Феаген утратил чувство страха.
На беду себе. И пусть! С него довольно. Жаль, больше никогда не увидеть
ему Ирины и сына Марилада. Но теперь поздно о чем-либо сожалеть...
Его хватают и волокут к царю. Э, да это тот самый негодяй, что дурно
отзывался о царе перед битвой у Гавгамел? Ах, это тот самый мерзавец,
который допекал Александра на совете под Киресхатой? Вот когда наступило
время расправиться с тобой! Эй, Певкест! Является Певкест, и Феаген падает
на землю с перерезанным горлом. Так завершил свой жизненный путь некто
Феаген, грек из Марафона.
Пал Бахар. Все дальше, до тех пор, пока Политимет не иссякнет среди
знойных песков, продвигаются Длинные Пики.
Позади Согдиана. Позади сто двадцать тысяч убитых согдийцев. Кто
узнает теперь долину Золотоносной Реки? Она не ярко-зеленая, как весной,
не голубая, как летом, не золотистая, как осенью, не белая, как зимой, -
она вся, до самого горизонта, черна как ночь. Пепел покрывает землю
сплошным пушистым ковром. Там и сям торчат стволы обуглившихся деревьев. И
только река и ее протоки медленно, как змеи, извиваются по низине, тускло
поблескивая чешуей желтоватых волн.
Нигде ни человека, ни даже птицы. Это царство Аида. Это Долина
Страха.
- Ну, что ты теперь скажешь, мудрец? - гневно спросил Спантамано у
перса Датафарна, узнав о гибели ста двадцати тысяч соплеменников. - Какое
дело я совершу - доброе или злое, если убью в отместку сто двадцать тысяч
воинов Искендера?
Датафарн посмотрел прямо в глаза согдийца и твердо сказал:
- Ты совершил доброе дело, мой брат.
КНИГА ТРЕТЬЯ. ЛЕОПАРД НА ОХОТЕ
В КРАСНЫХ ПЕСКАХ
О массагетах говорят, что часть их живет в горах,
часть - на равнинах, третьи занимают болота, образуемые
реками, четвертые - острова на этих болотах. Богом считают
они только солнце, которому приносят в жертву лошадей.
Страбон XI, 1, 6-7
Слово Клитарха.
"Так как наступил месяц восхождения повелительницы бурь звезды Арктур
и пришли осенние холода, то Александр, сын бога Аммона, решил провести
зиму на теплом юге. Он направился к Бактре, оставив под рукою Певколая в
Мараканде всего три тысячи пеших воинов, - повстанцы смирились, мятежника
Спитамена и след простыл, поэтому царь не опасался нового бунта.
В Бактре нас ожидало радостное известие - из Эллады прибыло крупное
пополнение, состоящее из греческих наемников, возглавляемых Неархом. Это
укрепило дух воинов, утомленных походом на Киресхату.
Блестящие победы несравненного Александра привлекают к нему сердца
повелителей отдаленных народов. Посланцы скифов, обитающих по ту сторону
Понта Эвксинского, привезли ценные дары и предложили сыну бога Аммона
военный союз и руку их прекрасной царевны. Бактру посетил и Фаразман,
владыка хорезмийцев. С ним явилось полторы тысячи конных людей. Фаразман
сообщил, что его владения граничат со страной амазонок и колхов и обещал
помочь хлебом и проводниками, если Александр пожелает воевать с этими
племенами. Властелин мира богато одарил скифов и хорезмийцев и ответил,
что примет их предложения после похода в Индию.
Вскоре в Бактре состоялся совет видных старейшин. За убийство Дария
Кодомана его родич Бесс был приговорен к смертной казни. Ему отрезали нос
и кончики ушей, потом отрубили голову и разрубили тело на части. На том же
совете Александр назначил сатрапов для управления покоренными округами.
Они получили те же права, что и персидские страны, однако им запрещено
чеканить монету и держать наемное войско.
