Делал он это тихо, без помпы, без
"разборок" и чисток аппарата. Отстранение от власти шло мирным,
официальным путем на Пленумах ЦК, а затем оформлялось в виде решений
съездов или сессий ВС СССР. Здесь Брежнев показал себя настоящим
гроссмейстером аппаратных игр. Очень скоро, к концу 1965 г. Подгорный и Шелепин
были отстранены от партийных дел, став: первый -- Председателем
Президиума ВС СССР, а второй -- Председателем Центрального Совета профсоюзов.
Также были очищены и низовые ступени аппарата.
Партийные и государственные реформы Хрущева были отменены. У власти
оказалась устойчивая группировка людей консервативных взглядов. В нее входили
Кириленко, Черненко, Кунаев, Щербицкий, Щелоков, Устинов, Громыко. И все же
"штурмовому" отряду сталинистов -- Суслову, Подгорному, Шелесту,
Гришину, Демичеву не удалось "овладеть ухом" и душой нового
Генсека.
Прошедший в апреле 1966 г. XXIII съезд КПСС осудил волюнтаризм Хрущева и
"вернул партию к ленинским нормам жизни". За 50 лет после
революции политический бандитизм Ленина несколько подзабылся народом, и
пропаганда принялась рьяно возвеличивать и обожествлять умершего вождя. Эпитет
"ленинский" прилепили к словам: Политбюро, ЦК, партия, политика и
некоторым ключевым понятиям коммунизма. Оттуда он перекочевал в анекдоты о
"ленинской бане", мочалке "по ленинским местам" и
др. Апогей мифологии был достигнут в 1970 г., в 100-летнюю годовщину со дня
рождения "вождя мирового пролетариата". Сусловская пропаганда
побила все рекорды лжи, а вожди всех рангов повывихивали челюсти, прославляя
Ильича. В одном из анекдотов того периода Брежнев обращался к соратникам:
"Что вы вс[cedilla] -- ,,Леонид Ильич" да ,,Леонид Ильич"! Зовите меня
просто -- Ильич, наш Ильич!" Пропагандисты-инструкторы райкомов при этом
завершали "установочные" доклады фразой: "Евреев в роду
Владимира Ильича не было!" Одной из дежурных тем кадровиков СССР
стала проблема "засоренности кадров сионистскими элементами".
После "смутных времен" Хрущева наступила эра стабильности,
наступил "золотой век" бюрократии. Все было ясно, прогнозируемо,
надежно. Не было борьбы за высшую власть в стране. Все признали первенство
Брежнева, как представителя правящей касты--номенклатуры. Концентрация власти
лишь усиливала стабильность. Партийные вожди вздохнули с облегчением, вспоминая
кошмар сталинизма и хрущевскую смуту. С начала 70-х годов принятие решений
постепенно перешло от ЦК к Секретариату ЦК, насчитывающему 25 отделов и 1,5
тысячи высокопоставленных партийных чиновников. Пленумы ЦК собирались аккуратно
дважды в год на пару дней и штамповали решения, заготовленные в недрах
Секретариата. Съезды партии собирались раз в 5 лет и представляли собой
спектакли с готовой режиссурой. Заранее планировались темы, речи, предложения и
решения. Не было борьбы мнений, не было движения мысли. Поэтому правление
Брежнева стали называть "эпохой застоя". Однако советская
бюрократия не была, как принято считать, инертным и окаменевшим образованием.
Ей была свойственна способность к саморегулированию и независимость. Секретари
обкомов не были, как при Сталине, пассивными исполнителями спускаемых сверху
директив. Они являлись, скорее, посредниками между высшими эшелонами власти и
обществом, важной промежуточной инстанцией. Иначе социальный строй не мог бы
функционировать так, как это имело место, например, в экономике. Несмотря
на всю критику строя, в правление Брежнева Советский Союз достиг наивысшего
промышленного расцвета и военного могущества.
Партийная номенклатура представляла собой касту, занимавшую важное место в
обществе. В нее входили функционеры -- освобожденные партийные работники,
рекомендуемые к избранию высшими инстанциями. Избрание являлось, таким образом,
демократической ширмой. Избранные, а точнее, назначенные боссы, приводили с
собой команду лично им преданных людей и расставляли их, то бишь рекомендовали
к избранию на более низкие ступени иерархии. Численность номенклатуры не
поддавалась точному определению и составляла, по-видимому, от нескольких сотен
тысяч до миллионов семей. Ее могущество, привилегии и права были огромны, как и
пропасть, разделяющая номенклатуру и общество. Ответственные работники были
практически несменяемыми, занимали свои посты по 15 -- 20 лет, а в случае
полного провала работы или воровства перебрасывались на другую параллельную или
специально придуманную для данной персоны должность. Партийная номенклатура по
своей иерархии, замкнутости и самопроизводству напоминала феодальную касту. Ее
существование в СССР было возможно на основе демагогии, репрессий и подачек
народу в виде жалких пенсий и нищенской зарплаты. Каста умела управлять
страной, экономикой и обществом, но принципы отбора претендентов туда были
порочны и несли в себе семена ее гибели. При отборе обращалось внимание на
личную преданность и умение "соблюдать правила игры".
