Мэтр сказал, что ему не до корреспонденции и приемов, пока он не закончит бюста, и свалил все дела на Рильке. А дел накопилось столько, что Рильке работал по шестнадцать часов в день, отвечая на письма, отказывая посетителям, откладывая встречи. И чувствовал себя все несчастнее.
Розе очень хотелось узнать, что за почтенная супружеская пара приезжает каждый день. Она заглянула в мастерскую. Но Огюст приказал ей уйти и даже не представил чете Шоу. Заметив вопрошающий взгляд миссис Шоу, он пробормотал:
– Она необразованна.
Шарлотта смутилась, а Шоу, посмеиваясь, сказал:
– Вот как надо обращаться с женщинами. А то от них спасенья нет.
– Да, – согласился Огюст.
Шоу был приятным человеком. И у него такие благородные черты. Огюст так и сказал Шарлотте: «У него голова Христа». Его удивило, почему она как-то странно улыбнулась в ответ, но он продолжал работу, пока их снова не прервали.
Толстая крестьянка-француженка стояла в дверях с хорошенькой дочкой. Женщина сказала:
– Мэтр, я слышала, вам нужны натурщицы. Можете не сомневаться, мосье, – моя дочка хорошего поведения.
Огюст резко ответил:
– Меня не интересует ее поведение. Скажите лучше – груди у нее крепкие?
И пока мать стояла как громом пораженная, мэтр, попрощавшись, поспешно вернулся к бюсту. Шоу спросил:
– Мэтр, вы не любите женщин?
– Люблю, – ответил Огюст, – но они должны знать свое место.
В тот вечер он заявил Рильке, что если ему опять будут мешать, то такой секретарь ему не нужен.
Рильке был в растерянности. Художник-скульптор Анри Матисс ждал встречи с Роденом – Роден обещал посмотреть его работы. Матисс отказывался уходить. Прошло уже много часов, а он все ждал.
И Рильке, несмотря на угрозу мэтра, сказал ему о Матиссе.
Огюст не рассердился, как опасался поэт. Он прошел к Матиссу и спросил:
– Где ваши рисунки?
Матисс, волнуясь, извлек их. Роден быстро взглянул.
– Слишком поспешно, слишком небрежно. Поработайте над ними еще. Когда переделаете их раз десять, приходите снова.
И ушел, оставив смущенного, сбитого с толку Матисса, который начал сомневаться, стоило ли обращаться к великому человеку.
На следующее утро Огюст начал работать над десятым вариантом бюста Шоу. Шоу был поражен. Большинство глиняных слепков казались ему вполне приемлемыми и похожими. Он начал было иронизировать в душе, но, увидев, что мэтр уничтожил бюст, который его не удовлетворял, даже несколько испугался.
Теряя терпение, он спросил:
– Мэтр, правда, что вы делаете десятки голов, прежде чем остановитесь на одном варианте?
– Чаще даже больше. Сначала я леплю черновые эскизы. Бюст – не просто портрет, это и портрет и скульптура. Но если вы устали, можем на сегодня кончить.
– Нет-нет! – воскликнул Шоу, меняя положение, чтобы немного отдохнуть. – Мне просто хотелось узнать, когда вы думаете закончить бюст?
– Это мое дело, а не ваше, – отрезал Огюст. – Разве вы слушаете советов, когда вам закончить работу?
Шоу улыбнулся, это начало его развлекать, и сказал:
– Конечно, нет. Но если вы тратите столько времени на каждую вещь, то вряд ли что-нибудь заработаете.
– Всегда находятся заказчики-миллионеры.
– Вы берете и больше, чем тысячу фунтов? – А вы, мосье?
– Я так послушно вам позирую, что вам следовало бы платить мне за это.
– Что ж, вы будете вознаграждены. Как вы сами изволили заметить, у вас будет бюст работы Огюста Родена.
– Это сказала моя жена.
– Она повторяла ваши слова, мосье.
