С той лишь разницей, что тогда прославлялся культ
надуманного антинаучного понятия - семитской расы, а теперь пленный
фашист истерично вопил о культе расы арийской.
Меня потрясло разительное совпадение человеконенавистнических
излияний гитлерюгендовца с высказываниями, услышанными мною на
сионистских митингах в Виннице.
И в эти секунды мне привиделось, что на вопросы батальонного
комиссара отвечает не приземистый юнец в форме эсэсовского лейтенанта,
а долговязый человек в потрепанной студенческой фуражке, что вот-вот
начнет он ссылаться на своего хваленого идеолога Жаботинского.
Под впечатлением оголтелых выкриков молодого эсэсовца и
нахлынувших воспоминаний долго я не мог прийти в себя. А ночью в
полуразрушенном здании вяземской почты, в ожидании телефонной связи с
"Комсомольской правдой", я написал стихи, опубликованные потом
фронтовой газетой. Вполне сознаю их поэтическое несовершенство. И все
же должен привести здесь строки, показывающие, какие мысли возбудил во
мне фанатичный бред пленного гитлерюгендовца:
Он белоруску юную замучил,
Литовский город затопил огнем,
Поил мотор награбленным горючим,
Себя поил награбленным вином.
Мой дом хотел он смять паучьим танком,
Замучить он хотел и расстрелять
Мою жену - елецкую крестьянку,
Мою еврейскую задумчивую мать...
Тогда я еще не знал, что в те же сентябрьские дни 1941 года в
винницком гетто гитлеровцы зверски умертвили мою мать.
А когда до меня после освобождения Украины дошла эта страшная
весть, мог ли предположить я, что за истребленных гитлеровцами евреев
сионистские правители Израиля будут получать под видом репараций
регулярные субсидии!
С кем же заключили сионисты договор? С явным покровителем
неонацистов Аденауэром, тем самым, кто рабски умолял гитлеровского
министра внутренних дел Фрика признать его, Конрада Аденауэра, заслуги
перед нацизмом еще до захвата Гитлером власти в Германии.
Этим актом сионисты после войны переступили последнюю грань
цинизма и кощунства! Что же касается Аденауэра, то он с легкой душой
согласился на выплату Израилю репараций, ибо прекрасно отдавал себе
отчет в том, на что будут истрачены эти деньги.
Больно и тяжко мне подумать, что на марки, заплаченные
сионистским фарисеям за труп моей матери, был, возможно, снаряжен
летчик, сбросивший первую бомбу на мирные ливанские поселки и убивший
крохотных детей. Окровавленные сребреники, выкачанные израильскими
друзьями освенцимских и майданековских палачей, накоплены, быть может,
от продажи золотых зубов, вырванных гитлеровцами у жертв винницкого
гетто. Многие мои сверстники и друзья, не поверившие в отрочестве
сионистским увещеваниям и отказавшиеся сделать хоть бы один шажок на
пути к национализму, тоже были среди замученных в винницком гетто
жертв. На их трупах фашисты тоже создавали свои накопления, о которых
напоминают получаемые Израилем репарации. Поистине все возвращается на
круги своя!
Возмущения сделками между сионизмом и неонацизмом мне довелось
слышать не только в нашей стране. Немало гневных слов о "черном
договоре" слышал я от граждан Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии,
Чехословакии, Австрии, Голландии, Дании, Бельгии. Близкие и родные
этих людей были умерщвлены гитлеровцами за колючими оградами гетто и в
газовых камерах концлагерей.
После встречи с пленным эсэсовцем под Вязьмой у меня появилось
еще немало реальных поводов снова и снова вспоминать братание
сионистских главарей с контрреволюционными погромщиками Деникина,
Петлюры, Скоропадского, Булак-Булаховича.
Да, не раз получал я наглядную возможность убедиться, что в дни
войны предательские акции сионистов в отношении евреев многократно
повторялись в еще более чудовищных формах, в удесятеренных масштабах.
Злодеяния сионистов стали не только масштабней, но и изощренней. И за
эти злодеяния расплатились жизнью десятки и сотни тысяч людей
еврейской национальности.
О ЧЕМ РАССКАЗАЛИ НАЦИСТСКИЕ АРХИВЫ
Мог ли я не вспомнить давнюю сделку винницких сионистов с
петлюровскими погромщиками, скажем, в мае 1945 года, когда
капитулировал фашистский гарнизон Берлина?
Ведь после первого же, самого беглого осмотра архивов "дома
Гиммлера", как называли в Берлине здание гитлеровского министерства
внутренних дел близ моста Альт-Моабит, наши офицеры обнаружили
документы, раскрывающие первый этап кощунственных переговоров агентуры
международного сионизма с руководителями министерства. Хранились в
"доме Гиммлера" и пространные обозрения сионистской прессы в
предвоенные годы.
