Ганс
Блуменберг показал, например, что одно из главных нововведений Галилея было
требование исчислимости самой материи59. Тела, абстрагированные от
собственной материальности, были превращены в своего рода движущиеся
"точки". Существенный элемент галилеевской теории падающих тел --
утверждение, что
...тяжелое тело от природы подчиняется внутренне присущему ему принципу
движения к общему для тяжелых объектов центру (то есть к центру нашего
земного шара)60.
Таким образом, падение, по выражению Гегеля, --
есть лишь абстрактное полагание центра, в единстве которого
различие отдельных масс и тел полагает себя как снятое: масса, вес не имеют
поэтому никакого значения в величине этого движения. Но простое
для-себя-бытие центра как это отрицательное отношение к самому себе является
по существу отталкиванием самого себя...61
Центр у Гегеля -- это совершенное снятие материальности и
самообнаружение чистого самоотрицания, выражающееся в "абсолютно свободном
движении".
При этом движение тела, приближающегося к центру земли, претерпевает
изменения, никак не объяснимые природой падающих тел, но именно воздействием
этого общего для всех и чисто умозритель-
____________________
58 По мнению Кассирера, концептуализация в математике лишает объекты их
физической природы и превращает в примеры, иллюстрирующие "форму порядка"
(Cassirer Ernst. Substance et fonction. Elements pour une theorie du
concept. Paris: Les Editions de Minuit, 1977. P. 115). Разрозненные факты
вводятся в математически оформленные "серии". Галилей открыл законы падения
именно как чисто формальную корреляцию фактов, абстрагированных от своего
физического значения (Ibid. P. 287--288).
59 Blumenberg Hans. The Genesis of the Copernican World.
Cambridge, Mass.; London: The MIT Press, 1987. P. 413.
60 Galilei Galileo. Two New Sciences (118). Toronto: Wall and
Thompson, 1974. P. 77.
61 Гегель. Энциклопедия философских наук. Т. 2. С. 85.
Падение 103
ного центра. Галилей показал, что тело, приближающееся в некоем туннеле
к центру земли, будет двигаться хотя и с возрастающей скоростью, но с
уменьшающимся ускорением, которое в центре земли равно нулю. При продолжении
падения по ту сторону центра, скорость будет падать до полной остановки
тела.
В такой ситуации время оказывается как бы гибким, изменчивым. В
странном падении Алисы через туннель (предположительно ведущий к центру
земли) она движется со скоростью, явно противоречащей идее нарастающего
ускорения. Падая, Алиса ставит на полочку банку с вареньем, делает реверанс
и даже спит62. Это растягивание времени падения, напоминающее хармсовское
"Упадание" (возможно, непосредственно восходящее к сказке Кэрролла),
создается падением, формирующим особый временной слой для падающего тела. В
этом странном времени тело меняет свою идентичность. Оно
"дематериализуется", как бы исчезает (превращается в точку).
После падения Алиса размышляет:
Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была
или не я? Кажется, уже не совсем я! Но если это так, то кто же я в таком
случае?63
Когда же Алиса начинает говорить, она вдруг говорит чужим голосом (в
духе галлюцинации Мандельштама):
...голос ее зазвучал как-то странно, будто кто-то другой хрипло
произносил за нее совсем другие слова...64
Этот галлюцинаторный сдвиг у Кэрролла объясняется невозможностью
упавшего тела занять свое прежнее место вновь. Эта невозможность выражена в
знаменитой песенке падающего Шалтая-Болтая:
Humpty Dumpty had a great fall.
All the King's horses and all the King men
Couldn't put Humpty Dumpty in his place again65.
Дело в том, что этого место больше не существует. Пространство не
обладает статической неизменностью, оно не сохраняет "места". В Зазеркалье
безостановочно падающий Белый Рыцарь рассказывает Алисе, что он изобрел
огромный, похожий на сахарную голову шлем:
Когда я падал с лошади, он упирался тут же концом в землю, так что
падать мне было совсем недалеко. Одно нехорошо, конечно, было -- я
мог упасть и в него. Однажды так и случилось; хуже всего, что только
я застрял в шлеме, как вдруг подъезжает второй Белый Рыцарь и надевает его
на себя. Он думал, это его шлем...66
___________________
62 Кэрролл неоднократно обращался к теме падения, в том числе и
бесконечно долгого. В "Сильвии и Бруно" он описывает поезд, падающий через
туннель сквозь землю (The Works of Lewis Carroll. Feltham: Spring Books,
1965. P. 585), там же рассказывается о доме, который столетиями падает на
планету и в котором происходит чаепитие (Ibid. P. 422--423).
63 Кэрролл Льюис. Приключения Алисы в Стране чудес. Сквозь
зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье / Пер. Н. Демуровой.
М.: Пресса, 1992. С. 24.
64 Там же. С. 25.
