"не существовали вещи никогда ранее"). По
значению Лигудим оказывается сходен с "Ноной". Имя это отсылает как раз к
несуществующему "предмету", формулу которого Лигудим должен открыть. Речь
идет о предмете будущего (вечности), на который только указывает завеса
настоящего.
Лигудим, конечно, и есть тот несуществующий "предмет", которого жаждет
рассказчик. Рассказ строится как обман. Повествователь стремится получить
формулу несуществующего "предмета". Такой формулой оказывается имя --
Лигудим. Имя может быть формулой несуществования еще и потому, что оно не
связано со значением. Рассказчик не может опознать искомой формулы потому,
что имя
32 Глава 1
этого предмета для него не имеет смысла. Да и может ли иметь смысл имя,
указывающее на несуществование?
"История значения", если использовать выражение Шпета, это история
поиска значения, история ожидания, которое вписывается во время, а
следовательно, и в повествование, но это, конечно, никак не история "вещи",
а тем более не история "предмета", истории не имеющего.
6
Что же такое "случай", о котором говорит Лигудим? Как его определить?
Возьмем расхожее представление о случае. Это нарушение обычного хода жизни,
нарушение жизненной рутины. Случай -- это что-то необычное. Иначе
рассказывать о нем и не стоило бы. Вот, например, случай:
Одна муха ударила в лоб бегущего мимо господина, прошла сквозь его
голову и вышла из затылка. Господин, по фамилии Дернятин, был весьма
удивлен... (ПВН, 293)
Удивление Дернятина понятно. Событие такое случается очень редко. Может
быть, единожды за всю историю. Это настоящий случай\ Такой случай не
может быть назван словом. Его абсолютная единичность, уникальность исключает
существование словарного определения для него. Слово "случай" похоже на
слово "предмет". Оно является родовым понятием для чего-то совершенно
уникального. Случай должен быть либо описан, либо он должен получить имя, не
имеющее смысла, например "Пассакалия No I". Описание случая в конечном счете
-- это форма его каталогизации, его называния.
В хармсовском цикле "Случаи" первый "случай" называется "Голубая
тетрадь No 10". Публикатор Хармса А. А. Александров так объясняет
происхождение этого названия:
Рассказ первоначально был записан Хармсом в небольшую тетрадь, обложка
которой была обтянута голубым муаром, и значился там под No 10 -- отсюда и
его название (ПВН, 528).
Название этого "случая" случайно. Невозможно представить себе его
происхождение иначе, чем в результате чисто случайного стечения
обстоятельств. Сам рассказ -- случай, как и почти любой текст,
который волей случая складывается именно из этих слов, именно в эту минуту,
именно на этом листе бумаги. Поэтому название "случай" относится также и к
форме его регистрации. Хармс в данном тексте играет двумя названиями.
"Случай" : "Голубая тетрадь No 10". Одно заглавие озаглавливает другое. Одно
без другого не может существовать. "Случай" потому, что "Голубая тетрадь No
10" -- случайность. Приведу целиком текст первого "случая":
Жил один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей. У него не было
и волос, так что рыжим его называли условно.
Предмет, имя, случай 33
Говорить он не мог, так как у него не было рта. Носа у него не было. У
него не было даже рук и ног. И живота у него не было, и спины у него не
было, и хребта у него не было, и никаких внутренностей у него не было.
Ничего не было! Так что непонятно, о ком идет речь. Уж лучше мы о нем не
будем больше говорить (ПВН, 353).
Описанный "рыжий", конечно, вариант все того же несуществующего
"предмета", все того же Лигудима. Это существо -- чистая умозрительность,
совершенно "идеальное", негативное тело, о котором нельзя сказать ничего,
"так что непонятно, о ком идет речь". Речь идет о столкновении с "предметом"
как чистым смыслом, и это столкновение называется "случай", как и в
"Пассакалии No I".
На полях этого текста Хармс пометил -- "против Канта". Действительно,
этот "случай" вписывается в почтенную историю философствования, берущую
начало в первом из "Размышлений о первой философии" Декарта. Декарт исходит
из радикального сомнения в данных эмпирических ощущений. Он в том числе
подвергает сомнению представления о существовании таких, казалось бы,
самоочевидных объектов, как части нашего собственного тела: "глаза, голова,
руки и все остальное тело" в принципе неотличимы от иллюзий, испытываемых
нами в сновидениях. Стремясь найти безусловные основания для знания, Декарт
пишет, что, хотя
глаза, голова, руки и подобное могут быть воображаемыми, все же следует
признать, что существуют еще более простые и общие вещи, которые истинны и
существуют...27
Эти "общие вещи" относятся к разряду философских универсалий --
протяженность, количество, число, величина. Это картезианское "эпохе", если
использовать феноменологический термин, было обосновано Кантом, превратившим
декартовские категории в априорные трансцендентальные понятия, которые
предшествуют всякому знанию и делают знание как таковое возможным. Кант
замечает:
Мы не можем мыслить ни одного предмета иначе как с помощью
категорий; мы не можем познать ни одного мыслимого предмета иначе как
с помощью созерцаний, соответствующих категориям28.