Образованные и честные люди оказывались, как правило, вне такой игры.
Конституция 1977 г. узаконила КПСС как руководящую и направляющую силу
советского общества, ядро его политической системы, государственных и
общественных организаций.
Председатель Совмина Косыгин Н. А., опытный хозяйственник сталинской школы,
носитель некоторых технократических идей, попытался в 1965 г. провести
экономическую реформу. Реформа началась с централизации экономики, с
упразднения хрущевских совнархозов, восстановления старых министерств и
создания новых комитетов -- Госкомцена, Госснаба, Госкомитета по науке и
технике. Вместе с тем предприятия должны были получить небольшую автономию. Под
руководством экономиста Либермана были разработаны "улучшенные"
показатели планирования и стимулирования экономической деятельности
предприятий. Число обязательных показателей валового характера было сведено к
минимуму и, кроме того, вводились новые: стоимость реализованной продукции,
общий фонд зарплаты, общая сумма капвложений. Незначительная часть доходов
оставалась в распоряжении директоров и тратилась на фонд материального
поощрения, фонд соцкультбыта и фонд обновления производства. Естественно, что
куцая автономия предприятий вступила в противоречие с властными министерскими
структурами и вскоре была ими задавлена. Игра в показатели продолжалась много
лет, но эффективность предприятий снижалась.
Сторонниками централизации экономики выступили Брежнев и Суслов. Косыгин был
вынужден сдаться на милость идеологам. Централизация экономики в 70-х годах
достигла максимума и абсурда, когда два завода, расположенные на одной улице
где-нибудь в Тюмени, вынуждены были контактировать через Москву. Для
приобретения на ближайшем заводе оборудования или комплектующих деталей
писались заявки в Госснаб. Этот комитет с 1962 по 1976 г. возглавлял еврей
Герой Соц. Тр. Дымшиц В. Э. Разрешительные бумаги приходили через много
месяцев, когда и нужда в данном оборудовании исчезала. Низкая зарплата и фонд
материального поощрения ИТР величиной 3 % не могли создать заинтересованность в
труде. Жуткая волокита и отсутствие стимулов породили среди технической
интеллигенции безверие и пассивность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
"разборок" и чисток аппарата. Отстранение от власти шло мирным,
официальным путем на Пленумах ЦК, а затем оформлялось в виде решений
съездов или сессий ВС СССР. Здесь Брежнев показал себя настоящим
гроссмейстером аппаратных игр. Очень скоро, к концу 1965 г. Подгорный и Шелепин
были отстранены от партийных дел, став: первый -- Председателем
Президиума ВС СССР, а второй -- Председателем Центрального Совета профсоюзов.
Также были очищены и низовые ступени аппарата.
Партийные и государственные реформы Хрущева были отменены. У власти
оказалась устойчивая группировка людей консервативных взглядов. В нее входили
Кириленко, Черненко, Кунаев, Щербицкий, Щелоков, Устинов, Громыко. И все же
"штурмовому" отряду сталинистов -- Суслову, Подгорному, Шелесту,
Гришину, Демичеву не удалось "овладеть ухом" и душой нового
Генсека.
Прошедший в апреле 1966 г. XXIII съезд КПСС осудил волюнтаризм Хрущева и
"вернул партию к ленинским нормам жизни". За 50 лет после
революции политический бандитизм Ленина несколько подзабылся народом, и
пропаганда принялась рьяно возвеличивать и обожествлять умершего вождя. Эпитет
"ленинский" прилепили к словам: Политбюро, ЦК, партия, политика и
некоторым ключевым понятиям коммунизма. Оттуда он перекочевал в анекдоты о
"ленинской бане", мочалке "по ленинским местам" и
др. Апогей мифологии был достигнут в 1970 г., в 100-летнюю годовщину со дня
рождения "вождя мирового пролетариата". Сусловская пропаганда
побила все рекорды лжи, а вожди всех рангов повывихивали челюсти, прославляя
Ильича. В одном из анекдотов того периода Брежнев обращался к соратникам:
"Что вы вс[cedilla] -- ,,Леонид Ильич" да ,,Леонид Ильич"! Зовите меня
просто -- Ильич, наш Ильич!" Пропагандисты-инструкторы райкомов при этом
завершали "установочные" доклады фразой: "Евреев в роду
Владимира Ильича не было!" Одной из дежурных тем кадровиков СССР
стала проблема "засоренности кадров сионистскими элементами".