Правителем благословенной Согдианы, доставшейся нам такой дорогой
ценой, стал Ороба..."
Зима на горе кочевникам, пришла в этом году рано. Из Страны Мрака
день и ночь дул ветер, и в его резких порывах чувствовалось дыхание
необозримых ледяных пространств. Потом выпало столько снега, что даже
престарелые массагеты беспомощно разводили руками и с утра до вечера
бормотали заклинания. Однако заклинания не помогли. Ударили морозы.
Пустыня обледенела.
Основа благополучия кочевого массагета - скот. Скот летом и зимой
содержится на подножном корму. Зимою лошади разгребают сугробы и обнажают
редкую траву, - она и составляет их пищу. За ними идут верблюды, коровы,
овцы. Так продолжается до весны, когда стаивает снег и земля, прогретая
солнцем, набрасывает на себя покрывало из тюльпанов и сочных трав.
Но тот пласт затвердевшего снега, тот звонкий ледяной панцирь, в
который пустыня оделась нынешней зимой, не пробивало даже копыто коня.
Раньше, когда выпадала суровая зима, кочевники уходили на юг, за Окс,
к Мургабу и даже в Гиркан, где не бывает снега. Но сейчас дорога на юг
отрезана. Все пространство от Гирдканского моря до Бактры и Киресхаты
захватили юнаны. По всем тропам шатаются их конные дозоры. Два или три
кочевых рода попытались перейти через Окс, однако их остановили македонцы.
Скот забрали, людей продали в рабство. После этого уже никто не
осмеливался тронуться к дальним кочевьям. Да и что ждало их там, если б
люди и добрались до Мургаба обходным путем? Македонцы. Повсюду македонцы.
Голод. Таяли горбы верблюдов. Лошади глодали твердые, как бронза,
ветви голого саксаула, жевали собственный кал и отгрызали друг другу
хвосты. Гибли коровы. Замерзали овцы. Люди ели их мясо и с тоской думали о
том, сколько животных сохранится до весны.
Спантамано - худой, желтый, обросший рыжеватой бородой, сидел,
скрестив ноги и закутавшись в мохнатую шубу, в палатке у огня и казался
человеком, только сейчас выпущенным из темницы.
Пламя, то взметавшееся кверху, то колеблющееся в разные стороны,
напоминало согдийцу пожар в пойме Зарафшана, когда Спантамано едва не
погиб среди зарослей.
И еще ему чудился пожар, которого он не видел, но о котором слышал
много раз - пожар, обративший долину Золотоносной Реки в Долину Страха.
Зачем он последовал тогда за отрядом Дейоки? Будь он в Согдиане,
Искендер не посмел бы так бесчинствовать. Впрочем, что б сделал Спантамано
с сотней пенджикентцев, бактрийцев и дахов против десятков тысяч юнанов?
Пропал бы напрасно, да и только. Один раз удалось уйти от Искендера. Но
удастся ли во второй раз? Искендер не пожалеет половины войска, лишь бы
избавиться от беспокойного потомка Сиавахша. Значит, Спантамано хорошо
сделал, что укрылся у Дейоки.
Хорошо сделал? А как же Согдиана? Как она без него, Спантамано? И кто
он, Спантамано, без Согдианы. Пусть среди массагетов, далеко от Мараканды,
безопасно, но зато и до цели далеко - до цели, к которой он так упорно
стремился столько лет.
Мысли, точно струи разноцветного дыма, свивались, путались в мозгу
Спантамано. От этого мутилась и тяжелела голова, беспрестанно, днями и
ночами, ныло внутри, около сердца. Не раз, доведенный до отчаяния,
Спантамано призывал Дейоку и требовал людей для похода. Но массагет всякий
раз отвечал коротко и учтиво: "Зима..." И впрямь, какой смысл выступать
зимой? Спантамано приходилось коротать время за вином или игрой в кости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
На беду себе. И пусть! С него довольно. Жаль, больше никогда не увидеть
ему Ирины и сына Марилада. Но теперь поздно о чем-либо сожалеть...
