- Но как ты сможешь быть уверенным в этом? - не унимался Стас. - Ну,
статую ты еще можешь заставить построить. Тебя боятся. О твоем бластере,
наверное, легенды сложили, - при этих словах Шидла почему-то отвел глаза.
- Но как ты заставишь египтян делать все по-твоему, когда тебя уже не
будет?
Логика в словах Стаса была железная, но Шидла ответил такое, что мы с
братом ошалело выпучили глаза:
- Они не посмеют нарушить волю фараона. А я буду фараоном.
Мы молчали, просто не зная, что сказать, а сфинкс пояснил,
распаляясь:
- Я воспользуюсь гибелью Неменхотепа. Я буду хорошим фараоном. Я их
многому научу. Как добывать железо, как делать бумагу, как растить новые
сорта злаков... А главное, я научу их справедливости. Уж кто-кто, а я-то
знаю, что такое справедливость. Я буду очень справедливым фараоном, мои
подданные будут любить меня. И никаких жертвоприношений! Это же дикость
несусветная! - он помолчал, а потом закончил проникновенно: - А еще не
понравилось мне, как они там с кошками обращаются... я их научу.
- Шидла! - не выдержал я. - Но истории ничего не известно о
фараоне-сфинксе! И вообще, сфинкс - существо мифологическое!
- Сам ты - существо мифологическое, - совсем по-стасовски обиделся
сфинкс. - А что истории не известно, так я и об этом позабочусь.

...Все-таки хроноскаф - действительно удивительное достижение
инженерной мысли. Во второй раз мы совершали на нем посадку
по-человечески, то есть, зная куда, когда и при полной его исправности.
Шидла снова включил голографический глобус. Он повис за нашими спинами,
занимая все свободное пространство рубки. В тот раз эта миниатюрная модель
Земли как-то не слишком поразила меня, не до того было. Сейчас же... У
меня защемило сердце, когда Шидла выключил свет, и маленький, метра в
полтора диаметром, земной шар, искрясь полярными шапками и переливаясь
ручейками великих рек, медленно вращаясь, завис на расстоянии вытянутой
руки от нас.
Казалось, дунь на него, и где-то далеко внизу сорвутся крыши с
маленьких домов маленьких людей, и маленькие, вырванные с корнем, деревья
помчатся по черному небу, увлекаемые грозной ураганной силой...
- Где-то здесь, по-моему, - бесцеремонно ударил Шидла лапой по
участку в северном полушарии. Шар послушно прекратил вращение, а на его
поверхности засияла бирюзовая звездочка. Я заметил, как вздрогнул Стас.
Видно, и он представил, как огромная звериная лапа опускается на наш
город, превращая в щебень наш дом, нашу школу, мамин музей... Но я быстро
отогнал видение. В конце концов глобус, он глобус и есть.
- Да, здесь, - подтвердил я, - чуть повыше. Как тогда, по ходу,
сориентируемся?
- Сориентируемся, - согласился Шидла.
И действительно, совершив временной скачек, хроноскаф с помощью
парашюта приземлился, но, немного не долетев до поверхности, подобно
антиграву, завис над землей. А затем по нашим подсказкам, двинулся туда,
где в вечернем полумраке светились огни города. Глядя в иллюминатор, мы со
Стасом без труда нашли свою улицу, и Шидла посадил капсулу на пустыре,
невдалеке от нашего дома.
Мы выбрались наружу. Знакомая смесь запахов выхлопного газа и костра
из осенних листьев ударила в ноздри и наполнила меня радостным ожиданием.
Откуда-то из глубин памяти выскочило еще недавно такое абстрактное для
меня слово: "ностальгия". Оказывается, ностальгия может быть не только по
месту, но и по времени.
А мой порывистый братец рухнул на колени и забормотал:
- Земля! Земля, матушка. Наша, СЕГОДНЯШНЯЯ...
Говоря это, он собирал пыльную землю в ладони, поднимал к глазам и
сыпал между пальцев, как в мультфильмах жадные богачи пересыпают золотые
монеты.
