.. рядом с вами...
— Лидия...
— Постойте. Не прикасайтесь ко мне, я знаю, о чем вы все время думаете, Робер. Я это знаю.
— Я думаю, что вы станете моей женой...
— Я очень этого хочу. Клянусь вам, что никогда ничего так не хотела, как этого! Но...
Лидия держала меня на расстоянии, сжимала мои локти своими руками:
— Но тяжело, если вы и дальше будете думать... Я хочу, чтобы между нами не было недомолвок, Робер... Тогда мы поедем куда-нибудь вместе. Слушайте, я хочу вам рассказать. Все. Выслушайте меня...
— Нет, Лидия, это вы раньше выслушайте меня. Я тоже хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Я должен вам сказать одну вещь.
— Одну вещь? Это так важно?
Она все еще удерживала меня на расстоянии. Я рассмеялся.
— И да, и нет. Правду говоря, нет, не очень важно теперь, когда я вам это скажу. Было бы важно, если бы я вам этого не сказал.
— Это займет много времени? Может, сначала я? Моя история достаточно продолжительна.
— Нет, я быстро. Слушайте же. Вчера я сыграл странную комедию...
Я рассказал все. Кто такой Бертрикс, как я с ним познакомился, что я ему сказал.
— Я ему и не намекнул на то, что вы доверили мне, Лидия, не сказал и о том, о чем вы меня просили молчать. Я сдержат данное вам слово...
Я коротко рассказал о нашем с Бертриксом общем расследовании. О его замысле искусственно подтолкнуть дело и о роли, которую я в этом сыграл...
— В таком случае... этот вчерашний убийца блеф?
— Нет, Лидий, это был стратегический план. Хитрость... Но что с вами, Лидия?
— Не прикасайтесь ко мне!
— Лидия! Почему вы меня отталкиваете?.. Подождите, Лидия, здесь нет ничего серьезного! Да что же случилось?
Лицо Лидии побледнело, она отступала от меня между столиками, как-будто я ее ужасно напугал.
— Что случилось? Да всему конец!
Лидия бросилась к лестнице, я слышал, как она сбегает вниз. Я ринулся за ней, но когда подбежал к ее двери, та захлопнулась у меня перед носом.
— Лидия! Лидия, откройте, умоляю! Лидия...
Я тряс дверь: как сумасшедший. Никакого ответа. Наверху в зале кафе послышались шаги. Нужно было подниматься. Это вернулся дядюшка Сонье.
— Я... Я спустился посмотреть, есть ли кто-нибудь.
— Вы хотели меня видеть?
Сонье пристально смотрел на меня, застыв на месте, с холщевым мешком в руках.
— Нет. То есть я зашел поздороваться с Лидией.
— Вы с ней виделись?
— Нет. Возможно, она у себя в комнате. Но не стоит ее беспокоить. Я еще загляну...
Он молча смотрел, как я вышел. Совершенно убитый, я побрел к мосту...
Сколько раз, когда я тяжело переживал какое-то драматическое происшествие или чувствовал себя полностью деморализованным и был на грани нервного срыва, мне приходилось прибегать к чудесному лекарству — жесткому тренингу. Такой же была моя реакция и в тот вторник 17 декабря 1945 года. Но прежде, чем поведать, как неожиданно мои спортивные упражнения должны были вернуть меня к той странной истории, в которую я влип, скажу пару слов о том, как я побывал в редакции моей газеты.
У меня было немного времени, «пострелять», чтобы оправиться от потрясения. Комба я застал в бюро общей информации. Он пошел мне навстречу, протягивая для пожатия руку:
— Так что, малыш, на этот раз...
— Что на этот раз?
— Ну, ну, выкладывайте!
Монстр знал все, а если не все, то, как минимум, основные события ночи. Не очень мне доверяя, он, не знаю уж через какого посредника, вышел на секретаря комиссара полиции Кретея, который держал его в курсе событий и рассказал ему то, что видел...
— Прекрасный материал, дорогой Норрей!
— Нет. Вас это не касается, месье. Не могли бы вы меня выслушать у себя в кабинете?