Его хватают и волокут к царю. Э, да это тот самый негодяй, что дурно
отзывался о царе перед битвой у Гавгамел? Ах, это тот самый мерзавец,
который допекал Александра на совете под Киресхатой? Вот когда наступило
время расправиться с тобой! Эй, Певкест! Является Певкест, и Феаген падает
на землю с перерезанным горлом. Так завершил свой жизненный путь некто
Феаген, грек из Марафона.
Пал Бахар. Все дальше, до тех пор, пока Политимет не иссякнет среди
знойных песков, продвигаются Длинные Пики.
Позади Согдиана. Позади сто двадцать тысяч убитых согдийцев. Кто
узнает теперь долину Золотоносной Реки? Она не ярко-зеленая, как весной,
не голубая, как летом, не золотистая, как осенью, не белая, как зимой, -
она вся, до самого горизонта, черна как ночь. Пепел покрывает землю
сплошным пушистым ковром. Там и сям торчат стволы обуглившихся деревьев. И
только река и ее протоки медленно, как змеи, извиваются по низине, тускло
поблескивая чешуей желтоватых волн.
Нигде ни человека, ни даже птицы. Это царство Аида. Это Долина
Страха.
- Ну, что ты теперь скажешь, мудрец? - гневно спросил Спантамано у
перса Датафарна, узнав о гибели ста двадцати тысяч соплеменников. - Какое
дело я совершу - доброе или злое, если убью в отместку сто двадцать тысяч
воинов Искендера?
Датафарн посмотрел прямо в глаза согдийца и твердо сказал:
- Ты совершил доброе дело, мой брат.
КНИГА ТРЕТЬЯ. ЛЕОПАРД НА ОХОТЕ
В КРАСНЫХ ПЕСКАХ
О массагетах говорят, что часть их живет в горах,
часть - на равнинах, третьи занимают болота, образуемые
реками, четвертые - острова на этих болотах. Богом считают
они только солнце, которому приносят в жертву лошадей.
Страбон XI, 1, 6-7
Слово Клитарха.
"Так как наступил месяц восхождения повелительницы бурь звезды Арктур
и пришли осенние холода, то Александр, сын бога Аммона, решил провести
зиму на теплом юге. Он направился к Бактре, оставив под рукою Певколая в
Мараканде всего три тысячи пеших воинов, - повстанцы смирились, мятежника
Спитамена и след простыл, поэтому царь не опасался нового бунта.
В Бактре нас ожидало радостное известие - из Эллады прибыло крупное
пополнение, состоящее из греческих наемников, возглавляемых Неархом. Это
укрепило дух воинов, утомленных походом на Киресхату.
Блестящие победы несравненного Александра привлекают к нему сердца
повелителей отдаленных народов. Посланцы скифов, обитающих по ту сторону
Понта Эвксинского, привезли ценные дары и предложили сыну бога Аммона
военный союз и руку их прекрасной царевны. Бактру посетил и Фаразман,
владыка хорезмийцев. С ним явилось полторы тысячи конных людей. Фаразман
сообщил, что его владения граничат со страной амазонок и колхов и обещал
помочь хлебом и проводниками, если Александр пожелает воевать с этими
племенами. Властелин мира богато одарил скифов и хорезмийцев и ответил,
что примет их предложения после похода в Индию.
Вскоре в Бактре состоялся совет видных старейшин. За убийство Дария
Кодомана его родич Бесс был приговорен к смертной казни. Ему отрезали нос
и кончики ушей, потом отрубили голову и разрубили тело на части. На том же
совете Александр назначил сатрапов для управления покоренными округами.
Они получили те же права, что и персидские страны, однако им запрещено
чеканить монету и держать наемное войско.
