Вокруг уже не было никакого парка с огромным зданием Департамента. Голая
равнина, на которой дул холодный даже сквозь стекло ветер, и лишь
редко-редко стояли в больших горшках слегка заиндевелые пальмы. Небольшое
зданьице с вывеской "Приют усталого желудка" окружало такое море
прыгоходов, что становилось ясно: под землей у этого здания еще с десяток
этажей.
Минут через пять мы сидели в центре небольшого уютного зала. На
возвышении был стол, за которым сидели трое человек. В зале, на креслах,
разместилось еще около сотни.
Мы со Стасом с любопытством озирались. На нас никто особого внимания
не обращал, кроме сидящего за нами рыжего веснушчатого пацана. Тому явно
было интересно, на каком языке мы говорим. А Кубатай, непрерывно
раскланивающийся с окружающими, и посылающий дамам воздушные поцелуйчики,
рассказывал, да так быстро, что Смолянин еле успевал переводить:
- В правом углу зала сидят действительные члены семинара -
кулинары-профессионалы. В левом углу - кулинары-любители и любители
покулинарить. В середине - любопытствующие... - тут Кубатай запнулся, но
сейчас же нашелся: - и близкие друзья кулинаров.
Председательствующий - пожилой, импозантный мужчина с седоватым
ежиком на голове, встал и постучал ложечкой по стоящей перед ним
серебряной кастрюльке. Шум мгновенно стих.
- Это главный кулинар Земли, Бормотан, - тихо шепнул нам Смолянин и
облизнулся. (*13) - Я однажды ел блины его приготовления...
Но когда кулинары начали готовить, Смолянин прекратил воспоминания, и
стал переводить, да так ловко и быстро, что мы его вскоре и замечать
перестали.
- Думаю, ждать больше не будем, начнем обсуждение нового блюда, -
зорко оглядывая зал, сказал Бормотан. - Измайлай, (*14) сядьте,
пожалуйста, вы же еще не знаете, что мы будем кушать!
Привставший было мужчина картинно развел руками и сказал:
- А я и знать не хочу! Я запах чую!
Зал захихикал. Привычно так захихикал, словно ничего другого, кроме
острот, от Измайлая и ждать было нечего.
- Я продолжу, с вашего разрешения, - кротко сказал Бормотан, и
Измайлай моментально притих. - Кушать мы сегодня будем творение уважаемого
Витманца - кальмара, запеченного в глине... (*15) Не шумите, хватит на
всех, кальмар гигантский. Затем всеми нами любимый Толяро (*16) предлагает
попробовать его новые освежающие пастилки. Кальмара сейчас подадут. А я
пока скажу пару слов о положении кулинарии в настоящее время.
- Разрешите высказаться! - из первого ряда вдруг привстал огромный,
плотный мужчина. Настоящий повар, на мой взгляд. На нем был белый фартук с
вышитым на нем кальмаром, а на поясе - огромный нож. - Разрешите сказать!
Здесь, в наших рядах, присутствует директор ресторана "Рыба в кляре". Тот
самый, что три года назад посмел солить грибной суп моего изготовления. С
тех пор он скрывался от меня... но настал миг. После заседания я поговорю
с ним по-мужски!
Сидящий на противоположной стороне зала щуплый парнишка медленно
сполз с кресла на пол.
- Витманец, не надо быть столь суровым, - одернул мужчину в фартуке
Бормотан, - он уже наказан. Он ел ваш суп. Сядьте, прошу вас. Так вот, о
кулинарии. Времена сейчас для нее трудные. В земной кулинарии наметились
две тенденции. Первая - старые, опытные кулинары отошли от плиты. Сейчас,
когда автоповара способны накормить любую семью любыми блюдами, им
остается лишь творить для гурманов. Не все это выдерживают. Потеря цели
заставила их крепко задуматься - кто же их ел? Вторая тенденция - молодые
кулинары ударились в эскапизм. Их блюда уводят от реальности, заставляют
забывать суровую прозу жизни. Хорошо это или плохо - не отвечу. Но есть в
этом подходе, в изготовлении знаменитых хихикающих колбасок Измайлая,
нерассасывающихся леденцов Гуляквы (*17) и прочего, отказ от позиций,
которые мне дороги.