На том этапе кельнский банкирский дом "Заломон Оппенгеймере унд
К°" вел переговоры с гитлеровцами об "окончательном решении еврейского
вопроса" путем массового террора против еврейского населения. И вот
документированные результаты: во время войны сионистские агенты
успешно выкупали у гитлеровцев и переправляли за границу еврейских
коммерсантов и промышленников, которые обладали солидными текущими
счетами в банках нейтральных стран и могли щедро оплатить
посредничество сионистов. Выкупалась и нужная для переброски в
Палестину молодежь. А десятки тысяч "обыкновенных" евреев были брошены
сионистскими заправилами на произвол гитлеровцев.
Обо всем этом рассказали мне наши офицеры после падения
фашистского Берлина в полуразрушенном "доме Гиммлера".
Совсем за другим пришел туда я, военный корреспондент. Хотел
своими глазами увидеть этот важнейший опорный пункт отборных
гитлеровских войск, преграждавших нашим частям путь к рейхстагу. И,
записывая рассказы наших офицеров о содержании разрозненных остатков
гиммлеровсмих архивов, я видел на другом берегу Шпрее-канала
пламеневшее над рейхстагом Красное знамя Победы. Оно красноречиво
говорило: армия Советской страны, разгромив гитлеризм, спасла десятки
миллионов людей разных национальностей, в том числе и еврейской, от
порабощения и физического уничтожения немецким фашизмом! А офицеры
показывали мне все новые и новые документальные свидетельства
обагренных кровью сделок между нацизмом и сионизмом.
Тогда, в "доме Гиммлера", я впервые услышал много имен
сионистских агентов, якшавшихся с Гиммлером и его подчиненными. Назову
хотя бы Луи Хагена (Леви). Его активная антисемитская деятельность
была отмечена не только гитлеровцами, но даже и Ватиканом: Хагена
наградили папским орденом святого Сильвестра. Об откровенно
противоеврейском характере деятельности этого нацистского разведчика
можно судить по такому его донесению своим нацистским хозяевам: "В
национальных еврейских кругах очень довольны радикальной германской
политикой в отношении евреев (имеются в виду жестокие преследования
немецких евреев, заставившие многих бежать из гитлеровской
Германии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
надуманного антинаучного понятия - семитской расы, а теперь пленный
фашист истерично вопил о культе расы арийской.
Меня потрясло разительное совпадение человеконенавистнических
излияний гитлерюгендовца с высказываниями, услышанными мною на
сионистских митингах в Виннице.
И в эти секунды мне привиделось, что на вопросы батальонного
комиссара отвечает не приземистый юнец в форме эсэсовского лейтенанта,
а долговязый человек в потрепанной студенческой фуражке, что вот-вот
начнет он ссылаться на своего хваленого идеолога Жаботинского.
Под впечатлением оголтелых выкриков молодого эсэсовца и
нахлынувших воспоминаний долго я не мог прийти в себя. А ночью в
полуразрушенном здании вяземской почты, в ожидании телефонной связи с
"Комсомольской правдой", я написал стихи, опубликованные потом
фронтовой газетой. Вполне сознаю их поэтическое несовершенство. И все
же должен привести здесь строки, показывающие, какие мысли возбудил во
мне фанатичный бред пленного гитлерюгендовца:
Он белоруску юную замучил,
Литовский город затопил огнем,
Поил мотор награбленным горючим,
Себя поил награбленным вином.
Мой дом хотел он смять паучьим танком,
Замучить он хотел и расстрелять
Мою жену - елецкую крестьянку,
Мою еврейскую задумчивую мать...
Тогда я еще не знал, что в те же сентябрьские дни 1941 года в
винницком гетто гитлеровцы зверски умертвили мою мать.
А когда до меня после освобождения Украины дошла эта страшная
весть, мог ли предположить я, что за истребленных гитлеровцами евреев
сионистские правители Израиля будут получать под видом репараций
регулярные субсидии!
С кем же заключили сионисты договор? С явным покровителем
неонацистов Аденауэром, тем самым, кто рабски умолял гитлеровского
министра внутренних дел Фрика признать его, Конрада Аденауэра, заслуги
перед нацизмом еще до захвата Гитлером власти в Германии.
Этим актом сионисты после войны переступили последнюю грань
цинизма и кощунства! Что же касается Аденауэра, то он с легкой душой
согласился на выплату Израилю репараций, ибо прекрасно отдавал себе
отчет в том, на что будут истрачены эти деньги.
