подобно верному ученику Гераклита, он в конце концов не нашел бы в себе
мужества пошевелить пальцем15.
Счастье животных в стаде связано с тем, что они существуют только в
настоящем. Им дано поэтому переживание полноты бытия. Поскольку "ученик
Гераклита" не может провести различия между настоящим и прошлым, он как бы
множится, распадается на различные временные фазы существования и гибнет под
тяжестью собственного становления.
Ницше, однако, не учитывал одной существенной детали. Счастье, о
котором он говорит, неотделимо от ощущения будущего, от способности
проектировать свою жизнь. Более того, отсутствие полноценной памяти у
животных -- следствие как раз того, что животные не могут проектировать
будущее. То же самое и с детьми. Отсутствие долговременной памяти у детей
связано с тем, что они не могут мыслить будущее. Время не просто исходит из
человека и удаляется в прошлое, оно протекает через человека в бесконечное
будущее. По выражению Эмманюэля Левинаса, "в той же мере, в какой
беспамятство занимает место истока, бесконечное является телеологией
времени"16 .
Вернемся к воображаемому разговору с животными. Животные ничего не
могут сказать Ницше потому, что не имеют памяти. Они не помнят, что,
собственно, они хотели сказать, они забывают "ответ". Такое понимание речи
делает ее продуктом некоего предшествующего намерения. Речь как бы возникает
из прошлого. В терминах Фуко, всякий дискурс традиционно понимается как
"уже-сказанное", как незримо предсуществующий в прошлом.
Однако можно посмотреть на молчание животных и иначе. Они ничего не
могут говорить еще и потому, что не способны проективно мыслить, потому что
не имеют временной перспективы, в которую могла бы уходить, разворачиваться
речь.
Проективная функция будущего времени в психологическом аспекте была
наиболее полно изучена экзистенциальным психоанализом и феноменологической
психиатрией. Эжен Минковский обратил внимание на то, что в некоторых случаях
отношение пациентов к будущему времени может претерпеть изменения,
оказывающие влияние на всю картину мира. Например, в результате
травматического опыта будущее оказывается блокированным, человек как бы
отказывается от движения в будущее. В результате время, которое для обычного
человека движется как некий жизненный поток, становится иным.
Минковский описал такого пациента, у которого "отказ" от будущего приводит к
тому, что течение времени начинает восприниматься как монотонное, унылое,
неотвратимое:
________________
15 Там же. С. 162.
16 Levinas Emmanuel. Dieu, la mort et le temps. Paris: Grasset,
1993. P. 128.
114 Глава 4
Не было больше ни действий, ни желаний, которые бы исходили из
настоящего и были направлены в будущее и соединяли между собой тоскливые,
однообразные дни. В результате каждый день приобрел необычную независимость
и больше не был погружен в восприятие какого-либо жизненного континуума;
каждый день жизни начинался сначала, как одинокий остров в сером море
проходящего времени17.
Жизнь, таким образом, лишается смысла и становится, по выражению
Людвига Бинсвангера, объектом возобновляющихся вторжений "неожиданного в
неподвижность мировых часов"18.
Навязчивый образ часов -- это как раз образ психологического времени, у
которого блокировано будущее и которое становится однообразно корпускулярным
временем, чрезвычайно похожим на линеарное и равномерное время классических
физики и математики. Это время, которое не может двигаться вперед в виде
потока. Бергсон, наиболее полно сформулировавший концепцию времени как
потока, между прочим, относил смерть, ощущение конечности существования не к
первичному переживанию времени -- длительности, а связывал их с деградацией
жизненной энергии. У Гамсуна очевидна эта связь появления часов с
невозможностью проективного поведения и в конечном счете со смертью.
Персонаж не может встать, не может уйти, продолжает по инерции двигаться во
времени, которое теряет качества проективного жизненного потока и становится
уныло хронометрическим временем.
Существенно то, что такое время часового механизма лишь кажется нам
включенным в континуум. В действительности оно прерывисто. И эта
прерывистость выявляет связь с остановкой, отмечает отсутствие потока,
направленного в будущее. Это заикающееся, останавливающееся движение, в
которое вписана повторяющаяся микротравма, блокирующая его.
Минковский однозначен в понимании существа травмы, блокирующей будущее.
Ее фундаментальным воплощением является смерть. Смерть, сознание конца --
это как раз то, что блокирует будущее, вычеркивает его из сознания. Но
смерть, расположенная в будущем и блокирующая его, обязательно дублируется
некой травмой, пережитой человеком в прошлом. Травма в каком-то смысле
становится интериоризацией смерти, ее заместителем в актуальном опыте.
Травмой такой может, между прочим, быть и падение, как разрыв
континуальности и одновременно разрыв в непрерывности существования как
становления. Показательно, например, что перед самым самоубийством Нагель
"во сне" падает: "..:он падает как подкошенный лицом вниз, лбом оземь, но
даже не вскрикивает"19. Но, конечно, самая
_______________
17 Minkowski Eugene. Findings in a Case of Schizophrenic
Depression // Existence. A New Dimension in Psychiatry and Psychology / Ed.
by Rollo May, Ernest Angel and Henri F. Ellenberger. New York: Simon and
Schuster, 1958. P. 132-133.
18 Binswanger Ludwig. The Existential Analysis School of Thought
// Existence. A New Dimension in Psychiatry and Psychology / Ed. by Rollo
May, Ernest Angel and Henri F. Ellenberger. New York: Simon and Schuster,
1958. P. 205.
19 Гамсун Кнут. Мистерии. С. 417.
Время 115
первая и главная травма, предвосхищающая опыт смерти, -- это рождение20
. Рождение, как шоковый переход от одного мира к другому, и будет, вероятно,
моделью смерти в течение всей нашей жизни.
Страх перед будущим, страх перед смертью может привести к возникновению
нескольких видов темпоральности. Бинсвангер показал на примере своей
пациентки Эллен Вест, что она жила сразу в двух типах времени. Одно время он
назвал "эфирным" -- оно связано с иллюзорной заменой трагического будущего
фантазмом парения, текучести, невесомости. Бинсвангер называет это время
"временем неуатентичного будущего". Другое целиком подчинено теме смерти, в
нем нет никакой прогрессии, это время замершего настоящего или, даже вернее,
"вечно присутствующего прошлого", здесь господствует "уже-случившееся".
Пространственным образом первого времени является широко раскинувшийся
радужный ландшафт, второго -- башня, нора, могила21. В обоих случаях
подлинный мир теряет свое значение, свое "референтное присутствие" и
практически исчезает. Мы увидим, что у Хармса исчезновение подлинного мира
-- одна из наиболее устойчивых тем, неразрывно связанная с процедурой
темпорализации.
В случае Эллен Вест особое значение имеют два типа времени, которые в
пространственном отношении как бы распределены по вертикальной оси. Одно
время -- эфирное, небесное, время полета -- течет наверху, другое время --
"могильное" -- течет внизу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143