Искендер Зулькарнейн переправился через Вахш
(вы называете его Оксом) и продвигается к Мараканде. Скоро он будет здесь.
Юнанов, как сообщили мне разведчики, около сорока тысяч, они закованы с
головы до пят в толстую, непробиваемую бронзу. А у нас редко у кого
найдешь даже кожаный панцирь. Юнаны вооружены длинными пиками и железными
мечами, согдийцы - медными кинжалами. Юнаны владеют искусством боевого
построения, мы сражаемся беспорядочной толпой. Перевес на их стороне. И
если начнется война...
- Нет, Спитамен! - Взволнованный Паллант вскочил с места и обнял
согдийца. - Война не начнется. Александр круто расправился с персами, но
они, как знаешь ты сам, заслужили и более жесткого наказания. Александр не
какой-нибудь варвар из рода Ахеменидов. Его, как мне известно, воспитывал
Аристотель, ученик Платона. Сын Филиппа родился, чтобы освободить народы
от ига персов и всюду водворить мир и благоденствие. В этом его призвание.
Он послан на землю самими богами. И я сожалею, что ты думаешь о нем плохо.
В Мараканде еще много персов. Александр довершит их разгром и вернется на
родину. Побратаются два таких мудрых и великих народа, как ваш и наш;
Эллада и Согдиана станут двумя дружественными государствами, и от этого
союза будет польза и вам, и грекам. Туда и обратно пойдут богатые
караваны. Греки многому научат вас, и вы многому научите греков. Наступают
славные времена, Спитамен, славные времена! Я радуюсь новостям, как
ребенок, и хочу, чтобы и ты радовался со мной, мой дорогой Спитамен, мой
друг, ближе которого для меня нет никого во всей Согдиане!
Он схватил Спантамано за руки и, гордо откинув красивую голову, долго
смотрел прямо в синие глаза согдийца. И под этим сияющим взглядом лицо
Спантамано постепенно прояснилось. Складка меду круто вскинутыми бровями
разгладилась. С резко очерченных губ исчезла холодная усмешка. Спантамано
широко и ласково улыбнулся. Он опять вздохнул - на этот раз с тем глубоким
облегчением, каким вздыхает пастух после трудной, но удачной переправы
через бурный горный поток.
- Ты никогда не обманывал меня, Паллант, - сказал Спантамано мягко. -
Что бы ты ни сказал, все сбывается. Поэтому я верю тебе и сейчас. Пусть
тебе и твоим близким будет благо. Ты укрепил мой дух, и я теперь знаю, что
мне делать. Прощай, мне надо спешить в Мараканду. Мы еще увидимся. И наша
новая встреча будет, наверное, не такой, как сегодня. Возможно, -
Спантамано наклонился к уху Палланта, - я скоро стану царем Согдианы.
Когда он направился к выходу, перед ним, перебежав двор, остановилась
гречанка лет пятнадцати в белой короткой тунике. Ух, какая чернушка! Кожа
- смуглая до темно-бронзового оттенка, волосы - блестящие, будто их
смазали маслом, широко разросшиеся брови, чуть вздернутый, немного
припухлый нос, алые губы крупного, но красивого рта, тоненькое, маленькое,
ладно скроенное тело, - где, дай Охрамазда памяти, видел Спантамано эту
девушку?
- Радуйся, Спитамен! - воскликнула гречанка смущенно.
- Радуйся, душа моя. Но... кто это? - спросил потомок Сиавахша у
собравшегося его проводить Палланта.
- Не узнал? - Паллант засмеялся. - Эгина, моя сестра.
- Эгина? - Спантамано вытаращил глаза. - Так выросла?
- Время идет, мой друг.
- Да-а. - Согдиец ласково улыбнулся Эгине. - Вон какой ты стала. Ну,
жених есть? Скоро будет свадьба?
Она вспыхнула, закрыла лицо рукой и убежала.
- Все время вспоминала о тебе, - сказал Паллант. - Ну ладно. Я пойду
с тобой до ворот. Или останешься на ночь? Ведь сколько лет не виделись.
- В другой раз, Паллант, в другой раз. Я спешу. Встретимся еще.
Мараканда была древней столицей Согдианы. Говорили, что ее построил
царь Кай-Ковус, отец легендарного Сиавахша.
Во времена Спантамано уже никто не мог точно сказать, когда возник
этот город и почему он стал именоваться Маракандой. Одни утверждали, что
название происходит от слова "Марра-Кан"; то есть Город Рубеж. Возможно,
через местность, где воздвигали поселение, пролегала граница между двумя
владениями. Другие видели в Мараканде "Самара-Кан" - Город Плодов, или
"Самара-Канда" - Город Сладких Плодов. Третьи доказывали, будто его
следует называть "Се-Мург-Кае" - Город Двуглавых Птиц, ибо семург является
священной птицей восточного сказания. Неизвестно, кто был прав, но к
Мараканде подходили все три названия: он и сейчас стоял на рубеже - между
речной долиной и горным хребтом, славился сладкими плодами, а изображения
двуглавых птиц украшали все дворцы и лачуги города.