Больно и тяжко мне подумать, что на марки, заплаченные
сионистским фарисеям за труп моей матери, был, возможно, снаряжен
летчик, сбросивший первую бомбу на мирные ливанские поселки и убивший
крохотных детей. Окровавленные сребреники, выкачанные израильскими
друзьями освенцимских и майданековских палачей, накоплены, быть может,
от продажи золотых зубов, вырванных гитлеровцами у жертв винницкого
гетто. Многие мои сверстники и друзья, не поверившие в отрочестве
сионистским увещеваниям и отказавшиеся сделать хоть бы один шажок на
пути к национализму, тоже были среди замученных в винницком гетто
жертв. На их трупах фашисты тоже создавали свои накопления, о которых
напоминают получаемые Израилем репарации. Поистине все возвращается на
круги своя!
Возмущения сделками между сионизмом и неонацизмом мне довелось
слышать не только в нашей стране. Немало гневных слов о "черном
договоре" слышал я от граждан Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии,
Чехословакии, Австрии, Голландии, Дании, Бельгии. Близкие и родные
этих людей были умерщвлены гитлеровцами за колючими оградами гетто и в
газовых камерах концлагерей.
После встречи с пленным эсэсовцем под Вязьмой у меня появилось
еще немало реальных поводов снова и снова вспоминать братание
сионистских главарей с контрреволюционными погромщиками Деникина,
Петлюры, Скоропадского, Булак-Булаховича.
Да, не раз получал я наглядную возможность убедиться, что в дни
войны предательские акции сионистов в отношении евреев многократно
повторялись в еще более чудовищных формах, в удесятеренных масштабах.
Злодеяния сионистов стали не только масштабней, но и изощренней. И за
эти злодеяния расплатились жизнью десятки и сотни тысяч людей
еврейской национальности.
О ЧЕМ РАССКАЗАЛИ НАЦИСТСКИЕ АРХИВЫ
Мог ли я не вспомнить давнюю сделку винницких сионистов с
петлюровскими погромщиками, скажем, в мае 1945 года, когда
капитулировал фашистский гарнизон Берлина?
Ведь после первого же, самого беглого осмотра архивов "дома
Гиммлера", как называли в Берлине здание гитлеровского министерства
внутренних дел близ моста Альт-Моабит, наши офицеры обнаружили
документы, раскрывающие первый этап кощунственных переговоров агентуры
международного сионизма с руководителями министерства. Хранились в
"доме Гиммлера" и пространные обозрения сионистской прессы в
предвоенные годы.
На том этапе кельнский банкирский дом "Заломон Оппенгеймере унд
К°" вел переговоры с гитлеровцами об "окончательном решении еврейского
вопроса" путем массового террора против еврейского населения. И вот
документированные результаты: во время войны сионистские агенты
успешно выкупали у гитлеровцев и переправляли за границу еврейских
коммерсантов и промышленников, которые обладали солидными текущими
счетами в банках нейтральных стран и могли щедро оплатить
посредничество сионистов. Выкупалась и нужная для переброски в
Палестину молодежь. А десятки тысяч "обыкновенных" евреев были брошены
сионистскими заправилами на произвол гитлеровцев.
Обо всем этом рассказали мне наши офицеры после падения
фашистского Берлина в полуразрушенном "доме Гиммлера".
Совсем за другим пришел туда я, военный корреспондент. Хотел
своими глазами увидеть этот важнейший опорный пункт отборных
гитлеровских войск, преграждавших нашим частям путь к рейхстагу. И,
записывая рассказы наших офицеров о содержании разрозненных остатков
гиммлеровсмих архивов, я видел на другом берегу Шпрее-канала
пламеневшее над рейхстагом Красное знамя Победы. Оно красноречиво
говорило: армия Советской страны, разгромив гитлеризм, спасла десятки
миллионов людей разных национальностей, в том числе и еврейской, от
порабощения и физического уничтожения немецким фашизмом! А офицеры
показывали мне все новые и новые документальные свидетельства
обагренных кровью сделок между нацизмом и сионизмом.
Тогда, в "доме Гиммлера", я впервые услышал много имен
сионистских агентов, якшавшихся с Гиммлером и его подчиненными. Назову
хотя бы Луи Хагена (Леви). Его активная антисемитская деятельность
была отмечена не только гитлеровцами, но даже и Ватиканом: Хагена
наградили папским орденом святого Сильвестра. Об откровенно
противоеврейском характере деятельности этого нацистского разведчика
можно судить по такому его донесению своим нацистским хозяевам: "В
национальных еврейских кругах очень довольны радикальной германской
политикой в отношении евреев (имеются в виду жестокие преследования
немецких евреев, заставившие многих бежать из гитлеровской
Германии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166