В тишине звездных ночей мой голос разбудит спящего. Пусть
тревожатся сердца. Пусть злым огнем разгораются глаза. Пусть руки тянутся
за секирой!
Спантамано сомкнул веки, и перед его внутренним взором раскинулась
вся мать Земля - великая, ласковая. Он видел тысячи городов, поднимающихся
над гладью беспредельных равнин. Шумные многолюдные улицы, залитые
солнцем. Вспаханные поля, где земледелец разминает шершавой рукой теплую
землю. Родовые пятна на худых лицах матерей, склонившихся над колыбелью.
Голоногих детей, ползающих на песке. Стариков, коротающих время у бассейна
в тени развесистых платанов. Молодых смуглых мужчин, давящих ногами
гроздья винограда. Веселых девушек, заглядывающихся на статного прохожего.
Многое еще увидел Спантамано - он увидел мир без прикрас, таким, каков он
есть, и в груди у него сладко заныло от счастья. Земля. Жизнь. Люди... Что
перед ними какой-то жалкий Искендер.
"У вавилонян был герой Гильгамеш, - подумал Спантамано. - У юнанов,
по словам Палланта, славится некто Геракл. У нас говорят о витязе Рустаме.
Когда-то они ходили по земле и были живыми людьми, как все. Но когда их не
стало, народ сложил о них предания, изображающие сказочных богатырей. Это
потому, что они служили народу и потомки будут вечно помнить их имена. А
я? Вспомнят ли обо мне? И если вспомнят, то как? Тоже начнут рассказывать
про великана, сокрушавшего огнедышащих драконов, или через тысячу лет,
через две, три, тысячи лет найдется добрый друг, который пробьется мыслью
сквозь пласты темных веков, увидит меня таким, каков я есть, и расскажет
своим современникам обо мне, как о живом человеке, что любил и страдал,
горевал и радовался, целовал женщин, ел мясо и пил вино, как все?.."
Потомок Сиавахша покачал головой и рассмеялся.

Между тем Тигран, Дейока и три горца еще не решили, что им делать.
Убить Спантамано? Так велел Ороба. Но так не велела совесть. Они понимали:
за убийство Спантамано с них взыщут, - кто взыщет, знает бог, но взыщет
страшно.
Наконец "потомок Сирдона" решился. Он высунул голову из шатра и
шепнул одной из проходивших мимо женщин два слова. Та позвала Зару.
- Садись!
Тигран кивнул на кошму. Зара села. Тигран прикрыл полой халата бороду
и откинул волосы со лба. Открылся глубокий шрам.
- Узнаешь?
- Тигран! - Зара побледнела и отшатнулась. Да, она узнал верного
слугу своего отца - холодного и беспощадного человека. Немало людей,
неугодных Оробе, нашли свой конец от рук Тиграна. И в то же время Зара
обрадовалась - Тигран явился неспроста, теперь все будет иначе.
- Ты угадала: это я... - Тигран усмехнулся. - Меня послал твой отец.
- Он задумался. - Слушай! Мне приказано убрать спантамано. Но... - Тигран
замялся; он даже себе не хотел признаться, что боится, впервые за много
лет боится убить человека, - но... он твой муж, и я... словом, ты пойди к
нему и скажи, чтобы он сдался Искендеру по доброй воле. Иначе... нам
придется схватить его и отвезти в Мараканду силой.
И оба потупили глаза, так как знали, что Леопарда живым никогда не
взять.
- Ладно. - Зара жадно облизала сухие, растрескавшиеся губы. У нее,
быть может от волнения, сразу перестал болеть зуб. - Я... пойду.
Она направилась к хижине, где наяву грезил Спантамано. Мгновение она
колебалась. Но затем вспомнила все, что перенесла из-за этого человека,
стиснула зубы и решительно вошла в лачугу. Спантамано витал так далеко,
что даже не заметил ее появления. Она сухо окликнула его:
- Спанта!