Мы прошли в его кабинет. Теперь я рассказал, как все происходило на самом деле. А что мне оставалось делать? Когда я назвал Бертрикса, Комб вынул сигару изо рта.
— Так это он втянул вас в это дело? А кому пришла в голову мысль... фальсифицировать преступление?
— Да. Мне тяжело было не согласиться. Я сам пошел к нему. Комб смотрел на меня так, будто перед ним был сфинкс или произведение художника-кубиста.
— Ну и чудак же вы, месье Норрей. Странно, почему вы так близко восприняли эту историю.
Я был рад, что он хотя бы не подумал, что я ввязался во все это исключительно из любви к сенсационным репортажам. Комб покачал головой, рассматривая свою сигару:
— Бертрикс подвергал вас большой опасности.
— Мне кажется, вы меньше волновались, когда думали, что я действительно получил письмо с угрозой,— заметил я.
— Да, меньше. Видиге ли, нехорошо по собственной воле путаться в ногах у гангстеров. Я убежден, что вы имеете дело с бандой...
— Вы больше не думаете, что это садист?
— Нет. Это банда, и члены ее не отступают ни перед чем. Вы пытаетесь спутать им карты, и они постараются вас не упустить. В конце концов...
Комб вздохнул.
— ...Понятно, что мы не можем ничего об этом дать в газете. Вопрос закрыт, не будем больше обсуждать. Но вся эта история, должна же она когда-нибудь закончиться?
— Надеюсь. Бертрикс говорит, что понадобится меньше двух недель.
— Вот-вот. И слов на ветер он не бросает. Удивляюсь, как он вообще приобщил вас к своему расследованию. Заметьте, кстати, что мне это приятно. Но это еще не все, мой милый Норрей. Когда наста-
нет развязка, вы будете в первых рядах зрителей. Могу ли я на вас рассчитывать?
— Конечно, ведь я вам уже пообещал. Я подпишусь псевдонимом, но репортаж вы будете иметь.
Комб протянул мне на прощание руку:
— Ну вот и прекрасно. А вы со своей стороны рассчитывайте на меня. Я распоряжусь, чтобы вам не помешали.
О «небольшом авансе» он больше не заикался, очевидно, решил, что это ни к чему. На том мы и расстались, и те, кто читал в газетах мой репортаж (поданный от третьего лица, поскольку тогда я еще не решился до конца рассказать все. связанное с Лидией), смогли убедиться, что я сдержал слово.
Возвращаюсь к своему желанию немного поразмяться.
Кроме службы в армии, я никогда не прекращал тренировок трижды в неделю в физкультурном зале. В этом нет ничего сверхесте-ственного, и я вспомнил об этом для того, чтобы объяснить, почему в тот вторник, как и обычно, во второй половине дня поехал в Академию Бланки, на улицу Предместья Сен-Дени. Это совсем непохоже на клуб миллиардеров. Не случайно, когда я пришел, Рафаэль Бланки — думаю, фамилия эта вам небезызвестна: «Рафа», король «крюка» левой, экс-чемпион Европы в среднем весе; но спортивная слава так быстротечна! — «Рафа» как раз пришивал хромовые подошвы к паре сандалий.
— Обождите,— сказал он мне,— вы не ошиблись временем? Группа, которая тренируется в пятнадцать тридцать, прийдет, как всегда, в шестнадцать.
— Все правильно,— ответил я,— я специально пришел раньше, чтобы потренироваться в пустом зале. Да, месье Бланки, я хотел бы немного восстановить спортивную форму.
Рафа оставил подошву и шило.
— Что я слышу?
Нужно сказать, что если бы я пошел тем путем, на который меня направлял Рафаэль Бланки, я брал бы ручку лишь для того, чтобы подписывать контракты, предварительно согласованные с моим менеджером. Правда, лицо у меня было бы несколько помятое, и вместо того, чтобы сидеть среди зрителей ниже ринга, я выступал бы на этом самом ринге в трусиках, с боксерскими перчатками на руках. Не думаю, что смог бы пойти так далеко, как обещал мне Рафа, так как не имею, и хорошо это чувствую, той физической выносливости, которая необходима чемпионам, зато у меня есть неприятная тенденция слишком много размышлять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47