Они легко понимали друг друга, и их обоюдное уважение заметно возросло. Огюсту очень нравился этот бюст, а Шоу с огромным интересом следил, как работает скульптор. Кронциркулями, с точностью до миллиметра, он измерил черты лица Шоу. Заставил лечь лицом вниз, осмотрел и ощупал затылок, шею, уши. Попросил Шоу лечь на спину и столь же внимательно изучил его лицо, ощупал своими чувствительными пальцами. Затем посадил Шоу так, что лицо писателя оказалось на уровне его глаз, и продолжал изучение и измерение головы. После чего он обрел уверенность и сделал десяток глиняных слепков, соблюдая точно выверенные размеры. Шоу умолк, пораженный такой точностью, а Огюст с минуту задумчиво смотрел на него и наконец сказал:
– Это пластика, а теперь надо передать выражение. А оно у вас без конца меняется.
Шоу спросил:
– Вы считаете, что ни один бюст не может передать изменчивости модели?
– Да, – ответил Огюст. – Все зависит от позирующего. Если позирующий хочет, чтобы ему польстили, как предпочитает большинство, бюст в таком случае получается фальшивым. А если он дает свободу скульптору, позволяет лепить то, что тот видит, полагаясь на свою наблюдательность и мастерство, заказчик, возможно, останется недоволен портретом, но портрет получится правдивым.
Огюст провел пальцами по коже Шоу, а затем по глине, чтобы ощутить тепло модели и убедиться, что линии лица переданы точно. Шоу сидел, погруженный в задумчивость.
Теперь Огюст лепил в лихорадочном темпе, уловив выражение, которое искал. День шел на убыль, тени удлинились. Шоу сидел, сосредоточенно следя за пальцами мэтра. Наконец скульптор произнес:
– Спасибо, мосье, спокойной ночи, – Шоу был уверен, что теперь бюст закончен.
Но на другой день Огюст возобновил работу; он стал делать новые варианты и не прикасался к бюсту, над которым трудился накануне. Шоу казалось, что эти новые бюсты он делает в стиле Кановы, Бернини, Донателло, Фидия, и он сказал:
– Я предпочитаю бюст, который вы сделали вчера. Он в стиле Родена.
Огюст приостановился.
– Согласен. Но надо попробовать еще несколько стилей, чтобы быть полностью уверенным.
– Теперь вы закончили?
Огюст удивленно посмотрел на Шоу. Как можно быть таким бестолковым, говорил его взгляд.
Для Огюста Родена, пока жива сама модель, бюст никогда не может быть закончен, подумал Шоу. Он спросил:
– Я хочу сказать, можно мне взять его с собой?
– Да, мэтр, можно ли взять его? – вставила Шарлотта.
– Вам нравится, мадам? – спросил Огюст, сам удивляясь своему вопросу. Его мало интересовало теперь чужое мнение.
– Да. Вы передали новое, совсем не известное мне выражение. Я не поверила, когда вы сказали, что у мужа есть что-то от Христа, но теперь понимаю, он может быть и таким, какую бы маску ни носил.
Шоу молчал. Он был смущен, скульптор обнаружил ту сторону его натуры, которую он скрывал, чтобы быть менее уязвимым.
Шарлотта спросила:
– Мэтр, можно взять бюст?
– Вы хотите иметь его в бронзе или в мраморе?
– А как, по-вашему, лучше?
– Я сделаю и в мраморе и в бронзе, – внезапно сказал он. – Нет-нет, доплачивать не придется. Это доставит мне удовольствие.
Шоу не мог удержаться от шутки:
– Бюст величайшего писателя, выполненный величайшим скульптором.
Огюст пожал плечами.
– Это решит время, которое порой бывает справедливым.
2
На следующий день Огюст спросил Рильке, не искал ли кто-нибудь из важных людей встречи с ним в последнее время.
– Нет, я отвечал всем, что вам необходимо закончить важный заказ, – сказал Рильке. – Только один посетитель был весьма настойчив – нервный пожилой мужчина, Андре Шоле. Он, видимо, обиделся, когда я сказал, что вы заняты.
– Как так? – взорвался Огюст. – Шоле защищал меня во время «дела Бальзака», он подвергал себя огромному риску!