Леопард очнулся и удивленно уставился на жену. Переход от тех
необозримых голубых пространств, где сейчас только реяло его воображение,
к этой гнусной хижине и к этой дурной, сварливой и глупой женщине был так
резок и разителен, что Леопард расхохотался.
- Ну, чего тебе?
- Сдайся Искендеру по доброй воле.
Эти слова, повторяемые Зарой с настойчивостью попугая вот уже
несколько месяцев, вывели согдийца из себя. Он так и затрясся от ярости.
Ему хотелось ударить жену. Однако согдиец сдержался. Он вспомнил слова
Баро: "Брат, не сдавайся", сдвинул брови на переносице и сказал:
- Прочь! - Затем прибавил: - Грязь!
Последний, жалкий, еле видимый волосок, верней, - паутинка, еще
связывавшая двух так непохожих людей, лопнула, чтобы никогда больше не
соединиться. Зара исчезла, словно ее подхватило порывом ветра.
О Спантамано! Почему ты доверился Дейоке? Разве он уже не обманывал
тебя? Смерть! Прошли чередой по этой каменистой, но все же прекрасной
земле Паллант, Рехмир, Варахран, Баро и Алингар. Настал и твой черед,
потомок Сиавахша.
Уже идут к твоей хижине Тигран и три громадных длинноруких гонца.
Разве защитит жалкая дверь, сколоченная из кривых стволов? С треском
падает дверь, И все селение слышит этот звук. Слышит Дейока. Слышит Зара.
И все ждут, что будет дальше... Они понимают, что присутствуют при
убийстве, но молчат. Молчат! Они боятся Искендера. Погибай же, последний
из потомков Сиавахша!
В лачуге поднялся шум. Визг Спантамано смешивался с громовым рыканьем
горцев и шакальим воем Тиграна. Затем вырвался крик Леопарда:
- Зара!
Быть может, обезумевшему в смертельной свалке Леопарду вдруг
показалось, что дочь Оробы была единственным близким человеком в его
жизни? Кто знает. Он крикнул "Зара", вот и все. От этого вопля у людей
застыла в жилах кровь. Зара сидела оцепенев, словно ее очаровал своими
заклинаниями всемогущий маг. Вдруг из хижины, волоча подгибающиеся ноги,
показался горец. Он держался обеими руками за распоротый живот. Обнаженные
внутренности свисали у него до бедер. Горец сделал три шага и повалился на
землю. Шум в хижине усилился.
- Зара!! - снова закричал Спантамано. Женщины бросились вон из
селения, чтобы не слышать этот вопль. Но Зара не шевелилась. Она
чувствовала себя как в кошмарном сне: надо бежать, но тело не двигается,
ноги не слушаются, крик замирает в перехваченном судорогой горле. Из
хижины появился второй горец. Держась за окровавленную голову, он поплелся
в сторону, присел у стены и зарыдал.
- Зара!!! - донесся изнутри последний вопль Спантамано. Крик перешел
в громкое хрипение - "арра-а-а-аххх". Третий горец выскочил из хижины и,
дико поводя глазами, помчался к воротам. Затем, шатаясь, вышел весь
изрезанный, в изодранной одежде Тигран. Он держал под мышкой что-то
круглое, завернутое в леопардовый плащ Спантамано. Из свертка на бедро
Тиграна стекала кровь.
Зара не шелохнулась. Дейока несмело подошел к "потомку Сирдона" и
прошептал:
- Взял... то, что за пазухой?
Тигран вздохнул тяжело, как уставший на бойне мясник, и бросил под
ноги массагета кожаную сумку. Дейока быстро наклонился и схватил ее
дрожащей рукой. У него похолодело сердце. Сумка была слишком легкой. Он
быстро развязал ее, сунул внутрь пальцы... и вытащил - алмаз? Нет, то был
младший брат алмаза, правда, не такой красивый и дорогой - маленький
древесный уголек. Тот самый, который Баро привез Леопарду из Согдианы.
Это было единственное сокровище, оставшееся после Спантамано.

На перекрестках Мараканды раздавался грохот литавр, звон кимвалов,
пение флейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69