он хотел, чтобы они собственным трудом и собственным промыслом
добились того, что он предназначил им еще перед Сотворением, однако не
навязал заранее в виде готового Рая, сохранив за ними право совершенно
свободного выбора.
Поэтому можно и в самом деле считать главную религию Энции более
"материалистической" и в то же время менее "бухгалтерской", чем
христианство, ведь она помещала Царствие Божие на Этом Свете и не
добавляла к нему Того Света, в котором будет дан полный расчет грехам и
заслугам. Быть может, возможность привязки небес и преисподней к каким-то
пространственным координатам потенциально содержалась в гилоизме (так
называется господствующая религия, только, ради Бога, не требуйте, чтобы я
объяснил происхождение этого слова, - возникло оно исторически, а значит,
чрезвычайно окольным путем; для сути же дела это совершенно безразлично),
но на Энции она не смогла осуществиться, потому что рай был помещен здесь
не в начале, а в конце истории Сотворения. Что касается меня, то я всегда
хотел услышать от компетентных лиц, как обстоят дела с раем, который
земная Церковь обещает праведникам: тот ли это Эдем, откуда были изгнаны
прародители? Но всякий раз, когда подворачивается оказия, забываю
спросить. Вроде бы тот вступительный рай был несколько скромнее
посмертного.
Надежда на вечную жизнь появлялась в канонах веры только в виде
неясных мечтаний, в древности, когда энциане заметили свое сходство с
крупными пернатыми южного загрязья; у умерших будто бы вырастали крылья,
на которых они отлетали в небеса; однако ничего похожего на ангелов не
появилось в сакральной иконографии. Не имею понятия, почему. Рассуждая
здраво, это было бы вполне логично, но, как видно, здравый рассудок мало
на что пригоден в вопросе столь деликатном, как ангелология. Гилоизм не
позволял вынести рай за пределы мира сего, ибо, согласно главному
положению веры, Бог даровал сотворенным безграничные возможности улучшения
условий своего бытия; поэтому можно было, оставаясь в согласии с Церковью,
полагать, что верующие своими руками добьются бессмертия на этом свете,
если только не уклонятся от правильного пути.
Земные теологи, в особенности христианские, упрекают гилоизм в
недостаточной глубине: действительно, нет в нем Тайны наподобие
Грехопадения и Изгнания из Рая в христианстве, а также порчи человеческой
природы и несущего надежду Искупления. Энцианские теологи отвечают на это,
что их религия с самого начала предполагала соответствие замысла Господня
природе Творения - Господь что хотел, то и сотворил. Теология энциан,
однако же, отличается от христианства и других великих монотеистических
религий в еще более существенном отношении: она не настаивает на
единственности Откровения. Согласно землянам, говорят гилоисты, Бог
открылся первым людям прямо и тем самым ограничил их неуверенность
относительно Его решений и Его особы, - но не ограничил свободу воли, что
и стало причиной Грехопадения. Так утверждают иудаизм и христианство,
расходясь с другими влиятельными религиями, особенно ближне- и
дальневосточными, в которых столь же недвусмысленного Откровения не было
или оно носило иной характер. При таком множестве религий согласовать
что-либо они не пытались, и каждая церковь считает себя исключительной
хранительницей Божественной истины, а все остальные - заблуждением.
Энциане же - потому ли, что по природе они более склонны к рациональному
мышлению, или по каким-то иным, неизвестным причинам - существующее у них
многообразие верований превратили в основное положение теологии. Оно
гласит, что Господь не ограничивает ничьих поступков и помыслов. Пожелав
наделить Сотворенных наивысшей свободой, Творец как бы затаился перед
ними, и открыть его можно только посредством размышлений о бытии. Если бы
было иначе, утверждают гилоисты, если бы Бог действительно открылся людям,
он сделал бы это так громогласно и однозначно, что содержание Откровения
было бы повсюду одно и множества религий не возникло бы. Что Бог
существует, говорят они, видно из космической всеобщности Теогоний, а то,
что он не установил одного-единственного пути к себе одним-единственным
подлинным Откровением, но молчаливо соглашается на множество теотелических
путей, следует из факта множественности вероучений. Кто верует, не
ошибается, но ошибается тот, кто мнит себя обладателем единственной
Возвещенной с Небес истины, и исключительность подобного рода есть
теологическое заблуждение. Земные теологи отвечают на это, что
вышеуказанное рассуждение можно и должно применить к самому гилоизму,
который ни за одной религией не признает право на исключительность, а
значит, и за собою самим. Этот спор, заметил некий доминиканец, низвергает
нас с небес веры в преисподнюю парадокса. Однако люзанцы отклоняют доводы
людей, так как Земля, по их мнению, находится на более низкой стадии
богостремительного движения, нежели Энция, где давно уже нет
противоречащих друг другу религий. Тут наши снова указывают на
существенную роль насилия в религиозном объединении энциан, но на этом
месте я оборву затянувшийся спор об Откровении.