- Блин! - вдруг воскликнул он и замахал ладонью.
- Ты чего? - удивился я.
- Укололся, - объяснил он. - Гвоздей тут накидали... - Но сразу вновь
умилился: - Гвоздик! НАШ гвоздик! - С этими словами он, продолжая стоять
на коленях, торжественно, как великую драгоценность, опустил ржавую
железку в нагрудный карман.
Все это время Шидла тактично молчал, только подозрительно
принюхивался, расширив ноздри, с неописуемым отвращением на лице.
- Ну что, - спросил я его, - будем прощаться?
- Будем, - кивнул он. - Хотя... Давайте-ка в последний раз прикинем,
все ли мы учли.
Я задумался. И сразу обнаружил в наших построениях тонкое место.
- Слушай, - сказал я, - сейчас-то мы знаем, как запустить хроноскаф.
А тогда... Чисто случайно. Мы ведь даже и не хотели его запускать, мы
хотели только выйти. Вдруг в этот раз мы его не включим?
- В какой "этот раз", - передразнил оправившийся от патриотического
экстаза Стас. - Это все уже произошло.
- Если мы прибыли раньше, а по-моему, это так, тогда вроде потемнее
было, то это еще не произошло, только произойдет. - возразил я. - А вдруг
не произойдет?
- Если один раз произошло, то и сейчас повторится, - уверенно заявил
Стас, но я-то видел, что он, как и я, слегка запутался.
- Фатализм сфинксов, - установил я диагноз. - Но даже они, между
прочим, на судьбу не полагаются, а все обеспечивают сами.
- Старший прав, - поддержал меня Шидла. Но тут же добавил: - Хотя в
этом случае мы, по-моему, ничего сделать не можем.
- Можем! - заявил Стас. На лице его мелькнула тень вдохновения. Не
сказав больше ни слова, он кинулся к хроноскафу и забрался в него.
Любопытство заставило меня последовать за ним.
Стас, высунув от напряжения кончик языка, что-то творил с приборным
щитком. Я заглянул ему через плечо. Только что найденным гвоздем он вкривь
и вкось выцарапывал над пусковой кнопкой слово "выход".
Меня словно током ударило. Я и забыл про эту надпись.
Закончив свой труд, Стас обернулся ко мне и пояснил:
- Нехорошо, конечно, обманывать. Но я же для дела. К тому же мы ведь
себя обманываем, а не кого-то другого.
- Стас, - шепотом сказал я. От волнения у меня пропал голос. - Стас,
я уже видел тут эту надпись.
- Когда? - удивился он.
- Тогда, в музее. Из-за нее-то я и на кнопку нажал...
- Круг замкнулся, - нарушив благоговейную тишину, весомо произнес
Шидла за нашими спинами. - И в прошлое я отправляюсь с легким сердцем.
Прощайте, - закончил он и, чуть поколебавшись, добавил, - братья.
Возможно, он сказал так, имея в виду, что братья мы со Стасом. Но это
вряд ли. По-моему, он назвал нас так, подразумевая, что мы - его братья.
Он назвал нас так, как сфинксы называли друг друга.
- Передай привет жрецу, - усмехнувшись, прервал паузу Стас, - мы,
если помнишь, очень с ним подружились. А вообще спасибо тебе за все. Ты
настоящий... сфинкс.
А я просто зарылся лицом в его жесткую серебристую гриву. Сфинкс,
конечно. Но все-таки...

7. МЫ СНАЧАЛА ЧУТЬ НЕ НАДАВАЛИ СЕБЕ ПО ШЕЕ,
А ПОТОМ ПОТИХОНЬКУ СХОДИМ С УМА
Хроноскаф с Шидлой на борту превратился в еле заметную на вечернем
небосклоне звездочку. Утих и гул его двигателей. Лишь далекий собачий лай
да сверчковая азбука Морзе слышались на нашем пустыре, но они только
подчеркивали незыблемость тишины.
- Все, - сказал Стас и испуганно посмотрел на меня. Я понял, чего он
испугался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43