Кант попытался заложить основы чистой, "рациональной" психологии,
которая имеет априорный характер и исключает любой элемент эмпирического
знания о предмете. В рамках такой психологии, даже когда речь идет о
саморефлексии, редукции должны быть подвергнуты любые эмпирические данные
обо мне самом, например данные о моем теле (все те же декартовские "глаза",
"голова", "руки"). Мысль в рамках такой психологии,
если она должна быть отнесена к предмету (ко мне самому), не может
содержать ничего иного, кроме трансцендентальных предикатов пред-
_________
27 Descartes. Meditations touchant и la premiere philosophic //
Descartes. Oeuvres et lettres. Paris: Gallimard, 1953. P. 269-270.
28 Кант. Критика чистого разума / Пер. Н. О. Лосского. М.:
Мысль, 1994. С. 117.
34 Глава 1
мета; ведь самый ничтожный эмпирический предикат нарушил бы
рациональную чистоту и независимость этой науки от всякого опыта29.
В такой перспективе мышление не может содержать в себе восприятия
предмета, а только возможность его. Чистое мышление у Канта не дает знаний о
предмете, а связано лишь с некими логическими функциями. Чисто умозрительный
"предмет" оказывается лишенным любых данных восприятия, телесности, например
как в хармсовском тексте, где человек не имеет глаз и ушей, как не имеет
вообще никакого тела, ведь последнее относится к сфере эмпирического
чувственного опыта. Мыслимый "предмет" поэтому, как часто у Хармса, невидим.
С какой стати Хармс в самом начале своего цикла обращается к этой
абстракции? Согласно Канту, эмпирический опыт должен быть отметен в рамках
трансцендентального метода потому, что на его основании невозможно получить
никакого сколько-нибудь надежного знания. Ведь у такого знания всегда будет
шаткая эмпирическая база.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
значению Лигудим оказывается сходен с "Ноной". Имя это отсылает как раз к
несуществующему "предмету", формулу которого Лигудим должен открыть. Речь
идет о предмете будущего (вечности), на который только указывает завеса
настоящего.
Лигудим, конечно, и есть тот несуществующий "предмет", которого жаждет
рассказчик. Рассказ строится как обман. Повествователь стремится получить
формулу несуществующего "предмета". Такой формулой оказывается имя --
Лигудим. Имя может быть формулой несуществования еще и потому, что оно не
связано со значением. Рассказчик не может опознать искомой формулы потому,
что имя
32 Глава 1
этого предмета для него не имеет смысла. Да и может ли иметь смысл имя,
указывающее на несуществование?
"История значения", если использовать выражение Шпета, это история
поиска значения, история ожидания, которое вписывается во время, а
следовательно, и в повествование, но это, конечно, никак не история "вещи",
а тем более не история "предмета", истории не имеющего.
6
Что же такое "случай", о котором говорит Лигудим? Как его определить?
Возьмем расхожее представление о случае. Это нарушение обычного хода жизни,
нарушение жизненной рутины. Случай -- это что-то необычное. Иначе
рассказывать о нем и не стоило бы. Вот, например, случай:
Одна муха ударила в лоб бегущего мимо господина, прошла сквозь его
голову и вышла из затылка. Господин, по фамилии Дернятин, был весьма
удивлен... (ПВН, 293)
Удивление Дернятина понятно. Событие такое случается очень редко. Может
быть, единожды за всю историю. Это настоящий случай\ Такой случай не
может быть назван словом. Его абсолютная единичность, уникальность исключает
существование словарного определения для него. Слово "случай" похоже на
слово "предмет". Оно является родовым понятием для чего-то совершенно
уникального. Случай должен быть либо описан, либо он должен получить имя, не
имеющее смысла, например "Пассакалия No I". Описание случая в конечном счете
-- это форма его каталогизации, его называния.
В хармсовском цикле "Случаи" первый "случай" называется "Голубая
тетрадь No 10". Публикатор Хармса А. А. Александров так объясняет
происхождение этого названия:
Рассказ первоначально был записан Хармсом в небольшую тетрадь, обложка
которой была обтянута голубым муаром, и значился там под No 10 -- отсюда и
его название (ПВН, 528).