Тамошняя церковь радушно встретила появление рассудительных
услужающих машин, ибо представлялось во всех отношениях благодетельным,
дабы бездушные манекены взяли на себя непосильную работу живых созданий;
поэтому неприятным сюрпризом оказался рост уровня их интеллекта, особенно
когда они потребовали полного равноправия с энцианами, включая право на
приобщение к церкви. Роботы эти, по-местному ардриты, ссылаются на учения
церкви, однако толкуют его шире, чем церкви того бы хотелось: они
утверждают, что энциане построили их, ибо того пожелал Господь, сотворив
мир таким, чтобы в нем МОЖНО было конструировать одухотворенные машины,
тем самым перестающие быть машинами. А если бы не пожелал, никто ничего
подобного сделать не смог бы. Мне это кажется убедительным, и для тамошней
церкви тут мало приятного; выпутаться из этого затруднения помогла ей не
собственная богостроительная индустрия, но появление одухотворенных систем
некомпьютерного образца, а именно шустров. За каких-нибудь несколько
десятков лет роботы исчезли; впрочем, это эвфемизм, и за ним скрываются
ужасные события, называемые многими киберноцидом. Энциане сами пальцем не
тронули ни одного ардрита? Тоже мне оправдание. За них зато взялись
шустринные системы; ведь доезжачий тоже не сам гонит зайцев и не
собственными зубами их рвет и когтями. В лесах и пещерах творились будто
бы ужасные вещи, а были, говорят, энциане, готовые скорее погибнуть вместе
со своими ардритами, нежели выдать их на разборку. Удивительно, до чего
это напоминает мне кое-какие моменты из нашей истории. Случись нечто такое
у нас, пожалуй, нашлись бы охотники выставить роботов виновниками
всяческого зла, новейшим воплощением лукавого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
добились того, что он предназначил им еще перед Сотворением, однако не
навязал заранее в виде готового Рая, сохранив за ними право совершенно
свободного выбора.
Поэтому можно и в самом деле считать главную религию Энции более
"материалистической" и в то же время менее "бухгалтерской", чем
христианство, ведь она помещала Царствие Божие на Этом Свете и не
добавляла к нему Того Света, в котором будет дан полный расчет грехам и
заслугам. Быть может, возможность привязки небес и преисподней к каким-то
пространственным координатам потенциально содержалась в гилоизме (так
называется господствующая религия, только, ради Бога, не требуйте, чтобы я
объяснил происхождение этого слова, - возникло оно исторически, а значит,
чрезвычайно окольным путем; для сути же дела это совершенно безразлично),
но на Энции она не смогла осуществиться, потому что рай был помещен здесь
не в начале, а в конце истории Сотворения. Что касается меня, то я всегда
хотел услышать от компетентных лиц, как обстоят дела с раем, который
земная Церковь обещает праведникам: тот ли это Эдем, откуда были изгнаны
прародители? Но всякий раз, когда подворачивается оказия, забываю
спросить. Вроде бы тот вступительный рай был несколько скромнее
посмертного.
Надежда на вечную жизнь появлялась в канонах веры только в виде
неясных мечтаний, в древности, когда энциане заметили свое сходство с
крупными пернатыми южного загрязья; у умерших будто бы вырастали крылья,
на которых они отлетали в небеса; однако ничего похожего на ангелов не
появилось в сакральной иконографии. Не имею понятия, почему. Рассуждая
здраво, это было бы вполне логично, но, как видно, здравый рассудок мало
на что пригоден в вопросе столь деликатном, как ангелология. Гилоизм не
позволял вынести рай за пределы мира сего, ибо, согласно главному
положению веры, Бог даровал сотворенным безграничные возможности улучшения
условий своего бытия; поэтому можно было, оставаясь в согласии с Церковью,
полагать, что верующие своими руками добьются бессмертия на этом свете,
если только не уклонятся от правильного пути.