Правителем благословенной Согдианы, доставшейся нам такой дорогой
ценой, стал Ороба..."
Зима на горе кочевникам, пришла в этом году рано. Из Страны Мрака
день и ночь дул ветер, и в его резких порывах чувствовалось дыхание
необозримых ледяных пространств. Потом выпало столько снега, что даже
престарелые массагеты беспомощно разводили руками и с утра до вечера
бормотали заклинания. Однако заклинания не помогли. Ударили морозы.
Пустыня обледенела.
Основа благополучия кочевого массагета - скот. Скот летом и зимой
содержится на подножном корму. Зимою лошади разгребают сугробы и обнажают
редкую траву, - она и составляет их пищу. За ними идут верблюды, коровы,
овцы. Так продолжается до весны, когда стаивает снег и земля, прогретая
солнцем, набрасывает на себя покрывало из тюльпанов и сочных трав.
Но тот пласт затвердевшего снега, тот звонкий ледяной панцирь, в
который пустыня оделась нынешней зимой, не пробивало даже копыто коня.
Раньше, когда выпадала суровая зима, кочевники уходили на юг, за Окс,
к Мургабу и даже в Гиркан, где не бывает снега. Но сейчас дорога на юг
отрезана. Все пространство от Гирдканского моря до Бактры и Киресхаты
захватили юнаны. По всем тропам шатаются их конные дозоры. Два или три
кочевых рода попытались перейти через Окс, однако их остановили македонцы.
Скот забрали, людей продали в рабство. После этого уже никто не
осмеливался тронуться к дальним кочевьям. Да и что ждало их там, если б
люди и добрались до Мургаба обходным путем? Македонцы. Повсюду македонцы.
Голод. Таяли горбы верблюдов. Лошади глодали твердые, как бронза,
ветви голого саксаула, жевали собственный кал и отгрызали друг другу
хвосты. Гибли коровы. Замерзали овцы. Люди ели их мясо и с тоской думали о
том, сколько животных сохранится до весны.
Спантамано - худой, желтый, обросший рыжеватой бородой, сидел,
скрестив ноги и закутавшись в мохнатую шубу, в палатке у огня и казался
человеком, только сейчас выпущенным из темницы.
Пламя, то взметавшееся кверху, то колеблющееся в разные стороны,
напоминало согдийцу пожар в пойме Зарафшана, когда Спантамано едва не
погиб среди зарослей.
И еще ему чудился пожар, которого он не видел, но о котором слышал
много раз - пожар, обративший долину Золотоносной Реки в Долину Страха.
Зачем он последовал тогда за отрядом Дейоки? Будь он в Согдиане,
Искендер не посмел бы так бесчинствовать. Впрочем, что б сделал Спантамано
с сотней пенджикентцев, бактрийцев и дахов против десятков тысяч юнанов?
Пропал бы напрасно, да и только. Один раз удалось уйти от Искендера. Но
удастся ли во второй раз? Искендер не пожалеет половины войска, лишь бы
избавиться от беспокойного потомка Сиавахша. Значит, Спантамано хорошо
сделал, что укрылся у Дейоки.
Хорошо сделал? А как же Согдиана? Как она без него, Спантамано? И кто
он, Спантамано, без Согдианы. Пусть среди массагетов, далеко от Мараканды,
безопасно, но зато и до цели далеко - до цели, к которой он так упорно
стремился столько лет.
Мысли, точно струи разноцветного дыма, свивались, путались в мозгу
Спантамано. От этого мутилась и тяжелела голова, беспрестанно, днями и
ночами, ныло внутри, около сердца. Не раз, доведенный до отчаяния,
Спантамано призывал Дейоку и требовал людей для похода. Но массагет всякий
раз отвечал коротко и учтиво: "Зима..." И впрямь, какой смысл выступать
зимой? Спантамано приходилось коротать время за вином или игрой в кости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69