Судебные засе-
дания должны быть открытыми, доказательства пре-
ступления должны быть также доступны публике, по-
скольку общественное мнение, которое, по-видимо
му, является единственным инструментам сплочения
общества, тем самым получит возможность встать на
пути насилия и разгула страстей, и народ сможет ска-
зать: "Мы не рабы. Мы защищены". Это чувство
придает мужество. Оно сродни дани уважения госу-
114
дарству, осознающему свои подлинные интересы. Я
опускаю описание других деталей и крючкотворства,
присущих подобным учреждениям, так как если бы
мне пришлось рассказать все, я бы вообще не смог
ничего сказать.
СТАЙНЫЕ
ОБВИНЕНИЯ
айные обвинения - очевидные, но освященные
обычаем правонарушения, которые у многих наро-
дов стали даже потребностью по причине слабости
их государственного устройства. Этот обычай делает
людей лживыми и подозрительными. А кто способен
подозревать в другом человеке доносчика, тот считает
его своим врагом. Люди по этой причине становятся
замкнутыми и, привыкнув таить свои чувства от дру-
гих, привыкают в конце концов лгать и самим себе.
Несчастны люди, доведенные до такого состояния:
116
без ясных и твердых указующих принципов мечутся
они растерянные и неуверенные в себе по необъятно-
му морю разнообразных суждений, вечно озабочен-
ные проблемой спасения от угрожающих им чудо-
вищ. День сегодняшний постоянно отдает у них
горьким привкусом неуверенности в дне завтрашнем.
Лишенные возможности постоянно радоваться безмя-
тежной и безопасной жизни, они жадно и без разбо-
ра поглощали редкие и случайные наслаждения, кото-
рые вряд ли станут утешением их жалкого существо-
вания. И из таких-то людей мы хотим воспитать от-
важных воинов, защитников престола или отечества?
И среди таких людей мы стремимся найти не-
подкупных и преданных родине представителей вла-
сти, которые со смелостью и страстью укрепляли
бы и развивали истинные государственные интересы
и приносили бы на алтарь отечества нс только
предписываемое долгом, но и любовь и благо-
словение всех сословий, а от него несли бы мир
дворцам и хижинам, безопасность и окрыляющую
надежду на лучшее будущее, на укрепление живо-
творных основ и самого существования государст-
ва? Кто может считать себя защищенным от клеветы,
когда она вооружена непробиваемым щитом тира-
нии - тайной! Что это за образ правления, позволя-
ющий верховной власти подозревать в каждом под-
данном своего врага и в интересах государственной
безопасности лишать личной безопасности своих
граждан?
117
"Какие мотивы приводятся в оправдание таких об-
винений и наказаний? - Общественное благо, госу-
дарственная безопасность, укрепление существующего
образа правления? Но что это за странное государст-
венное устройство, в котором верховная власть, явля-
ясь силой сама по себе и обладая еще более действен-
ной силой, такой как общественное мнение, боится
каждого гражданина? Гарантии безопасности обвини-
теля? Законы, стало быть, недостаточны для его защи-
ты. Подданные, следовательно, могущественнее вер-
ховной власти! Опозоренная репутация доносителя?
Но в этом случае санкционируется тайная клевета, а
наказывается открытая. Природа преступления? Если
действия, не наносящие ущерба обществу или даже
приносящие ему пользу, называются преступными,
то ни обвинение, ни суд не являются в достаточной
мере тайными. Но разве могут существовать такие
преступления, то есть деяния, наносящие ущерб об-
ществу, гласное рассмотрение которых судом в нази-
дание другим не представляло бы интереса для всех
одновременно? Я с уважением отношусь к любому
образу правления и не имею в виду ни одного из
них в частности. Инотда обстоятельства по своей су-
ти бывают таковы, что крайне пагубным для народа
может оказаться обычай уничтожения зла, если оно
коренится в системе сто государственности. Но если
бы мне суждено было разрабатывать новые законы
для какого-либо отдаленного уголка Вселенной, то,
прежде чем придать этому обычаю силу закона, я
118
представил бы себе грядущие поколения, и застыла
бы дрогнувшая рука.
Ранее г-н Монтескье уже отметил, что публичное
обвинение более свойственно республиканскому об-
разу правления, при котором забота об обществен-
ном благе должна стать самой насущной потребно-
стью граждан. При монархическом же образе правле-
ния уже в силу его природы это чувство развито
крайне слабо, и представляется наиболее целесообраз-
ным ввести институт комиссаров, которые бы от
имени государства обвиняли нарушителей законов.
Но как при республиканском, так и при монархиче-
ском образе правления клеветника следует подвергать
наказанию, как если бы он был обвиняемым.