– Откуда мне знать? – Рильке был сбит с толку, он никогда не слышал о Шоле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Розе очень хотелось узнать, что за почтенная супружеская пара приезжает каждый день. Она заглянула в мастерскую. Но Огюст приказал ей уйти и даже не представил чете Шоу. Заметив вопрошающий взгляд миссис Шоу, он пробормотал:
– Она необразованна.
Шарлотта смутилась, а Шоу, посмеиваясь, сказал:
– Вот как надо обращаться с женщинами. А то от них спасенья нет.
– Да, – согласился Огюст.
Шоу был приятным человеком. И у него такие благородные черты. Огюст так и сказал Шарлотте: «У него голова Христа». Его удивило, почему она как-то странно улыбнулась в ответ, но он продолжал работу, пока их снова не прервали.
Толстая крестьянка-француженка стояла в дверях с хорошенькой дочкой. Женщина сказала:
– Мэтр, я слышала, вам нужны натурщицы. Можете не сомневаться, мосье, – моя дочка хорошего поведения.
Огюст резко ответил:
– Меня не интересует ее поведение. Скажите лучше – груди у нее крепкие?
И пока мать стояла как громом пораженная, мэтр, попрощавшись, поспешно вернулся к бюсту. Шоу спросил:
– Мэтр, вы не любите женщин?
– Люблю, – ответил Огюст, – но они должны знать свое место.
В тот вечер он заявил Рильке, что если ему опять будут мешать, то такой секретарь ему не нужен.
Рильке был в растерянности. Художник-скульптор Анри Матисс ждал встречи с Роденом – Роден обещал посмотреть его работы. Матисс отказывался уходить. Прошло уже много часов, а он все ждал.
И Рильке, несмотря на угрозу мэтра, сказал ему о Матиссе.
Огюст не рассердился, как опасался поэт. Он прошел к Матиссу и спросил:
– Где ваши рисунки?
Матисс, волнуясь, извлек их. Роден быстро взглянул.
– Слишком поспешно, слишком небрежно. Поработайте над ними еще. Когда переделаете их раз десять, приходите снова.
И ушел, оставив смущенного, сбитого с толку Матисса, который начал сомневаться, стоило ли обращаться к великому человеку.
На следующее утро Огюст начал работать над десятым вариантом бюста Шоу. Шоу был поражен. Большинство глиняных слепков казались ему вполне приемлемыми и похожими. Он начал было иронизировать в душе, но, увидев, что мэтр уничтожил бюст, который его не удовлетворял, даже несколько испугался.
Теряя терпение, он спросил:
– Мэтр, правда, что вы делаете десятки голов, прежде чем остановитесь на одном варианте?
– Чаще даже больше. Сначала я леплю черновые эскизы. Бюст – не просто портрет, это и портрет и скульптура. Но если вы устали, можем на сегодня кончить.
– Нет-нет! – воскликнул Шоу, меняя положение, чтобы немного отдохнуть. – Мне просто хотелось узнать, когда вы думаете закончить бюст?
– Это мое дело, а не ваше, – отрезал Огюст. – Разве вы слушаете советов, когда вам закончить работу?
Шоу улыбнулся, это начало его развлекать, и сказал:
– Конечно, нет. Но если вы тратите столько времени на каждую вещь, то вряд ли что-нибудь заработаете.
– Всегда находятся заказчики-миллионеры.
– Вы берете и больше, чем тысячу фунтов? – А вы, мосье?
– Я так послушно вам позирую, что вам следовало бы платить мне за это.
– Что ж, вы будете вознаграждены. Как вы сами изволили заметить, у вас будет бюст работы Огюста Родена.
– Это сказала моя жена.
– Она повторяла ваши слова, мосье.