65 The Works of Lewis Carroll. P. 170.
66 Кэрролл Льюис. Цит. соч. С. 262.
104 Глава 3
Любопытно, что Кэрролл, подобно Хармсу, сдваивает падающих. Описанная
им ситуация касается также относительности места. Вопрос ставится так: падаю
ли я внутри некоего места или вместе с ним? Является ли шлем -- место --
частью меня или неким автономным от меня пространством, в которое я
могу упасть и которое может быть занято другим.
Как бы там ни было, слепота свидетелей в "Упадании" может быть
объяснена и тем, что в падении тело как бы лишается своих физических
характеристик и превращается в некую невидимую, умозрительную точку. Это
исчезновение тела как раз и делает совершенно неправомочным вопрос о месте,
занимаемом падающим телом.
Александр Койре заметил, что вопрос о месте вообще невозможен в пустом
пространстве. Он так формулирует постулаты Аристотеля:
...двигателем является природа самого тела, его "форма", которая
стремится вернуть его в свойственное ему место и таким образом поддерживает
движение. <...> В пустоте нет и не может бьггь "естественных" мест.
Следовательно, помещенное в пустоту тело не будет знать, куда ему двигаться,
у него не будет никакого повода, понуждающего его направиться скорее в одном
направлении, чем в другом, и, следовательно, не будет никакого повода вообще
сдвинуться с места67.
Койре сравнивает пустоту с геометрическим пространством, в котором
могут двигаться не "естественные", но лишь геометрические тела, то есть
тела, не имеющие места по определению, потому что они не имеют реальной
протяженности.
В тексте "Праздник" (1935) Хармс поместил на крышу двух чертежников --
геометров -- своего рода жителей умозрительных пространств. Они решают
провести эксперимент, пародирующий опыты Галилея:
Вдруг один из чертежников радостно вскрикнул и достал из кармана
длинный носовой платок. Ему пришла в голову блестящая идея -- завязать в
кончик платка двадцатикопеечную монетку и швырнуть все это с крыши вниз на
улицу, и посмотреть, что из этого получится (Х2, 73)68.
Опыт, однако, не удается завершить, как было намечено:
Однако внимание обоих чертежников было отвлечено от опыта с платком и
двадцатикопеечной монеткой. На крыше, где сидели оба чертежника, произошло
событие, не могущее быть незамеченным.
________________
67Койре Александр. Очерки истории философской мысли. М.:
Прогресс, 1985. С.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
Блуменберг показал, например, что одно из главных нововведений Галилея было
требование исчислимости самой материи59. Тела, абстрагированные от
собственной материальности, были превращены в своего рода движущиеся
"точки". Существенный элемент галилеевской теории падающих тел --
утверждение, что
...тяжелое тело от природы подчиняется внутренне присущему ему принципу
движения к общему для тяжелых объектов центру (то есть к центру нашего
земного шара)60.
Таким образом, падение, по выражению Гегеля, --
есть лишь абстрактное полагание центра, в единстве которого
различие отдельных масс и тел полагает себя как снятое: масса, вес не имеют
поэтому никакого значения в величине этого движения. Но простое
для-себя-бытие центра как это отрицательное отношение к самому себе является
по существу отталкиванием самого себя...61
Центр у Гегеля -- это совершенное снятие материальности и
самообнаружение чистого самоотрицания, выражающееся в "абсолютно свободном
движении".
При этом движение тела, приближающегося к центру земли, претерпевает
изменения, никак не объяснимые природой падающих тел, но именно воздействием
этого общего для всех и чисто умозритель-
____________________
58 По мнению Кассирера, концептуализация в математике лишает объекты их
физической природы и превращает в примеры, иллюстрирующие "форму порядка"
(Cassirer Ernst. Substance et fonction. Elements pour une theorie du
concept. Paris: Les Editions de Minuit, 1977. P. 115). Разрозненные факты
вводятся в математически оформленные "серии". Галилей открыл законы падения
именно как чисто формальную корреляцию фактов, абстрагированных от своего
физического значения (Ibid. P. 287--288).
59 Blumenberg Hans. The Genesis of the Copernican World.
Cambridge, Mass.; London: The MIT Press, 1987. P. 413.
60 Galilei Galileo. Two New Sciences (118). Toronto: Wall and
Thompson, 1974. P. 77.
61 Гегель. Энциклопедия философских наук. Т. 2. С. 85.
Падение 103
ного центра. Галилей показал, что тело, приближающееся в некоем туннеле
к центру земли, будет двигаться хотя и с возрастающей скоростью, но с
уменьшающимся ускорением, которое в центре земли равно нулю. При продолжении
падения по ту сторону центра, скорость будет падать до полной остановки
тела.