Легенда согдийцев повествует о человеке, взлетевшем на спине семурга
к солнцу. Если бы такая птица существовала и сейчас (в том, что она
существовала прежде, согдийцы не сомневались) и если бы захотела поднять
на себе царя македонцев Александра, то он увидел бы с неба огромный
прямоугольник, обведенный широким рвом и мощной стеной с четкими рядами
бойниц, с громоздкими, квадратными сверху и расширяющимися книзу башнями
по всем четырем углам.
И еще он увидел бы по четырнадцать малых башен по длинным сторонам
прямоугольника и по восемь - по коротким сторонам. Он убедился бы, что в
этот город не так-то легко проникнуть - перед главным входом, пробитым
посередине западной, короткой стены, темнели зигзаги лабиринтов обширного
превратного сооружения. Если бы враг разбил внешние ворота и забрался в
тесные проходы превратного сооружения, его обстреляли бы их бойниц,
направленных внутрь лабиринта.
Если бы Александр перевел свой взгляд дальше, он заметил бы, что две
трети города заняты громадным жилым массивом, расчлененным на равные
квадраты широкой, точно канал, и прямой, словно сарматский меч, главной
улицей и пересекающимися мелкими поперечными улицами и переулками.
Далее Александр отметил бы для себя, что оставшаяся часть города
строго разделена на три доли: рыночную площадь справа, храм огня с
прилегающими к нему дворами посередине и возвышающийся в левом,
северо-восточном углу гигантский замок с тремя немыслимо крупными башнями.
Он увидел бы пятна зелени во дворах, снующих по улицам и рыночной
площади людей, стаи голубей, летающих вокруг башен, дым, клубящийся над
святилищем, и синеватую полупрозрачную мглу, окутавшую сверху весь город и
смягчавшую резкие очертания кубов, коробок и усеченных конусов, из которых
состояла Мараканда.
Но так как птицы семург не существовало, то Александр явился к
воротам города верхом на своем знаменитом "быкоголовом" коне Букефале.
Внимание царя привлекли огромные, высотой в сорок локтей стены,
сложенные из громоздких, как саркофаги, сырцовых блоков, и он подумал, что
такой город трудно было бы взять силой. Но Мараканда сама открыла ворота,
поэтому надобность в осаде миновала. Персы, находившиеся в городе, как об
этом сообщили гонцы согдийцы, склоняли жителей к обороне, однако их
замысел - встретить македонцев стрелами - не удался; маракандцы не
захотели поднять оружие против Искендера. Тогда озлобленные персы
принялись грабить и избивать народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
(вы называете его Оксом) и продвигается к Мараканде. Скоро он будет здесь.
Юнанов, как сообщили мне разведчики, около сорока тысяч, они закованы с
головы до пят в толстую, непробиваемую бронзу. А у нас редко у кого
найдешь даже кожаный панцирь. Юнаны вооружены длинными пиками и железными
мечами, согдийцы - медными кинжалами. Юнаны владеют искусством боевого
построения, мы сражаемся беспорядочной толпой. Перевес на их стороне. И
если начнется война...
- Нет, Спитамен! - Взволнованный Паллант вскочил с места и обнял
согдийца. - Война не начнется. Александр круто расправился с персами, но
они, как знаешь ты сам, заслужили и более жесткого наказания. Александр не
какой-нибудь варвар из рода Ахеменидов. Его, как мне известно, воспитывал
Аристотель, ученик Платона. Сын Филиппа родился, чтобы освободить народы
от ига персов и всюду водворить мир и благоденствие. В этом его призвание.
Он послан на землю самими богами. И я сожалею, что ты думаешь о нем плохо.
В Мараканде еще много персов. Александр довершит их разгром и вернется на
родину. Побратаются два таких мудрых и великих народа, как ваш и наш;
Эллада и Согдиана станут двумя дружественными государствами, и от этого
союза будет польза и вам, и грекам. Туда и обратно пойдут богатые
караваны. Греки многому научат вас, и вы многому научите греков. Наступают
славные времена, Спитамен, славные времена! Я радуюсь новостям, как
ребенок, и хочу, чтобы и ты радовался со мной, мой дорогой Спитамен, мой
друг, ближе которого для меня нет никого во всей Согдиане!
Он схватил Спантамано за руки и, гордо откинув красивую голову, долго
смотрел прямо в синие глаза согдийца. И под этим сияющим взглядом лицо
Спантамано постепенно прояснилось. Складка меду круто вскинутыми бровями
разгладилась. С резко очерченных губ исчезла холодная усмешка. Спантамано
широко и ласково улыбнулся. Он опять вздохнул - на этот раз с тем глубоким
облегчением, каким вздыхает пастух после трудной, но удачной переправы
через бурный горный поток.
- Ты никогда не обманывал меня, Паллант, - сказал Спантамано мягко. -
Что бы ты ни сказал, все сбывается. Поэтому я верю тебе и сейчас. Пусть
тебе и твоим близким будет благо. Ты укрепил мой дух, и я теперь знаю, что
мне делать. Прощай, мне надо спешить в Мараканду. Мы еще увидимся. И наша
новая встреча будет, наверное, не такой, как сегодня. Возможно, -
Спантамано наклонился к уху Палланта, - я скоро стану царем Согдианы.