А если вдуматься - никто еще не лишал нашу кулинарию ее исконных
задач. Не исчез еще тот довольно толстый слой едоков - простите за
каламбур, что искали в еде особую, можно даже сказать духовную, пищу. Есть
у кулинаров все возможности творить! Мы не сфинксы, которые могут умереть
от голода безболезненно, для которых еда - лишь процесс заправки
энергией...
- Кто такие сфинксы? - прервал я Смолянина. Переводчик замолчал и
скосил глаза на Кубатая. Потом неумело соврал:
- Не знаю...
Тем временем всем раздали тарелки с кусками кальмара. Мы осторожно
отколупали глину и стали есть.
- А что, - промычал через минуту Стас, - вкусно. Вначале жевать
трудно, - он глотнул, - а потом ничего.
Кулинары, дегустируя блюдо, вступали в дискуссию. Сразу же наметились
оппоненты - молодой и тихий кулинар Еголя, (*18) который упрямо и
монотонно твердил, что на каждый килограмм кальмара нужно было добавить
еще сорок миллиграмм соли и веселый, остроумный Измайлай, вся аргументация
которого сводилась к вопросу: "Почему я должен есть этого многоногого?" На
защиту Витманца встали сидящие с ним рядом Фишманец (*19) и Козинец (*20),
знаменитый дегустатор Ереслег (*21) и бородатый мужчина, который был не
кулинаром и даже не дегустатором, но зато замечательно раскладывал пищу по
тарелкам. Кубатай, увлеченный происходящим, подпрыгивал на месте, то грызя
кулак, то выхватывая из-за пояса столовый нож и рубя им воздух. Под конец
он вытащил еще одну пригоршню слипшихся семечек и принялся их лузгать.
Треск заглушал даже тарахтение Смолянина.
Меня тем временем пихнули сзади. Я обернулся. Рыжий пацан показал мне
завернутую в блестящую фольгу пастилку, потом показал на рот, потом
энергично замотал головой. Он советовал не есть. "Почему"? - глазами
спросил я. Пацан скорчил жуткую гримасу и умоляюще прижал руку к сердцу.
- Ладно, - прошептал я, кивнув. - Не буду. - И сунул пастилку в
карман.
Пацан указал мне на Стаса и снова принял внимательно-задумчивый вид.
Обернувшийся Кубатай подозрительно оглядел его и вновь замахал своим
ножом. Я выждал минуту, придвинулся к Стасу, вынул у него изо рта пастилку
и шепнул:
- Ук па-шенгар! [Не ешь! (Возм. др.-егип.)]
- Ухр? [Почему? (Возм. др.-егип.)] - кротко спросил Стас.
- Шен армахетга некеке! [Вспомни, как напился, дурачок! (Возм.
др.егип.)]
Стас вздохнул, но спорить не стал. Смолянин удивленно таращился на
нас. Он не понимал, на каком языке мы говорим, а спрашивать стеснялся.
Шишки у него на голове запульсировали от натуги.
- Выскажу итог обсуждения, - говорил тем временем Бормотан. - Никто
из вас, коллеги, не решился приготовить такого огромного кальмара. А
Витманец решился. Честь ему и хвала! И даже на вкус недурно.
После этого решили отдегустировать пастилки. Измайлай повозмущался
немного, что они пахнут плохо, и в процессе лизания липнут к языку. Но
Толяро гордо ответил:
- Настоящая еда всегда невкусная! Вспомните пищу предков! В этом
истоки неудач сладеньких конфеток и тортиков. И, кстати, поэтому плохи
блюда автоповаров: они стараются готовить вкусно.
С этим спорить не стали, видимо, мысль была неожиданной и новой. Лишь
Фишманец удивленно спросил, почему настоящая еда должна быть невкусной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43