Это тоже не помогло (МНК, 86).
29 Mann Louis. Lectures traversieres. Paris: Albin Michel, 1992.
P. 218.
90 Глава 3
прежде всего местоимение "я". Существо, потерявшее субъектность, не
может больше произнести "я". Оно как бы перестает быть само собой. В одном
из своих текстов Хармс записал:
А мы всегда немного в стороне, всегда по ту сторону окна. Мы не хотим
смешиваться с другими. Нам наше положение, по ту сторону окна, -- очень
нравится (МНК, 141).
Это положение в стороне как раз и есть положение субъекта, который не
"смешивается" с другими. Встреча как бы выбивает субъект из удобного,
безопасного для него положения "по ту сторону окна"30. Поскольку встреча
происходит помимо воли субъекта, она как бы превращает его в пассивный,
инертный объект.
В одном из своих рассказов -- "Новые альпинисты" (1936) -- Хармс
придумывает метафору, сочетающую взгляд, тело и падение. Повествуется здесь
о двух альпинистах -- Бибикове и Аугенапфеле. Начинается с того, что Бибиков
"залез на гору, задумался и свалился под гору" (Х2, 86). Чеченцы подняли
Бибикова снова на гору, и снова он упал с нее. Тогда на гору залез
Аугенапфель с биноклем и стал рассматривать все вокруг. В результате и он
...скакнул куда-то вбок и свалился под откос. В это время Бибиков,
вторично свалившийся под откос еще раньше Аугенапфеля, пришел в себя и начал
подниматься на четвереньки. Вдруг чувствует, на него сверху кто-то падает
(Х2, 87).
Так происходит встреча двух альпинистов. Хармс заключает: "Таким
образом Бибиков и Аугенапфель познакомились друг с другом" (Х2, 87).
То, что один из альпинистов именуется Аугенапфель -- то есть "глазное
яблоко"31, что он вооружен трубой, делает ситуацию особенно комичной. Взгляд
описывается Хармсом как буквальное падение глаза на человека. Tuche в
данном случае -- это травма от падающего глазного яблока, ситуация, когда
взгляд -- одно из коренных выражений субъективности -- буквально становится
вещью32.
9
Почему у Хармса старухи вываливаются из окна? Ответ на этот вопрос
имеется в тексте Хармса -- от любопытства:
Одна старуха от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и
разбилась.
___________________
30 Писатель у Хармса говорит: "Я писатель". Но после того как его
ошарашивает читатель, он падает, как неодушевленная вещь. Он перестает быть
"я".
31 Эта говорящая фамилия -- не просто плод капризной фантазии, она
"работает" в рассказе. Показательно, что Аугенапфель падает с горы, когда
видит всадника, который "вынул из кармана деревянное яблоко и раскусил его
пополам". Альпинист идентифицирует себя с яблоком,
32 Ср. со сценой, где Спаланцани швыряет в Натанаэля окровавленные
глаза Олимпии в "Песочном человеке" Гофмана.
Падение 91
Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть вниз на разбившуюся,
но от чрезмерного любопытства тоже вывалилась из окна, упала и разбилась
(ПВН, 356).
Старухи, по существу, следуют в окно за собственным взглядом33. Взгляд
первой старухи не обращен на что-то конкретное. Это просто любопытствующий
взгляд, продолжением которого служит выпадающее из окна тело. Ганс-Георг
Гадамер считает, например, что любопытство -- это парадоксальное состояние
полной поглощенности объектом, который в действительности не имеет для
субъекта никакого существенного значения. Но это безразличие объекта не
мешает человеку "совершенно забывать себя" в созерцании34. Нечто подобное
обнаруживается и в рассказе Хармса "Упадание", где свидетели невероятно
возбуждены видом двух абсолютно безразличных им падающих тел.
Чтобы понять существо феномена падения, я вынужден сделать длинное
отступление, за которое прошу прощения у читателя.
Существует классический текст, в котором любопытство и падение связаны
между собой. Это "Бытие и время" Мартина Хайдеггера. Хайдеггер говорит о
падении (Verfallen) Dasein'а, отделяющегося в этом падении от самого
себя, о происходящей вследствие этого потере Бытия-для-себя и возникающей
поглощенности Другими. Среди форм такого "падения" Хайдеггер называет
любопытство (Neugier), которое прежде всего принимает формы
гипертрофированного созерцания окружающих и мира, потери себя в созерцании,
в зрении, направленных на Других и повседневность35.
Хайдеггер описывает такое падение как ныряние вниз (Absturz) в
самого себя и одновременно из самого себя вовне, своего рода раздваивание.
Это раздваивание как результат падения было рассмотрено Полем де Маном
в "Риторике темпоральности". Де Ман обращает внимание на фрагмент из
"Сущности смеха" Бодлера, где говорится о человеке, который падает и затем
смеется сам над собой. Эта ситуация может естественно пониматься как
ситуация самоотчуждения, отделения от самого себя, позволяющая взглянуть на
себя со стороны.