Когда он направился к выходу, перед ним, перебежав двор, остановилась
гречанка лет пятнадцати в белой короткой тунике. Ух, какая чернушка! Кожа
- смуглая до темно-бронзового оттенка, волосы - блестящие, будто их
смазали маслом, широко разросшиеся брови, чуть вздернутый, немного
припухлый нос, алые губы крупного, но красивого рта, тоненькое, маленькое,
ладно скроенное тело, - где, дай Охрамазда памяти, видел Спантамано эту
девушку?
- Радуйся, Спитамен! - воскликнула гречанка смущенно.
- Радуйся, душа моя. Но... кто это? - спросил потомок Сиавахша у
собравшегося его проводить Палланта.
- Не узнал? - Паллант засмеялся. - Эгина, моя сестра.
- Эгина? - Спантамано вытаращил глаза. - Так выросла?
- Время идет, мой друг.
- Да-а. - Согдиец ласково улыбнулся Эгине. - Вон какой ты стала. Ну,
жених есть? Скоро будет свадьба?
Она вспыхнула, закрыла лицо рукой и убежала.
- Все время вспоминала о тебе, - сказал Паллант. - Ну ладно. Я пойду
с тобой до ворот. Или останешься на ночь? Ведь сколько лет не виделись.
- В другой раз, Паллант, в другой раз. Я спешу. Встретимся еще.
Мараканда была древней столицей Согдианы. Говорили, что ее построил
царь Кай-Ковус, отец легендарного Сиавахша.
Во времена Спантамано уже никто не мог точно сказать, когда возник
этот город и почему он стал именоваться Маракандой. Одни утверждали, что
название происходит от слова "Марра-Кан"; то есть Город Рубеж. Возможно,
через местность, где воздвигали поселение, пролегала граница между двумя
владениями. Другие видели в Мараканде "Самара-Кан" - Город Плодов, или
"Самара-Канда" - Город Сладких Плодов. Третьи доказывали, будто его
следует называть "Се-Мург-Кае" - Город Двуглавых Птиц, ибо семург является
священной птицей восточного сказания. Неизвестно, кто был прав, но к
Мараканде подходили все три названия: он и сейчас стоял на рубеже - между
речной долиной и горным хребтом, славился сладкими плодами, а изображения
двуглавых птиц украшали все дворцы и лачуги города.
Легенда согдийцев повествует о человеке, взлетевшем на спине семурга
к солнцу. Если бы такая птица существовала и сейчас (в том, что она
существовала прежде, согдийцы не сомневались) и если бы захотела поднять
на себе царя македонцев Александра, то он увидел бы с неба огромный
прямоугольник, обведенный широким рвом и мощной стеной с четкими рядами
бойниц, с громоздкими, квадратными сверху и расширяющимися книзу башнями
по всем четырем углам.
И еще он увидел бы по четырнадцать малых башен по длинным сторонам
прямоугольника и по восемь - по коротким сторонам. Он убедился бы, что в
этот город не так-то легко проникнуть - перед главным входом, пробитым
посередине западной, короткой стены, темнели зигзаги лабиринтов обширного
превратного сооружения. Если бы враг разбил внешние ворота и забрался в
тесные проходы превратного сооружения, его обстреляли бы их бойниц,
направленных внутрь лабиринта.
Если бы Александр перевел свой взгляд дальше, он заметил бы, что две
трети города заняты громадным жилым массивом, расчлененным на равные
квадраты широкой, точно канал, и прямой, словно сарматский меч, главной
улицей и пересекающимися мелкими поперечными улицами и переулками.
Далее Александр отметил бы для себя, что оставшаяся часть города
строго разделена на три доли: рыночную площадь справа, храм огня с
прилегающими к нему дворами посередине и возвышающийся в левом,
северо-восточном углу гигантский замок с тремя немыслимо крупными башнями.
Он увидел бы пятна зелени во дворах, снующих по улицам и рыночной
площади людей, стаи голубей, летающих вокруг башен, дым, клубящийся над
святилищем, и синеватую полупрозрачную мглу, окутавшую сверху весь город и
смягчавшую резкие очертания кубов, коробок и усеченных конусов, из которых
состояла Мараканда.
Но так как птицы семург не существовало, то Александр явился к
воротам города верхом на своем знаменитом "быкоголовом" коне Букефале.
Внимание царя привлекли огромные, высотой в сорок локтей стены,
сложенные из громоздких, как саркофаги, сырцовых блоков, и он подумал, что
такой город трудно было бы взять силой. Но Мараканда сама открыла ворота,
поэтому надобность в осаде миновала. Персы, находившиеся в городе, как об
этом сообщили гонцы согдийцы, склоняли жителей к обороне, однако их
замысел - встретить македонцев стрелами - не удался; маракандцы не
захотели поднять оружие против Искендера. Тогда озлобленные персы
принялись грабить и избивать народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69