Фараон
Тут Анх-Атон --
Успею встать
успею лечь
успею умереть и вновь родиться
держу в руках трон, яблоко и меч... (3,111)
Тутанхатон -- эквивалент Аменхотепа, пребывающего в смерти между
финитом и цисфинитом. Это мумия, для которой смерть не конец, а вечность,
бесконечность. Любопытно, что в первоначальном варианте стихотворения вместо
фараона фигурировала Вода, которая также выступает как знак цисфинита.
Отсюда -- связь воды с колесом водяной мельницы. Именно на воде возникают
ноли цисфинита. Вода, как уже отмечалось, у Хармса -- это знак вечности. Но
вода оказывается и одним из странных оснований хармсовского счисления.
Вскоре после написания "Мистерии времяни и покоя" Хармс посвятил воде
короткое размышление (1932), в котором, в частности, говорится:
Вода лежит всегда внизу и от воды мы измеряем горные возвышенности.
Водой мы пользуемся как единицей в определении тепла и плотности. Вода несет
свои законы и уплотняется до водяного лишь предела, а дальше в твердом
состояньи вода опять стремится выиграть место <...> Вода всегда отражает
только то, что выше воды (3, 123).
Иными словами, вода -- это начало счисления, минимальная его единица,
подобная нолю. Быть в воде и быть в цисфините -- отчасти одно и то же.
Именно воде Хармс в первом варианте стихотворения дает яблоко (шар, ноль) и
меч -- орудие рассечения (вычеркивания). Стихотворение Хармса "Падение вод",
уже неоднократно мною упоминавшееся, в таком контексте можно читать не
просто как падение в ноль, но как падение ноля в ноль -- типично хармсовское
усложнение ситуации.
8
Я уже упоминал о том, что буквы получают дополнительный смысл из их
формы, из начертаний графа. Буква О впрямую связана с нолем и является его
звуковым и графическим выражением.
В 1930 году Хармс пишет стихотворение "Третья цисфинитная логика
бесконечного небытия", в котором через оппозицию букв "о" и "у"
воспроизводится (хотя и в скрытой форме) оппозиция нуля и ноля:
Вокруг ноля 307
Вот и Вут час.
Вот час всегда только был, теперь только полчаса.
Нет полчаса всегда только было, а теперь только четверть часа.
Нет четверть часа, всегда только было, а теперь только восьмушка часа.
Нет все части часа всегда только были, а теперь их нет.
Вот час.
Вут час.
Вот час всегда только был.
Вут час всегда теперь быть.
Вот и Вут час.
(2, 45)
В описании "Вот часа" мы обнаруживаем известный нам процесс членения,
образующий исчезающую серию, стремящуюся к нулю, нечто вроде того, что
описано в тексте Введенского. Это процесс исчезновения. Поэтому "Вот час"
"всегда только был". Но само исчезновение этого часа задано наличием буквы О
(то есть ноля) в его наименовании.
Другое дело "Вут час" -- он функционирует как нуль, то есть как не
имеющая длительности точка, разделяющая прошлое и будущее, как
метазнак отсутствия. "Вут час" -- это точка на линейной оси, отмечающая
настоящий момент, а потому ей положено "всегда теперь быть".
"Вут час" разделяет миры прошлого и будущего и тем самым вписывается в
характерную для Хармса дуальность миров ("это-то", "тут-там"), позволяющую
говорить о хармсовском гностицизме. Образом границы между этими мирами у
гностиков было Красное море, расступившееся надвое во время исхода евреев из
Египта. Слово "красное" -- suf -- заменой одной буквы могло
превратиться в sof -- конец17 . Таким образом, символом разделения
двух миров оказывался конец -- смерть, а страной такого разделения считался
Египет (мотив, разработанный Хармсом в "Лапе"). Можно предположить, что
Хармс позаимствовал игру звуков "о" и "у" у гностиков.
