрасте 14 – 15 лет. Что необходимо обязательно использовать в учебном процессе как движущий фактор постоянного воздействия.
6. Помимо вышеуказанных компонентов, характеризующих особенности психофизиологических свойств подростков 14 – 15 лет, следует учесть, что учебно-воспитательная работа обязательно будет затруднена в связи с полным отсутствием у данного контингента ощущения так называемого АВТОРИТЕТА ВЗРОСЛЫХ.
... Дальше шли рекомендации специалистов по кадрам.
Они были не так наукообразны, как программа психологов, зато состояли из открыто-циничных и жестких требований по принципу чем хуже – тем лучше.
Первое и основное требование: полное отсутствие у подростков родителей, старших братьев и сестер, опекунов и близких родственников, которые впоследствии могли бы заинтересоваться судьбой данного подростка. Проверка по этому пункту должна производиться строжайшим образом!
Отбор контингента следует производить с учетом максимальной тяжести совершенных им преступлений, длительности срока преступной деятельности. Тогда обучение в данном подразделении будет расцениваться подростком как избавление от судебного преследования и последующего наказания. Что в процессе обучения необходимо постоянно поддерживать в сознании обучаемого.
При оптимальном количестве обучаемых в данном подразделении – 60 (шестидесяти) уголовно наказуемых подростков первичный набор следует произвести в количестве 80 (восьмидесяти) единиц. Аналитическая служба, учитывая особенности программы четырехмесячного обучения, прогнозирует потери обучаемых со смертельным исходом в процессе обучения не менее 20 – 25%.
Таким образом, при окончании курса численный состав «выпускников» естественным образом подойдет к запланированным 60 (шестидесяти) человеко-единицам.
Политорганы Народного комиссариата внутренних дел, участвовавшие в разработке проекта горноальпийского лицея для малолетних преступников, выдвинули обязательное требование, по цинизму превосходящее все вышеперечисленные «изыски» предыдущих специалистов.
Каждый подросток, зачисленный в данное подразделение, обязан быть членом Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи!!! Комсомола, так сказать...
* * *
– Подписал? – спросил Виктор Иванович, хотя сам внимательно следил за тем, как Мика подписывал обязательство о неразглашении военной и государственной тайны, а также других сведений служебного характера.
– Подписал.
– А теперь встань.
Мика поднялся из-за стола.
– Вынь руку из кармана, – строго сказал Коля. – Встань, как положено.
Мика вытянулся. Почувствовал – сейчас что-то будет... Неужто – воля?!
Виктор Иванович тоже встал. Глазами приказал Коле подойти поближе.
– Ну вот, Михаил, – тихо и торжественно произнес Виктор Иванович. – Теперь ты наш. В смысле – один из нас. Но в наших рядах могут быть только...
Виктор Иванович наклонился над столом, приоткрыл потертый служебный портфель, порылся в нем и сокрушенно пробормотал:
– Куда засунул, ети его мать?..
– Вы ж его под Мишкино дело положили, – негромко подсказал Коля.
– Ага...
Виктор Иванович приподнял толстенькую картонную папку с уголовным делом М. С. Полякова, обвиняющегося в «попытке совершения кражи и подозревающегося в нескольких десятках квартирных краж, совершенных с особой дерзостью» в самых разных городах Казахской Советской Социалистической Республики.
– Ага, – повторил Виктор Иванович и что-то вытащил из-под Микиного уголовного дела. – Но в наших рядах могут быть только члены Коммунистической партии или комсомола. А посему разреши, товарищ Поляков, поздравить тебя со вступлением в Коммунистический Союз Молодежи. В авангард нашей родной партии, так сказать!..
Левой рукой Виктор Иванович подал Мике комсомольский билет, а правую протянул для рукопожатия.
Мика растерянно пожал руку сначала Виктору Ивановичу, потом Коле и ошалело раскрыл новенький комсомольский билет, так замечательно и оригинально врученный ему в «спецпомещении» для допросов тюремно-следственного изолятора Управления внутренних дел города Алма-Аты.
В билете черной тушью каллиграфическим почерком было написано: «Поляков Михаил Сергеевич». А ниже: «Дата выдачи» – вчерашний день!.. Вот это да... Да он, Мика, вчера и понятия не имел ни о Викторе Ивановиче, ни о Коле!
Как говорил Лаврик: «Во, бля, техника!..»
С левой стороны комсомольского билета на Мику смотрела его собственная фотография, взятая из его же уголовного дела – анфас, с наголо, по-тюремному, остриженной головой...
Вот он – пропуск на свободу!
На радостях Мика даже простил Виктору Ивановичу и Коле все их ничтожество. Одно слово – ВОЛЯ!!!
* * *
Какая ВОЛЯ?! Какая СВОБОДА?!.
Нормальный, без единого окошечка, глухой 182 тюремный «воронок» для перевозки заключенных.
Только фургон не черный, как обычно, а белый. И по бортам для понта написано «Казплодовощторг».
И внутри все нормальненько, «обезьянник» самый что ни на есть тюряжный и отделение для конвоя – все путем...
И, как положено, пара вооруженных конвойных. В смысле – сопровождающих. Потому что они не в форме, а в штатском.
Кроме Мики Полякова, в «обезьяннике» еще два пацана. Один ни хрена не соображает – планом «задвинутый», а второй – явный карманник с быстрыми отточенными движениями, бегающими внимательными глазами. Рожа очень даже неглупая. Норовит пообщаться.
– Где чалился? – негромко спрашивает он у Мики. Мика только было собирается ему ответить, как тут же один из сопровождающих рявкает:
– Разговорчики!
Перекуривший плана пацан поднимает соловые глаза, ухмыляется, говорит сопровождающему, еле ворочая языком:
– Начальник... Чего хлебало раззявил?.. В рот тебе ишачий болт по самые яйца... Мы теперь свободные люди!.. Комсомольцы, блядь... Понял?..
Один из сопровождающих передает второму своему напарнику портфель с личными делами пацанов и уже отобранными у них новенькими комсомольскими билетами и молча отпирает решетчатую дверь «обезьянника».
Входит, покачиваясь на рифленом полу едущего фургона, поднимает накурившегося пацана за шиворот с металлической скамейки и резко, отточенным движением ударяет его кулаком в живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107