ХУ10 ПЫТКЕ
большинства народов жестокие пытки, кото-
рым подвергается обвиняемый во время процесса,
освящены обычаем. Применение пыток преследует
различные цели: во-первых, чтобы заставить обвиняе-
мого признаться в совершенном преступлении,
во-вторых, чтобы он объяснил противоречия в сво-
их показаниях, в-третьих, чтобы назвал сообщни-
ков, а также ради некоего метафизического и трудно-
постижимого очищения. Наконец, обвиняемого
пытают за другие преступления, которые могли
120
быть им совершены, но которых ему не инкри-
минируют.
Никто не может быть назван преступником до вы-
несения приговора суда. Общество также не может
лишить его своей защиты до тех пор, пока не приня-
то решение о том, что он нарушил условия, которые
ему эту защиту гарантировали. Таким образом, какое
другое право, кроме права силы, наделяет судью вла-
стью наказывать гражданина до того, как установлен
факт его виновности или невиновности? Не нова сле-
дующая дилемма; доказано преступление или нет. Ес-
ли доказано, то оно подлежит наказанию исключи-
тельно в соответствии с законом, и пытки излишни,
так как признание обвиняемого уже не требуется. В
случае, если нет твердой уверенности в том, что пре-
ступление совершено, нельзя подвергать пытке неви-
новного, ибо, согласно закону, таковым считается че-
ловек, преступления которого не доказаны. Кроме то-
го, было бы нарушением всех норм требовать от че-
ловека, чтобы он был одновременно и обвинителем
самому себе, и обвиняемым, чтобы истина добыва-
лась с помощь физической боли, как будто она коре-
нится в мускулах и жилах несчастного. Такой под-
ход - верное средство оправдать физически креп-
ких злоумышленников и осудить слабых невинов-
ных. Таковы роковые недостатки этого так называе-
мого критерия истины, достойного каннибалов, ко-
торый даже римляне, сами варвары во многих
отношениях, применяли только к рабам, жертвам
121
чрезвычайно превозносимой, но жестокой воинской
доблести.
Какова же политическая цель наказания? Устраше-
ние других людей. Но что следует думать о тайных и
неизвестных широкой публике истязаниях, к кото-
рым тиранические режимы обычно прибегают в от-
ношении виновных и невиновных? Важно, чтобы ни
одно раскрытое преступление не оставалось безнака-
занным. Но что толку в задержании преступника, ес-
ли совершенное им преступление остается неизвест-
ным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
дания должны быть открытыми, доказательства пре-
ступления должны быть также доступны публике, по-
скольку общественное мнение, которое, по-видимо
му, является единственным инструментам сплочения
общества, тем самым получит возможность встать на
пути насилия и разгула страстей, и народ сможет ска-
зать: "Мы не рабы. Мы защищены". Это чувство
придает мужество. Оно сродни дани уважения госу-
114
дарству, осознающему свои подлинные интересы. Я
опускаю описание других деталей и крючкотворства,
присущих подобным учреждениям, так как если бы
мне пришлось рассказать все, я бы вообще не смог
ничего сказать.
СТАЙНЫЕ
ОБВИНЕНИЯ
айные обвинения - очевидные, но освященные
обычаем правонарушения, которые у многих наро-
дов стали даже потребностью по причине слабости
их государственного устройства. Этот обычай делает
людей лживыми и подозрительными. А кто способен
подозревать в другом человеке доносчика, тот считает
его своим врагом. Люди по этой причине становятся
замкнутыми и, привыкнув таить свои чувства от дру-
гих, привыкают в конце концов лгать и самим себе.
Несчастны люди, доведенные до такого состояния:
116
без ясных и твердых указующих принципов мечутся
они растерянные и неуверенные в себе по необъятно-
му морю разнообразных суждений, вечно озабочен-
ные проблемой спасения от угрожающих им чудо-
вищ. День сегодняшний постоянно отдает у них
горьким привкусом неуверенности в дне завтрашнем.
Лишенные возможности постоянно радоваться безмя-
тежной и безопасной жизни, они жадно и без разбо-
ра поглощали редкие и случайные наслаждения, кото-
рые вряд ли станут утешением их жалкого существо-
вания. И из таких-то людей мы хотим воспитать от-
важных воинов, защитников престола или отечества?
И среди таких людей мы стремимся найти не-
подкупных и преданных родине представителей вла-
сти, которые со смелостью и страстью укрепляли
бы и развивали истинные государственные интересы
и приносили бы на алтарь отечества нс только
предписываемое долгом, но и любовь и благо-
словение всех сословий, а от него несли бы мир
дворцам и хижинам, безопасность и окрыляющую
надежду на лучшее будущее, на укрепление живо-
творных основ и самого существования государст-
ва? Кто может считать себя защищенным от клеветы,
когда она вооружена непробиваемым щитом тира-
нии - тайной! Что это за образ правления, позволя-
ющий верховной власти подозревать в каждом под-
данном своего врага и в интересах государственной
безопасности лишать личной безопасности своих
граждан?