Сказанное позволяет обратиться к такому загадочному тексту Хармса, как
"Он и Мельница" (1930). Тут беседуют два персонажа: Он и Мельница. В паре
Он/Мельница Мельница играет роль женщины и, вероятно, отсылает к немецкой
фантастической этимологии мельницы (Muhle) от латинского слова
"женщина"(mulier)18. С другой стороны, Хармс в одном из вариантов
однажды записывает "Он" по-немецки, как ohne (2,197), то есть "без",
как знак отсутствия. Немецкое слово в подтексте лишь подчеркивает то, что
вносится в слово буквой О. Текст буквально перенасыщен этой буквой.
Текст начинается так:
_______________
17 Jonas Hans. The Gnostic Religion. The Message of the Alien
God and the Beginnings of Christianity. Boston: Beacon Press, 1963. P. 51,
98, 117--118.
18 См.: Fraenger Wilhelm. Bosch. Dresden: Verlag der Kunst,
1975. S. 412. О двусмысленности слова "мельница" у Хармса см.: Perlina
Nina. Daniil Kharms's Poetic System: Text, Context, In-tertext // Daniil
Kharms and the Poetics of the Absurd / Ed. by Neil Cornwell, New York: St.
Martin's Press, 1991. P. 183-185.
308 Глава 10
О н: ПрОстите, где дОрОга в КлОнки?
М е л ь н и ц а: Не знаю.
Шум вОды Отбил мне память.
О н: Я вижу путь железнОй кОнки.
Где Остановка?
М е л ь н и ц а: ПОд липОй
Там даже мОй Отец слОмал себе нОгу.
(ПВН, 114)
Писатель подписал "Он и Мельница" необычным для себя псевдонимом ХОРМС
(2, 197), ради того чтобы ввести в него букву О -- ноль. Хармса, безусловно,
интересует сближение в подписи О -- круга -- и Х -- креста (известны и
другие варианты такой трансформации, например Ххоермс).
Загадочные Клонки, по-видимому, образованы из сочетания слов "Кол"
(единица) и "Он". В этом названии также слышны "уклон", "наклоняться" -- как
некие первоначальные фазы падения. Он ищет дорогу, в основу которой ложится
единица. "Путь железной конки", размеченный шпалами на "единицы", дает
хорошую модель такой "дороги". "Остановка" отсылает к пределу, конечности.
Мельница между тем не знает этого пути. Память ее отбита шумом воды,
обозначающей в системе Хармса время вечности как бесконечности. Мельница
объясняет, что ее отец сломал ногу на пути в Клонки там, где находится
остановка.
Эта тема ноги навязчиво проходит через весь текст. В ранних вариантах
стихотворения это особенно хорошо видно: "Ах мельница / сотрете ножку / о
валуны" (2, 195); "Мельник -- вон мелькает ножка" (2, 196) и т. д. В данном
случае речь, конечно, идет о шаге как единице измерения (том самом шаге,
который исчезает в бегущей мыши Введенского). Сломанная нога -- это знак
невозможности деления на "шаги", дискретные единицы. Но это и просто образ
сломанной прямой, образующей круг, это образ членения прямой. В "Лапу" Хармс
включает диаграмму-план, изображающую Аменхотепа, у которого две ноги --
"финит" и "цисфинит" (2, 93). Нога "цисфинит", как я уже упоминал, указывает
на то, что Аменхотеп находится в вечности, в небытии, которое в "Лапе"
определяется как Нил (смесь египетских подтекстов и латинского nihil, nil
-- ничто и нуля).
Из дальнейшего развития текста становится ясным, что Мельница
принадлежит миру ноля, а Он -- нет. Так, например, Он признается, что его
зрению недоступны мелкие детали, то есть что он нечувствителен к миру
цисфинитных величин, все уменьшающихся, исчезающих объектов:
М е л ь н и ц а: Поднесите к очкам
мотылька.
Вы близоруки?
О н: Очень.
Вижу среди тысячи предметов...
М е л ь ни ц а: Извините, среди сколька?
О н: Среди тысячи предметов
только очень крупные штуки.
Вокруг ноля 309
М е л ь н и ц а: В мотыльке
и даже в мухе есть коробочки,
расположенные в ухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143