Они легко понимали друг друга, и их обоюдное уважение заметно возросло. Огюсту очень нравился этот бюст, а Шоу с огромным интересом следил, как работает скульптор. Кронциркулями, с точностью до миллиметра, он измерил черты лица Шоу. Заставил лечь лицом вниз, осмотрел и ощупал затылок, шею, уши. Попросил Шоу лечь на спину и столь же внимательно изучил его лицо, ощупал своими чувствительными пальцами. Затем посадил Шоу так, что лицо писателя оказалось на уровне его глаз, и продолжал изучение и измерение головы. После чего он обрел уверенность и сделал десяток глиняных слепков, соблюдая точно выверенные размеры. Шоу умолк, пораженный такой точностью, а Огюст с минуту задумчиво смотрел на него и наконец сказал:
– Это пластика, а теперь надо передать выражение. А оно у вас без конца меняется.
Шоу спросил:
– Вы считаете, что ни один бюст не может передать изменчивости модели?
– Да, – ответил Огюст. – Все зависит от позирующего. Если позирующий хочет, чтобы ему польстили, как предпочитает большинство, бюст в таком случае получается фальшивым. А если он дает свободу скульптору, позволяет лепить то, что тот видит, полагаясь на свою наблюдательность и мастерство, заказчик, возможно, останется недоволен портретом, но портрет получится правдивым.
Огюст провел пальцами по коже Шоу, а затем по глине, чтобы ощутить тепло модели и убедиться, что линии лица переданы точно. Шоу сидел, погруженный в задумчивость.
Теперь Огюст лепил в лихорадочном темпе, уловив выражение, которое искал. День шел на убыль, тени удлинились. Шоу сидел, сосредоточенно следя за пальцами мэтра. Наконец скульптор произнес:
– Спасибо, мосье, спокойной ночи, – Шоу был уверен, что теперь бюст закончен.
Но на другой день Огюст возобновил работу; он стал делать новые варианты и не прикасался к бюсту, над которым трудился накануне. Шоу казалось, что эти новые бюсты он делает в стиле Кановы, Бернини, Донателло, Фидия, и он сказал:
– Я предпочитаю бюст, который вы сделали вчера. Он в стиле Родена.
Огюст приостановился.
– Согласен. Но надо попробовать еще несколько стилей, чтобы быть полностью уверенным.
– Теперь вы закончили?
Огюст удивленно посмотрел на Шоу. Как можно быть таким бестолковым, говорил его взгляд.
Для Огюста Родена, пока жива сама модель, бюст никогда не может быть закончен, подумал Шоу. Он спросил:
– Я хочу сказать, можно мне взять его с собой?
– Да, мэтр, можно ли взять его? – вставила Шарлотта.
– Вам нравится, мадам? – спросил Огюст, сам удивляясь своему вопросу. Его мало интересовало теперь чужое мнение.
– Да. Вы передали новое, совсем не известное мне выражение. Я не поверила, когда вы сказали, что у мужа есть что-то от Христа, но теперь понимаю, он может быть и таким, какую бы маску ни носил.
Шоу молчал. Он был смущен, скульптор обнаружил ту сторону его натуры, которую он скрывал, чтобы быть менее уязвимым.
Шарлотта спросила:
– Мэтр, можно взять бюст?
– Вы хотите иметь его в бронзе или в мраморе?
– А как, по-вашему, лучше?
– Я сделаю и в мраморе и в бронзе, – внезапно сказал он. – Нет-нет, доплачивать не придется. Это доставит мне удовольствие.
Шоу не мог удержаться от шутки:
– Бюст величайшего писателя, выполненный величайшим скульптором.
Огюст пожал плечами.
– Это решит время, которое порой бывает справедливым.
2
На следующий день Огюст спросил Рильке, не искал ли кто-нибудь из важных людей встречи с ним в последнее время.
– Нет, я отвечал всем, что вам необходимо закончить важный заказ, – сказал Рильке. – Только один посетитель был весьма настойчив – нервный пожилой мужчина, Андре Шоле. Он, видимо, обиделся, когда я сказал, что вы заняты.
– Как так? – взорвался Огюст. – Шоле защищал меня во время «дела Бальзака», он подвергал себя огромному риску!
– Откуда мне знать? – Рильке был сбит с толку, он никогда не слышал о Шоле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158