Название этого "случая" случайно. Невозможно представить себе его
происхождение иначе, чем в результате чисто случайного стечения
обстоятельств. Сам рассказ -- случай, как и почти любой текст,
который волей случая складывается именно из этих слов, именно в эту минуту,
именно на этом листе бумаги. Поэтому название "случай" относится также и к
форме его регистрации. Хармс в данном тексте играет двумя названиями.
"Случай" : "Голубая тетрадь No 10". Одно заглавие озаглавливает другое. Одно
без другого не может существовать. "Случай" потому, что "Голубая тетрадь No
10" -- случайность. Приведу целиком текст первого "случая":
Жил один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей. У него не было
и волос, так что рыжим его называли условно.
Предмет, имя, случай 33
Говорить он не мог, так как у него не было рта. Носа у него не было. У
него не было даже рук и ног. И живота у него не было, и спины у него не
было, и хребта у него не было, и никаких внутренностей у него не было.
Ничего не было! Так что непонятно, о ком идет речь. Уж лучше мы о нем не
будем больше говорить (ПВН, 353).
Описанный "рыжий", конечно, вариант все того же несуществующего
"предмета", все того же Лигудима. Это существо -- чистая умозрительность,
совершенно "идеальное", негативное тело, о котором нельзя сказать ничего,
"так что непонятно, о ком идет речь". Речь идет о столкновении с "предметом"
как чистым смыслом, и это столкновение называется "случай", как и в
"Пассакалии No I".
На полях этого текста Хармс пометил -- "против Канта". Действительно,
этот "случай" вписывается в почтенную историю философствования, берущую
начало в первом из "Размышлений о первой философии" Декарта. Декарт исходит
из радикального сомнения в данных эмпирических ощущений. Он в том числе
подвергает сомнению представления о существовании таких, казалось бы,
самоочевидных объектов, как части нашего собственного тела: "глаза, голова,
руки и все остальное тело" в принципе неотличимы от иллюзий, испытываемых
нами в сновидениях. Стремясь найти безусловные основания для знания, Декарт
пишет, что, хотя
глаза, голова, руки и подобное могут быть воображаемыми, все же следует
признать, что существуют еще более простые и общие вещи, которые истинны и
существуют...27
Эти "общие вещи" относятся к разряду философских универсалий --
протяженность, количество, число, величина. Это картезианское "эпохе", если
использовать феноменологический термин, было обосновано Кантом, превратившим
декартовские категории в априорные трансцендентальные понятия, которые
предшествуют всякому знанию и делают знание как таковое возможным. Кант
замечает:
Мы не можем мыслить ни одного предмета иначе как с помощью
категорий; мы не можем познать ни одного мыслимого предмета иначе как
с помощью созерцаний, соответствующих категориям28.
Кант попытался заложить основы чистой, "рациональной" психологии,
которая имеет априорный характер и исключает любой элемент эмпирического
знания о предмете. В рамках такой психологии, даже когда речь идет о
саморефлексии, редукции должны быть подвергнуты любые эмпирические данные
обо мне самом, например данные о моем теле (все те же декартовские "глаза",
"голова", "руки"). Мысль в рамках такой психологии,
если она должна быть отнесена к предмету (ко мне самому), не может
содержать ничего иного, кроме трансцендентальных предикатов пред-
_________
27 Descartes. Meditations touchant и la premiere philosophic //
Descartes. Oeuvres et lettres. Paris: Gallimard, 1953. P. 269-270.
28 Кант. Критика чистого разума / Пер. Н. О. Лосского. М.:
Мысль, 1994. С. 117.
34 Глава 1
мета; ведь самый ничтожный эмпирический предикат нарушил бы
рациональную чистоту и независимость этой науки от всякого опыта29.
В такой перспективе мышление не может содержать в себе восприятия
предмета, а только возможность его. Чистое мышление у Канта не дает знаний о
предмете, а связано лишь с некими логическими функциями. Чисто умозрительный
"предмет" оказывается лишенным любых данных восприятия, телесности, например
как в хармсовском тексте, где человек не имеет глаз и ушей, как не имеет
вообще никакого тела, ведь последнее относится к сфере эмпирического
чувственного опыта. Мыслимый "предмет" поэтому, как часто у Хармса, невидим.
С какой стати Хармс в самом начале своего цикла обращается к этой
абстракции? Согласно Канту, эмпирический опыт должен быть отметен в рамках
трансцендентального метода потому, что на его основании невозможно получить
никакого сколько-нибудь надежного знания. Ведь у такого знания всегда будет
шаткая эмпирическая база.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143