После "смутных времен" Хрущева наступила эра стабильности,
наступил "золотой век" бюрократии. Все было ясно, прогнозируемо,
надежно. Не было борьбы за высшую власть в стране. Все признали первенство
Брежнева, как представителя правящей касты--номенклатуры. Концентрация власти
лишь усиливала стабильность. Партийные вожди вздохнули с облегчением, вспоминая
кошмар сталинизма и хрущевскую смуту. С начала 70-х годов принятие решений
постепенно перешло от ЦК к Секретариату ЦК, насчитывающему 25 отделов и 1,5
тысячи высокопоставленных партийных чиновников. Пленумы ЦК собирались аккуратно
дважды в год на пару дней и штамповали решения, заготовленные в недрах
Секретариата. Съезды партии собирались раз в 5 лет и представляли собой
спектакли с готовой режиссурой. Заранее планировались темы, речи, предложения и
решения. Не было борьбы мнений, не было движения мысли. Поэтому правление
Брежнева стали называть "эпохой застоя". Однако советская
бюрократия не была, как принято считать, инертным и окаменевшим образованием.
Ей была свойственна способность к саморегулированию и независимость. Секретари
обкомов не были, как при Сталине, пассивными исполнителями спускаемых сверху
директив. Они являлись, скорее, посредниками между высшими эшелонами власти и
обществом, важной промежуточной инстанцией. Иначе социальный строй не мог бы
функционировать так, как это имело место, например, в экономике. Несмотря
на всю критику строя, в правление Брежнева Советский Союз достиг наивысшего
промышленного расцвета и военного могущества.
Партийная номенклатура представляла собой касту, занимавшую важное место в
обществе. В нее входили функционеры -- освобожденные партийные работники,
рекомендуемые к избранию высшими инстанциями. Избрание являлось, таким образом,
демократической ширмой. Избранные, а точнее, назначенные боссы, приводили с
собой команду лично им преданных людей и расставляли их, то бишь рекомендовали
к избранию на более низкие ступени иерархии. Численность номенклатуры не
поддавалась точному определению и составляла, по-видимому, от нескольких сотен
тысяч до миллионов семей. Ее могущество, привилегии и права были огромны, как и
пропасть, разделяющая номенклатуру и общество. Ответственные работники были
практически несменяемыми, занимали свои посты по 15 -- 20 лет, а в случае
полного провала работы или воровства перебрасывались на другую параллельную или
специально придуманную для данной персоны должность. Партийная номенклатура по
своей иерархии, замкнутости и самопроизводству напоминала феодальную касту. Ее
существование в СССР было возможно на основе демагогии, репрессий и подачек
народу в виде жалких пенсий и нищенской зарплаты. Каста умела управлять
страной, экономикой и обществом, но принципы отбора претендентов туда были
порочны и несли в себе семена ее гибели. При отборе обращалось внимание на
личную преданность и умение "соблюдать правила игры".
Образованные и честные люди оказывались, как правило, вне такой игры.
Конституция 1977 г. узаконила КПСС как руководящую и направляющую силу
советского общества, ядро его политической системы, государственных и
общественных организаций.
Председатель Совмина Косыгин Н. А., опытный хозяйственник сталинской школы,
носитель некоторых технократических идей, попытался в 1965 г. провести
экономическую реформу. Реформа началась с централизации экономики, с
упразднения хрущевских совнархозов, восстановления старых министерств и
создания новых комитетов -- Госкомцена, Госснаба, Госкомитета по науке и
технике. Вместе с тем предприятия должны были получить небольшую автономию. Под
руководством экономиста Либермана были разработаны "улучшенные"
показатели планирования и стимулирования экономической деятельности
предприятий. Число обязательных показателей валового характера было сведено к
минимуму и, кроме того, вводились новые: стоимость реализованной продукции,
общий фонд зарплаты, общая сумма капвложений. Незначительная часть доходов
оставалась в распоряжении директоров и тратилась на фонд материального
поощрения, фонд соцкультбыта и фонд обновления производства. Естественно, что
куцая автономия предприятий вступила в противоречие с властными министерскими
структурами и вскоре была ими задавлена. Игра в показатели продолжалась много
лет, но эффективность предприятий снижалась.
Сторонниками централизации экономики выступили Брежнев и Суслов. Косыгин был
вынужден сдаться на милость идеологам. Централизация экономики в 70-х годах
достигла максимума и абсурда, когда два завода, расположенные на одной улице
где-нибудь в Тюмени, вынуждены были контактировать через Москву. Для
приобретения на ближайшем заводе оборудования или комплектующих деталей
писались заявки в Госснаб. Этот комитет с 1962 по 1976 г. возглавлял еврей
Герой Соц. Тр. Дымшиц В. Э. Разрешительные бумаги приходили через много
месяцев, когда и нужда в данном оборудовании исчезала. Низкая зарплата и фонд
материального поощрения ИТР величиной 3 % не могли создать заинтересованность в
труде. Жуткая волокита и отсутствие стимулов породили среди технической
интеллигенции безверие и пассивность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175