Земные теологи, в особенности христианские, упрекают гилоизм в
недостаточной глубине: действительно, нет в нем Тайны наподобие
Грехопадения и Изгнания из Рая в христианстве, а также порчи человеческой
природы и несущего надежду Искупления. Энцианские теологи отвечают на это,
что их религия с самого начала предполагала соответствие замысла Господня
природе Творения - Господь что хотел, то и сотворил. Теология энциан,
однако же, отличается от христианства и других великих монотеистических
религий в еще более существенном отношении: она не настаивает на
единственности Откровения. Согласно землянам, говорят гилоисты, Бог
открылся первым людям прямо и тем самым ограничил их неуверенность
относительно Его решений и Его особы, - но не ограничил свободу воли, что
и стало причиной Грехопадения. Так утверждают иудаизм и христианство,
расходясь с другими влиятельными религиями, особенно ближне- и
дальневосточными, в которых столь же недвусмысленного Откровения не было
или оно носило иной характер. При таком множестве религий согласовать
что-либо они не пытались, и каждая церковь считает себя исключительной
хранительницей Божественной истины, а все остальные - заблуждением.
Энциане же - потому ли, что по природе они более склонны к рациональному
мышлению, или по каким-то иным, неизвестным причинам - существующее у них
многообразие верований превратили в основное положение теологии. Оно
гласит, что Господь не ограничивает ничьих поступков и помыслов. Пожелав
наделить Сотворенных наивысшей свободой, Творец как бы затаился перед
ними, и открыть его можно только посредством размышлений о бытии. Если бы
было иначе, утверждают гилоисты, если бы Бог действительно открылся людям,
он сделал бы это так громогласно и однозначно, что содержание Откровения
было бы повсюду одно и множества религий не возникло бы. Что Бог
существует, говорят они, видно из космической всеобщности Теогоний, а то,
что он не установил одного-единственного пути к себе одним-единственным
подлинным Откровением, но молчаливо соглашается на множество теотелических
путей, следует из факта множественности вероучений. Кто верует, не
ошибается, но ошибается тот, кто мнит себя обладателем единственной
Возвещенной с Небес истины, и исключительность подобного рода есть
теологическое заблуждение. Земные теологи отвечают на это, что
вышеуказанное рассуждение можно и должно применить к самому гилоизму,
который ни за одной религией не признает право на исключительность, а
значит, и за собою самим. Этот спор, заметил некий доминиканец, низвергает
нас с небес веры в преисподнюю парадокса. Однако люзанцы отклоняют доводы
людей, так как Земля, по их мнению, находится на более низкой стадии
богостремительного движения, нежели Энция, где давно уже нет
противоречащих друг другу религий. Тут наши снова указывают на
существенную роль насилия в религиозном объединении энциан, но на этом
месте я оборву затянувшийся спор об Откровении.
Тамошняя церковь радушно встретила появление рассудительных
услужающих машин, ибо представлялось во всех отношениях благодетельным,
дабы бездушные манекены взяли на себя непосильную работу живых созданий;
поэтому неприятным сюрпризом оказался рост уровня их интеллекта, особенно
когда они потребовали полного равноправия с энцианами, включая право на
приобщение к церкви. Роботы эти, по-местному ардриты, ссылаются на учения
церкви, однако толкуют его шире, чем церкви того бы хотелось: они
утверждают, что энциане построили их, ибо того пожелал Господь, сотворив
мир таким, чтобы в нем МОЖНО было конструировать одухотворенные машины,
тем самым перестающие быть машинами. А если бы не пожелал, никто ничего
подобного сделать не смог бы. Мне это кажется убедительным, и для тамошней
церкви тут мало приятного; выпутаться из этого затруднения помогла ей не
собственная богостроительная индустрия, но появление одухотворенных систем
некомпьютерного образца, а именно шустров. За каких-нибудь несколько
десятков лет роботы исчезли; впрочем, это эвфемизм, и за ним скрываются
ужасные события, называемые многими киберноцидом. Энциане сами пальцем не
тронули ни одного ардрита? Тоже мне оправдание. За них зато взялись
шустринные системы; ведь доезжачий тоже не сам гонит зайцев и не
собственными зубами их рвет и когтями. В лесах и пещерах творились будто
бы ужасные вещи, а были, говорят, энциане, готовые скорее погибнуть вместе
со своими ардритами, нежели выдать их на разборку. Удивительно, до чего
это напоминает мне кое-какие моменты из нашей истории. Случись нечто такое
у нас, пожалуй, нашлись бы охотники выставить роботов виновниками
всяческого зла, новейшим воплощением лукавого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90