В такой ситуации время оказывается как бы гибким, изменчивым. В
странном падении Алисы через туннель (предположительно ведущий к центру
земли) она движется со скоростью, явно противоречащей идее нарастающего
ускорения. Падая, Алиса ставит на полочку банку с вареньем, делает реверанс
и даже спит62. Это растягивание времени падения, напоминающее хармсовское
"Упадание" (возможно, непосредственно восходящее к сказке Кэрролла),
создается падением, формирующим особый временной слой для падающего тела. В
этом странном времени тело меняет свою идентичность. Оно
"дематериализуется", как бы исчезает (превращается в точку).
После падения Алиса размышляет:
Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была
или не я? Кажется, уже не совсем я! Но если это так, то кто же я в таком
случае?63
Когда же Алиса начинает говорить, она вдруг говорит чужим голосом (в
духе галлюцинации Мандельштама):
...голос ее зазвучал как-то странно, будто кто-то другой хрипло
произносил за нее совсем другие слова...64
Этот галлюцинаторный сдвиг у Кэрролла объясняется невозможностью
упавшего тела занять свое прежнее место вновь. Эта невозможность выражена в
знаменитой песенке падающего Шалтая-Болтая:
Humpty Dumpty had a great fall.
All the King's horses and all the King men
Couldn't put Humpty Dumpty in his place again65.
Дело в том, что этого место больше не существует. Пространство не
обладает статической неизменностью, оно не сохраняет "места". В Зазеркалье
безостановочно падающий Белый Рыцарь рассказывает Алисе, что он изобрел
огромный, похожий на сахарную голову шлем:
Когда я падал с лошади, он упирался тут же концом в землю, так что
падать мне было совсем недалеко. Одно нехорошо, конечно, было -- я
мог упасть и в него. Однажды так и случилось; хуже всего, что только
я застрял в шлеме, как вдруг подъезжает второй Белый Рыцарь и надевает его
на себя. Он думал, это его шлем...66
___________________
62 Кэрролл неоднократно обращался к теме падения, в том числе и
бесконечно долгого. В "Сильвии и Бруно" он описывает поезд, падающий через
туннель сквозь землю (The Works of Lewis Carroll. Feltham: Spring Books,
1965. P. 585), там же рассказывается о доме, который столетиями падает на
планету и в котором происходит чаепитие (Ibid. P. 422--423).
63 Кэрролл Льюис. Приключения Алисы в Стране чудес. Сквозь
зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье / Пер. Н. Демуровой.
М.: Пресса, 1992. С. 24.
64 Там же. С. 25.
65 The Works of Lewis Carroll. P. 170.
66 Кэрролл Льюис. Цит. соч. С. 262.
104 Глава 3
Любопытно, что Кэрролл, подобно Хармсу, сдваивает падающих. Описанная
им ситуация касается также относительности места. Вопрос ставится так: падаю
ли я внутри некоего места или вместе с ним? Является ли шлем -- место --
частью меня или неким автономным от меня пространством, в которое я
могу упасть и которое может быть занято другим.
Как бы там ни было, слепота свидетелей в "Упадании" может быть
объяснена и тем, что в падении тело как бы лишается своих физических
характеристик и превращается в некую невидимую, умозрительную точку. Это
исчезновение тела как раз и делает совершенно неправомочным вопрос о месте,
занимаемом падающим телом.
Александр Койре заметил, что вопрос о месте вообще невозможен в пустом
пространстве. Он так формулирует постулаты Аристотеля:
...двигателем является природа самого тела, его "форма", которая
стремится вернуть его в свойственное ему место и таким образом поддерживает
движение. <...> В пустоте нет и не может бьггь "естественных" мест.
Следовательно, помещенное в пустоту тело не будет знать, куда ему двигаться,
у него не будет никакого повода, понуждающего его направиться скорее в одном
направлении, чем в другом, и, следовательно, не будет никакого повода вообще
сдвинуться с места67.
Койре сравнивает пустоту с геометрическим пространством, в котором
могут двигаться не "естественные", но лишь геометрические тела, то есть
тела, не имеющие места по определению, потому что они не имеют реальной
протяженности.
В тексте "Праздник" (1935) Хармс поместил на крышу двух чертежников --
геометров -- своего рода жителей умозрительных пространств. Они решают
провести эксперимент, пародирующий опыты Галилея:
Вдруг один из чертежников радостно вскрикнул и достал из кармана
длинный носовой платок. Ему пришла в голову блестящая идея -- завязать в
кончик платка двадцатикопеечную монетку и швырнуть все это с крыши вниз на
улицу, и посмотреть, что из этого получится (Х2, 73)68.
Опыт, однако, не удается завершить, как было намечено:
Однако внимание обоих чертежников было отвлечено от опыта с платком и
двадцатикопеечной монеткой. На крыше, где сидели оба чертежника, произошло
событие, не могущее быть незамеченным.
________________
67Койре Александр. Очерки истории философской мысли. М.:
Прогресс, 1985. С.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143