________________________
33 У Сигизмунда Кржижановского сходная ситуация описана в рассказе
"Грани". Здесь мифологические Грайи роняют единственный на троих глаз в
ущелье и падают следом за ним:
...глаз, мелькнув белым бликом над пропастью, не долетел до другого ее
края и канул в бездну. <...> Тогда одна из безглазых решилась. Прыжок бросил
ее легкое тело через бездну с достаточной силой, но не по прямой, а
наискось: и, не достигнув земли, старуха, взвыв, рухнула в пропасть. Третья
не смела. <...> В воздухе просвистел острый крюк, и Грайя, раскинув руки,
без стона свалилась вниз -- вслед глазу и сестре (Кржижановский
Сигизмунд. Воспоминания о будущем. М.: Московский рабочий, 1989. С.
231-232).
Старухи, падающие вслед за взглядом у Хармса, превращаются у
Кржижановского в старух, падающих вслед за глазом. Материализация
взгляда в глазе напоминает "Новых альпинистов" Хармса и
падающего Аугенапфеля. Сходство между текстами Хармса и Кржижановского еще и
в том, что последний в "Грайях" превращает глаз в подобие яблока, растущего
на деревьях. Я, конечно, не предполагаю в данном случае ситуации
заимствования.
34 Gadamer Hans-Georg. Truth and Method. New York: Continuum,
1994. P. 126.
35 Heidegger Martin. Being and Time. San Francisco: Harper,
1962. P. 219--224.
92 Глава 3
Падение связано, согласно Де Ману, с определенным языковым сознанием.
Только язык может позволить человеку отделиться от самого себя, только он
может перенести "я" из эмпирического мира в мир знаков, отделенных от
эмпирии существования:
Понимаемый таким образом язык разделяет субъект на эмпирическое "я",
погруженное в мир, и "я", которое становится подобно знаку в его попытке
дифференциации и само-определения36.
Действительно, смех над самим собой -- это не просто знак разделения
"я" надвое, это одновременно и знак языковой рефлексии, иронического
понимания неаутентичности своего состояния. Так, например, падение выявляет
заблуждение в оценке своего положения в мире, свидетельствует о совершенно
инертном, "предметном" характере тела в его отношении с окружающим миром и
т. д. Таким образом, язык разделяет субъект на эмпирическое "я",
существующее в мире неаутентичности, и языковое "я", осознающее
неаутентичность этого состояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
29 Mann Louis. Lectures traversieres. Paris: Albin Michel, 1992.
P. 218.
90 Глава 3
прежде всего местоимение "я". Существо, потерявшее субъектность, не
может больше произнести "я". Оно как бы перестает быть само собой. В одном
из своих текстов Хармс записал:
А мы всегда немного в стороне, всегда по ту сторону окна. Мы не хотим
смешиваться с другими. Нам наше положение, по ту сторону окна, -- очень
нравится (МНК, 141).
Это положение в стороне как раз и есть положение субъекта, который не
"смешивается" с другими. Встреча как бы выбивает субъект из удобного,
безопасного для него положения "по ту сторону окна"30. Поскольку встреча
происходит помимо воли субъекта, она как бы превращает его в пассивный,
инертный объект.
В одном из своих рассказов -- "Новые альпинисты" (1936) -- Хармс
придумывает метафору, сочетающую взгляд, тело и падение. Повествуется здесь
о двух альпинистах -- Бибикове и Аугенапфеле. Начинается с того, что Бибиков
"залез на гору, задумался и свалился под гору" (Х2, 86). Чеченцы подняли
Бибикова снова на гору, и снова он упал с нее. Тогда на гору залез
Аугенапфель с биноклем и стал рассматривать все вокруг. В результате и он
...скакнул куда-то вбок и свалился под откос. В это время Бибиков,
вторично свалившийся под откос еще раньше Аугенапфеля, пришел в себя и начал
подниматься на четвереньки. Вдруг чувствует, на него сверху кто-то падает
(Х2, 87).
Так происходит встреча двух альпинистов. Хармс заключает: "Таким
образом Бибиков и Аугенапфель познакомились друг с другом" (Х2, 87).
То, что один из альпинистов именуется Аугенапфель -- то есть "глазное
яблоко"31, что он вооружен трубой, делает ситуацию особенно комичной. Взгляд
описывается Хармсом как буквальное падение глаза на человека. Tuche в
данном случае -- это травма от падающего глазного яблока, ситуация, когда
взгляд -- одно из коренных выражений субъективности -- буквально становится
вещью32.
9
Почему у Хармса старухи вываливаются из окна? Ответ на этот вопрос
имеется в тексте Хармса -- от любопытства:
Одна старуха от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и
разбилась.
___________________
30 Писатель у Хармса говорит: "Я писатель". Но после того как его
ошарашивает читатель, он падает, как неодушевленная вещь. Он перестает быть
"я".