117
"Какие мотивы приводятся в оправдание таких об-
винений и наказаний? - Общественное благо, госу-
дарственная безопасность, укрепление существующего
образа правления? Но что это за странное государст-
венное устройство, в котором верховная власть, явля-
ясь силой сама по себе и обладая еще более действен-
ной силой, такой как общественное мнение, боится
каждого гражданина? Гарантии безопасности обвини-
теля? Законы, стало быть, недостаточны для его защи-
ты. Подданные, следовательно, могущественнее вер-
ховной власти! Опозоренная репутация доносителя?
Но в этом случае санкционируется тайная клевета, а
наказывается открытая. Природа преступления? Если
действия, не наносящие ущерба обществу или даже
приносящие ему пользу, называются преступными,
то ни обвинение, ни суд не являются в достаточной
мере тайными. Но разве могут существовать такие
преступления, то есть деяния, наносящие ущерб об-
ществу, гласное рассмотрение которых судом в нази-
дание другим не представляло бы интереса для всех
одновременно? Я с уважением отношусь к любому
образу правления и не имею в виду ни одного из
них в частности. Инотда обстоятельства по своей су-
ти бывают таковы, что крайне пагубным для народа
может оказаться обычай уничтожения зла, если оно
коренится в системе сто государственности. Но если
бы мне суждено было разрабатывать новые законы
для какого-либо отдаленного уголка Вселенной, то,
прежде чем придать этому обычаю силу закона, я
118
представил бы себе грядущие поколения, и застыла
бы дрогнувшая рука.
Ранее г-н Монтескье уже отметил, что публичное
обвинение более свойственно республиканскому об-
разу правления, при котором забота об обществен-
ном благе должна стать самой насущной потребно-
стью граждан. При монархическом же образе правле-
ния уже в силу его природы это чувство развито
крайне слабо, и представляется наиболее целесообраз-
ным ввести институт комиссаров, которые бы от
имени государства обвиняли нарушителей законов.
Но как при республиканском, так и при монархиче-
ском образе правления клеветника следует подвергать
наказанию, как если бы он был обвиняемым.
ХУ10 ПЫТКЕ
большинства народов жестокие пытки, кото-
рым подвергается обвиняемый во время процесса,
освящены обычаем. Применение пыток преследует
различные цели: во-первых, чтобы заставить обвиняе-
мого признаться в совершенном преступлении,
во-вторых, чтобы он объяснил противоречия в сво-
их показаниях, в-третьих, чтобы назвал сообщни-
ков, а также ради некоего метафизического и трудно-
постижимого очищения. Наконец, обвиняемого
пытают за другие преступления, которые могли
120
быть им совершены, но которых ему не инкри-
минируют.
Никто не может быть назван преступником до вы-
несения приговора суда. Общество также не может
лишить его своей защиты до тех пор, пока не приня-
то решение о том, что он нарушил условия, которые
ему эту защиту гарантировали. Таким образом, какое
другое право, кроме права силы, наделяет судью вла-
стью наказывать гражданина до того, как установлен
факт его виновности или невиновности? Не нова сле-
дующая дилемма; доказано преступление или нет. Ес-
ли доказано, то оно подлежит наказанию исключи-
тельно в соответствии с законом, и пытки излишни,
так как признание обвиняемого уже не требуется. В
случае, если нет твердой уверенности в том, что пре-
ступление совершено, нельзя подвергать пытке неви-
новного, ибо, согласно закону, таковым считается че-
ловек, преступления которого не доказаны. Кроме то-
го, было бы нарушением всех норм требовать от че-
ловека, чтобы он был одновременно и обвинителем
самому себе, и обвиняемым, чтобы истина добыва-
лась с помощь физической боли, как будто она коре-
нится в мускулах и жилах несчастного. Такой под-
ход - верное средство оправдать физически креп-
ких злоумышленников и осудить слабых невинов-
ных. Таковы роковые недостатки этого так называе-
мого критерия истины, достойного каннибалов, ко-
торый даже римляне, сами варвары во многих
отношениях, применяли только к рабам, жертвам
121
чрезвычайно превозносимой, но жестокой воинской
доблести.
Какова же политическая цель наказания? Устраше-
ние других людей. Но что следует думать о тайных и
неизвестных широкой публике истязаниях, к кото-
рым тиранические режимы обычно прибегают в от-
ношении виновных и невиновных? Важно, чтобы ни
одно раскрытое преступление не оставалось безнака-
занным. Но что толку в задержании преступника, ес-
ли совершенное им преступление остается неизвест-
ным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48