Но евреи, менее связанные с
собственностью, обязаны были, по мнению мистера Бука, немедленно
воспользоваться сионистским "законом возвращения на землю отцов". По
этому, с позволения сказать, закону любой еврей может претендовать на
жилище близ священной горы Сион.
- А не еврей, родившийся и живущий близ горы Сион, - гневно
воскликнул Кассиль, - обязан очистить место для новоприбывшего? Какое
варварство! Ведь это же перепев антисемитской политики нацистов: они
считали, что евреям нет места в третьем рейхе, в покоренных им странах
- это место займут арийцы...
И сейчас, терпеливо выслушивая жалобы и стенания бежавших с
"земли обетованной" людей, я часто вспоминал гневные слова Льва
Кассиля о "второй родине". Я еще и еще раз убеждался: все беды и
горести этих людей - закономерный результат того, что они предали свою
Родину.
...С некоторыми из тех, кого я встретил в Вене, мне пришлось
беседовать дважды и трижды. Многие просили меня ознакомиться с их
записями и, как они говорят, исповедями. Все они - каждый по-своему,
каждый на памятных и подчас жестоких примерах - воочию убедились, что
капиталистический уклад жизни, сдобренный теориями расового
превосходства, не для них, не для их детей.
Но я покривил бы душой, утверждая, что все без исключения стали
жертвами одной только лживой и разнузданной сионистской пропаганды.
Нет, некоторые оказались жертвами прежде всего собственных иллюзорных
представлений о капиталистическом обществе. И прежде всего те, кто
мечтал "сделать карьеру". Мечтал о "свободном предпринимательстве".
Роман Кацобашвили, бывший повар "Рицы" - одного из самых
популярных ресторанов на Черноморском побережье, - обуян желанием
вернуться в Грузию. Его многочисленные заявления - письменные и устные
- полны грустных фактов и подробностей, сделавших для него жизнь в
Израиле мучительной и бессмысленной. Склонен даже поверить и пылким
словам Кацобашвили о тоске по жене, с которой он, однако, мгновенно
разошелся, чтобы облегчить себе возможность уехать в Израиль. Но не
может он утаить роившихся тогда в голове и подтачивавших сердце
всяческих эфемерных планов. Ему мерещилось, как он, замечательный
кулинар, пышущий здоровьем человек, энергичный работник, вовсю
"развернется за границей".
А двадцатипятилетний московский музыкант Михаил Бранзбург убедил
себя, что только за границей он сможет в совершенстве овладеть
ударными инструментами и стать выдающимся оркестрантом. Решив оставить
жену и дочурку, он шепнул уезжавшему в Израиль тромбонисту Александру
Кофману: "Устрой мне вызов от липового родственника". Вызов
незамедлительно прибыл с загадочной для Бранзбурга подписью:
"Сомполински Загава" - мужчины или женщины, мифического двоюродного
брата или несуществующей троюродной сестры.
Правда, все находящиеся в Вене беженцы из "земли обетованной"
считают, что Бранзбургу повезло: он встретил бежавших из Израиля людей
и, побеседовав с ними, отказался туда ехать. С трудом сдерживая
раздражение, я слушал лицемерно кроткие рассуждения наглого музыканта:
"За ребенка я спокоен - в Советской стране никогда, что бы ни
натворили папа или мама, девочку из детского садика не отчислят".
Кое-кто из моих собеседников, желая проявить предельную
откровенность, рассказывает мне о накапливавшихся у них "обидах" на
советское общество. Теперь с роковым для них опозданием эти "обиды"
представляются им смехотворными.
Для бывшего киевлянина Николая Фавелевича Петрова-Штейна начало
"обидам" на Советскую власть положило недостаточное внимание дирекции
завода к написанным им, как он выражается, рабкоровским сигналам.
Правда, сейчас Николай Фавелевич понимает, что некоторые из его
сигналов дурно пахли клеветой.
Более подробно и с нескрываемым самоосуждением рассказывает о
своих "обидах" зубной врач Александр Исаевич Каганов:
- Мое падение, да, именно падение, началось с того, как я
отреагировал на оскорбительную грубость управдома соседнего дома, где
я прогуливался со своей собачкой. Сейчас я кажусь себе сумасшедшим! Но
тогда, предварительно обработанный всякого рода слушками и
радиопередачами враждебных станций, я оказался достаточно "созревшим",
чтобы отождествить грубияна управдома с... Советской властью! И когда
на следующий день мне близ синагоги предложили устроить вызов в
Израиль, я согласился...
Кстати, именно "близ синагоги" встретили многие из моих
собеседников услужливых людишек, предложивших им "устроить вызов" в
Израиль. Об этом рассказывали мне и бывший москвич Каганов, и бывшие
рижане, кишиневцы, львовяне.
КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ
Кое-кто уезжал в Израиль уже с репутацией убежденного сиониста.
Такие мнили себя "борцами" и даже "победителями", гордясь тем, что не
скрывали от Советских сограждан своих враждебных взглядов и открыто
распространяли сионистскую клевету на наш образ жизни. Еще по дороге в
Израиль взахлеб торопились публично заявить о выпавшем на их долю
счастье - отъезде из Советской страны. Для них, своих идейных
единомышленников, израильские власти создавали более или менее
благоприятные условиям даже досрочно выдавали им постоянные паспорта -
"кавувы".
Их в Израиле принято именовать "идеалистами" в отличие от
"материалистов" и так называемых "промежуточных". "Идеалисты" вначале
даже как-то свысока смотрели на откровенно жаждавших роскошной жизни
"материалистов" и особенно "промежуточных", намеревающихся и капитал
приобрести и невинность соблюсти.
Однако и недавние "идеалисты", причем самые отъявленные, тоже
обивают пороги советского консульства в Вене. Назову, например, бывших
ленинградцев - юриста Григория Соломоновича Вертлиба и его жену
математика-программиста Софью Моисеевну Вайсман, помпезно встреченных
в марте 1971 года "братьями во Сионе". Израильское радио присвоило
Вертлибу титул "руководителя еврейской общины", ибо он стоял во главе
нескольких сионистски настроенных евреев, желавших выехать в Израиль.
Эта возглавляемая им группа, как признал Вертлиб, "занималась
распространением литературы, убеждающей евреев, что их место в
Израиле".
Вертлиба, естественно, встретили в Израиле подчеркнуто радушно: в
числе нескольких избранников он был на продолжительном приеме у самой
Голды Меир и нескольких министров. Его направляли в Париж и Рим для
публичных выступлений "в защиту советских евреев". В отличие от
большинства его попутчиков, Вертлибу сразу же дали сравнительно
приличную квартиру, а также работу ему и жене.
Но вскоре Вертлиб убедился, как далека печальная израильская
действительность от пленявших его ранее сионистских идеалов. В нем
созрело решение покинуть "землю обетованную". Он ушел с работы.
Однако, прекрасно понимая, что нельзя открыто признаться в желании
вернуться в Советский Союз, вынужден был прибегнуть, как он
выражается, к камуфляжу: исподволь завел разговоры о поездке якобы к
родственникам в Западную Европу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
собственностью, обязаны были, по мнению мистера Бука, немедленно
воспользоваться сионистским "законом возвращения на землю отцов". По
этому, с позволения сказать, закону любой еврей может претендовать на
жилище близ священной горы Сион.
- А не еврей, родившийся и живущий близ горы Сион, - гневно
воскликнул Кассиль, - обязан очистить место для новоприбывшего? Какое
варварство! Ведь это же перепев антисемитской политики нацистов: они
считали, что евреям нет места в третьем рейхе, в покоренных им странах
- это место займут арийцы...
И сейчас, терпеливо выслушивая жалобы и стенания бежавших с
"земли обетованной" людей, я часто вспоминал гневные слова Льва
Кассиля о "второй родине". Я еще и еще раз убеждался: все беды и
горести этих людей - закономерный результат того, что они предали свою
Родину.
...С некоторыми из тех, кого я встретил в Вене, мне пришлось
беседовать дважды и трижды. Многие просили меня ознакомиться с их
записями и, как они говорят, исповедями. Все они - каждый по-своему,
каждый на памятных и подчас жестоких примерах - воочию убедились, что
капиталистический уклад жизни, сдобренный теориями расового
превосходства, не для них, не для их детей.
Но я покривил бы душой, утверждая, что все без исключения стали
жертвами одной только лживой и разнузданной сионистской пропаганды.
Нет, некоторые оказались жертвами прежде всего собственных иллюзорных
представлений о капиталистическом обществе. И прежде всего те, кто
мечтал "сделать карьеру". Мечтал о "свободном предпринимательстве".
Роман Кацобашвили, бывший повар "Рицы" - одного из самых
популярных ресторанов на Черноморском побережье, - обуян желанием
вернуться в Грузию. Его многочисленные заявления - письменные и устные
- полны грустных фактов и подробностей, сделавших для него жизнь в
Израиле мучительной и бессмысленной. Склонен даже поверить и пылким
словам Кацобашвили о тоске по жене, с которой он, однако, мгновенно
разошелся, чтобы облегчить себе возможность уехать в Израиль. Но не
может он утаить роившихся тогда в голове и подтачивавших сердце
всяческих эфемерных планов. Ему мерещилось, как он, замечательный
кулинар, пышущий здоровьем человек, энергичный работник, вовсю
"развернется за границей".