31 Эта говорящая фамилия -- не просто плод капризной фантазии, она
"работает" в рассказе. Показательно, что Аугенапфель падает с горы, когда
видит всадника, который "вынул из кармана деревянное яблоко и раскусил его
пополам". Альпинист идентифицирует себя с яблоком,
32 Ср. со сценой, где Спаланцани швыряет в Натанаэля окровавленные
глаза Олимпии в "Песочном человеке" Гофмана.
Падение 91
Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть вниз на разбившуюся,
но от чрезмерного любопытства тоже вывалилась из окна, упала и разбилась
(ПВН, 356).
Старухи, по существу, следуют в окно за собственным взглядом33. Взгляд
первой старухи не обращен на что-то конкретное. Это просто любопытствующий
взгляд, продолжением которого служит выпадающее из окна тело. Ганс-Георг
Гадамер считает, например, что любопытство -- это парадоксальное состояние
полной поглощенности объектом, который в действительности не имеет для
субъекта никакого существенного значения. Но это безразличие объекта не
мешает человеку "совершенно забывать себя" в созерцании34. Нечто подобное
обнаруживается и в рассказе Хармса "Упадание", где свидетели невероятно
возбуждены видом двух абсолютно безразличных им падающих тел.
Чтобы понять существо феномена падения, я вынужден сделать длинное
отступление, за которое прошу прощения у читателя.
Существует классический текст, в котором любопытство и падение связаны
между собой. Это "Бытие и время" Мартина Хайдеггера. Хайдеггер говорит о
падении (Verfallen) Dasein'а, отделяющегося в этом падении от самого
себя, о происходящей вследствие этого потере Бытия-для-себя и возникающей
поглощенности Другими. Среди форм такого "падения" Хайдеггер называет
любопытство (Neugier), которое прежде всего принимает формы
гипертрофированного созерцания окружающих и мира, потери себя в созерцании,
в зрении, направленных на Других и повседневность35.
Хайдеггер описывает такое падение как ныряние вниз (Absturz) в
самого себя и одновременно из самого себя вовне, своего рода раздваивание.
Это раздваивание как результат падения было рассмотрено Полем де Маном
в "Риторике темпоральности". Де Ман обращает внимание на фрагмент из
"Сущности смеха" Бодлера, где говорится о человеке, который падает и затем
смеется сам над собой. Эта ситуация может естественно пониматься как
ситуация самоотчуждения, отделения от самого себя, позволяющая взглянуть на
себя со стороны.
________________________
33 У Сигизмунда Кржижановского сходная ситуация описана в рассказе
"Грани". Здесь мифологические Грайи роняют единственный на троих глаз в
ущелье и падают следом за ним:
...глаз, мелькнув белым бликом над пропастью, не долетел до другого ее
края и канул в бездну. <...> Тогда одна из безглазых решилась. Прыжок бросил
ее легкое тело через бездну с достаточной силой, но не по прямой, а
наискось: и, не достигнув земли, старуха, взвыв, рухнула в пропасть. Третья
не смела. <...> В воздухе просвистел острый крюк, и Грайя, раскинув руки,
без стона свалилась вниз -- вслед глазу и сестре (Кржижановский
Сигизмунд. Воспоминания о будущем. М.: Московский рабочий, 1989. С.
231-232).
Старухи, падающие вслед за взглядом у Хармса, превращаются у
Кржижановского в старух, падающих вслед за глазом. Материализация
взгляда в глазе напоминает "Новых альпинистов" Хармса и
падающего Аугенапфеля. Сходство между текстами Хармса и Кржижановского еще и
в том, что последний в "Грайях" превращает глаз в подобие яблока, растущего
на деревьях. Я, конечно, не предполагаю в данном случае ситуации
заимствования.
34 Gadamer Hans-Georg. Truth and Method. New York: Continuum,
1994. P. 126.
35 Heidegger Martin. Being and Time. San Francisco: Harper,
1962. P. 219--224.
92 Глава 3
Падение связано, согласно Де Ману, с определенным языковым сознанием.
Только язык может позволить человеку отделиться от самого себя, только он
может перенести "я" из эмпирического мира в мир знаков, отделенных от
эмпирии существования:
Понимаемый таким образом язык разделяет субъект на эмпирическое "я",
погруженное в мир, и "я", которое становится подобно знаку в его попытке
дифференциации и само-определения36.
Действительно, смех над самим собой -- это не просто знак разделения
"я" надвое, это одновременно и знак языковой рефлексии, иронического
понимания неаутентичности своего состояния. Так, например, падение выявляет
заблуждение в оценке своего положения в мире, свидетельствует о совершенно
инертном, "предметном" характере тела в его отношении с окружающим миром и
т. д. Таким образом, язык разделяет субъект на эмпирическое "я",
существующее в мире неаутентичности, и языковое "я", осознающее
неаутентичность этого состояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143