А двадцатипятилетний московский музыкант Михаил Бранзбург убедил
себя, что только за границей он сможет в совершенстве овладеть
ударными инструментами и стать выдающимся оркестрантом. Решив оставить
жену и дочурку, он шепнул уезжавшему в Израиль тромбонисту Александру
Кофману: "Устрой мне вызов от липового родственника". Вызов
незамедлительно прибыл с загадочной для Бранзбурга подписью:
"Сомполински Загава" - мужчины или женщины, мифического двоюродного
брата или несуществующей троюродной сестры.
Правда, все находящиеся в Вене беженцы из "земли обетованной"
считают, что Бранзбургу повезло: он встретил бежавших из Израиля людей
и, побеседовав с ними, отказался туда ехать. С трудом сдерживая
раздражение, я слушал лицемерно кроткие рассуждения наглого музыканта:
"За ребенка я спокоен - в Советской стране никогда, что бы ни
натворили папа или мама, девочку из детского садика не отчислят".
Кое-кто из моих собеседников, желая проявить предельную
откровенность, рассказывает мне о накапливавшихся у них "обидах" на
советское общество. Теперь с роковым для них опозданием эти "обиды"
представляются им смехотворными.
Для бывшего киевлянина Николая Фавелевича Петрова-Штейна начало
"обидам" на Советскую власть положило недостаточное внимание дирекции
завода к написанным им, как он выражается, рабкоровским сигналам.
Правда, сейчас Николай Фавелевич понимает, что некоторые из его
сигналов дурно пахли клеветой.
Более подробно и с нескрываемым самоосуждением рассказывает о
своих "обидах" зубной врач Александр Исаевич Каганов:
- Мое падение, да, именно падение, началось с того, как я
отреагировал на оскорбительную грубость управдома соседнего дома, где
я прогуливался со своей собачкой. Сейчас я кажусь себе сумасшедшим! Но
тогда, предварительно обработанный всякого рода слушками и
радиопередачами враждебных станций, я оказался достаточно "созревшим",
чтобы отождествить грубияна управдома с... Советской властью! И когда
на следующий день мне близ синагоги предложили устроить вызов в
Израиль, я согласился...
Кстати, именно "близ синагоги" встретили многие из моих
собеседников услужливых людишек, предложивших им "устроить вызов" в
Израиль. Об этом рассказывали мне и бывший москвич Каганов, и бывшие
рижане, кишиневцы, львовяне.
КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ
Кое-кто уезжал в Израиль уже с репутацией убежденного сиониста.
Такие мнили себя "борцами" и даже "победителями", гордясь тем, что не
скрывали от Советских сограждан своих враждебных взглядов и открыто
распространяли сионистскую клевету на наш образ жизни. Еще по дороге в
Израиль взахлеб торопились публично заявить о выпавшем на их долю
счастье - отъезде из Советской страны. Для них, своих идейных
единомышленников, израильские власти создавали более или менее
благоприятные условиям даже досрочно выдавали им постоянные паспорта -
"кавувы".
Их в Израиле принято именовать "идеалистами" в отличие от
"материалистов" и так называемых "промежуточных". "Идеалисты" вначале
даже как-то свысока смотрели на откровенно жаждавших роскошной жизни
"материалистов" и особенно "промежуточных", намеревающихся и капитал
приобрести и невинность соблюсти.
Однако и недавние "идеалисты", причем самые отъявленные, тоже
обивают пороги советского консульства в Вене. Назову, например, бывших
ленинградцев - юриста Григория Соломоновича Вертлиба и его жену
математика-программиста Софью Моисеевну Вайсман, помпезно встреченных
в марте 1971 года "братьями во Сионе". Израильское радио присвоило
Вертлибу титул "руководителя еврейской общины", ибо он стоял во главе
нескольких сионистски настроенных евреев, желавших выехать в Израиль.
Эта возглавляемая им группа, как признал Вертлиб, "занималась
распространением литературы, убеждающей евреев, что их место в
Израиле".
Вертлиба, естественно, встретили в Израиле подчеркнуто радушно: в
числе нескольких избранников он был на продолжительном приеме у самой
Голды Меир и нескольких министров. Его направляли в Париж и Рим для
публичных выступлений "в защиту советских евреев". В отличие от
большинства его попутчиков, Вертлибу сразу же дали сравнительно
приличную квартиру, а также работу ему и жене.
Но вскоре Вертлиб убедился, как далека печальная израильская
действительность от пленявших его ранее сионистских идеалов. В нем
созрело решение покинуть "землю обетованную". Он ушел с работы.
Однако, прекрасно понимая, что нельзя открыто признаться в желании
вернуться в Советский Союз, вынужден был прибегнуть, как он
выражается, к камуфляжу: исподволь завел разговоры о поездке якобы к
родственникам в Западную Европу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166