Не будь всех этих полтавских, одесских, киевских
бывших гимназистов, реалистов и студентов, Израиль оказался бы перед
почти полным отсутствием кадров для создания всего аппарата власти во
вновь создаваемом государстве.
* * *
В заключение описания вопроса получения образования евреями в
дореволюционной России и, открывавшимися перед ними для этого
широчайшими возможностями, не боясь повторений, следует еще раз сказать
следующее: полученное в русских учебных заведениях образование открыло
перед евреями самые широкие возможности для проникновения в ряды русской
интеллигенции и слияния с ней, тем более, что отношение к евреям этой
самой русской интеллигенции было весьма дружелюбное.
И проникновение, самое глубокое (кроме административного аппарата и
военной среды) во все круги культурного слоя России шло непрерывно. Но к
слиянию не приводила. И не по вине русской интеллигенции и вообще
культурной части русской общественности. Причину надо искать во
врожденном у евреев стремлении к самоизоляции от народов, среди которых
им приходилось жить на свое историческом пути.
Надо полагать, что это есть результат тысячелетнего религиозного
воспитания, внушавшего, что евреи - "избранный народ", рассеянный только
временно, до того часа, когда он соберется опять в "Земле Обетованной". Все
страны, где они живут - это не родина, а только место временного
пребывания. Настоящая же родина - это "Земля Обетованная".
Из веры и непоколебимого убеждения в свою "избранность" логически
неизбежно вытекает сознание своего превосходства над другими народами,
нежелание с ними смешиваться и, как следствие этого нежелания, то
самоограничение, которое характерно для евреев даже живущих среди тех
народов, которые никаких ограничений для слияния с евреями не ставят. В
дореволюционной России, особенно на Украине, эти самоограничительные
тенденции евреев проявлялись особенно отчетливо и делали их чужеродным
телом среди массы украинско-русского населения.
3. Занятия торговлей и промышленностью.
По ст. 791, т. IX, Свода законов Российской империи евреи ремесленники,
купцы и мещане "пользуются в местах для постоянного жительства им
назначенных, всеми правами и преимуществами, предоставленными другим
русским подданным одинакового с ними состояния, поколику сие не противно
особым правилам о евреях".
Это "особое правило" для всех евреев, кроме купцов 1 гильдии (т. е. наиболее
зажиточных) делало невозможным занятие торговлей и промышленностью
вне "черты оседлости".
Исключение делалось для евреев-ремесленников, каковым разрешалась торговля
вне "черты оседлости", но "только предметами собственного изделия".
Наличие этих двух ограничений лишало возможности многочисленных бедных
евреев, поколениями живших и кормивших семью своей посредническо-
факторской деятельностью, заняться этой деятельностью вне "черты
оседлости", Заняться ею на свой риск и страх, а не в качестве служащего -
"приказчика" еврея - купца 1 гильдии.
Вопрос о праве ремесленников торговать предметами собственного изделия не
был достаточно уточнен и допускал как расширительное, так и
ограничительное толкование, что вело к возможности разных
злоупотреблений со стороны представителей власти на местах.
В связи с этим было множество "разъяснений" Сената, нередко
противоречащих одно другому. Так например, в одном решении Сенат признал
законной для еврея-часовщика торговлю часами, составные части которых
были чужого изделия, но собраны им самим. В другом решении торговля мукой
булочником-евреем была признана незаконной, со всеми вытекающими из сего
последствиями, предусмотренными Ст. 1.171. Уложения о наказаниях 1845
года (конфискация товаров и немедленная высылка из тех мест).
Все эти ограничения теми или иными путями обходились и находились
лазейки и способы их избежать, иногда легально, а, большей частью,
полулегально или совсем нелегально, благодаря возможности толкования в
смысле расширительном или ограниченном отдельными представителями
власти.
Но еврейскую бедноту такие ограничения раздражали, лишали возможности
привычным способом зарабатывать на себя и семью и толкали ее в ряды
противников режима.
Были ли эти ограничения целесообразны и соответствовали ли они интересам
общегосударственным - об этом существуют разные мнения. Многие
министры финансов, например, Витте и другие, были противниками этих
ограничений, исходя из соображений, что надо же дать возможность евреям
путем торговли прокормить себя.
4. Государственная служба. Самоуправление.
"Различие вероисповедания или племени - гласил закон - не препятствует
определению на службу, если желающие вступить в оную имеют на сие
право... Евреи, имеющие ученые степени, допускаются на службу по всем
ведомствам. (Диплом 1 степени Ун-та приравнивался к ученой степени)...
Лица из евреев, поступающие на государственную службу, приводятся к
присяге на верность службе порядком, предписанным для них в Уставе
духовных дел инославных исповеданий".
Так гласили русские законы, написанные в тот "ассимиляционный" период,
когда русское правительство стремилось к "слиянию евреев с коренным
населением", в частности путем привлечения еврейской молодежи в русскую
школу, и боролось с "обособленностью" евреев - своих подданных.
Как видно из текста закона, евреям были предоставлены самые широкие
возможности... Но тогда, вплоть до 70-х годов не было евреев
соответствующих квалификаций. До конца 50-х и начала 60-х годов евреи,
окончившие русские университеты, исчислялись буквально, если не единицами,
то десятками. Массовый наплыв евреев в университеты начался только в
конце 60-х и начале 70-х годов, после великих реформ императора Александра
II.
Но вскоре осозналось, что университетский диплом еврея отнюдь не значит,
что он твердо стал на путь "сличения с коренным населением", к чему
стремилось правительство. По своему "внутреннему облику" он оставался
прежде всего евреем, несмотря на мундир государственного чиновника,
отличное знание грамматики русского языка и всех тонкостей русского
законодательства.
В русскую культуру евреи врастали, но отнюдь с ней не только не сливались,
но даже и не срастались.
Национальные интересы России, в широком и глубоком значении этого слова,
были им чужды и непонятны.
Осознавши это, русское правительство в вопросе пребывания евреев на
государственной службе, главным образом в судебном ведомстве, куда
устремлялись евреи с юридическим образованием, прибегло к следующему
методу. С конца 70-х годов евреев перестали назначать на должности, а
евреев, уже занимающих должности, не увольняя, продолжали держать на
этих должностях без всякой надежды на повышение. Это приводило евреев к
разочарованию в государственной службе, и они сами, добровольно, переходили
в открытую для них свободную профессию - адвокатуру. Только немногие
единицы задержались на государственной службе, как, например,
действительный статский советник Тейтель и тайный советник Гальперн,
дожившие в этих чинах до революции 1917 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
бывших гимназистов, реалистов и студентов, Израиль оказался бы перед
почти полным отсутствием кадров для создания всего аппарата власти во
вновь создаваемом государстве.
* * *
В заключение описания вопроса получения образования евреями в
дореволюционной России и, открывавшимися перед ними для этого
широчайшими возможностями, не боясь повторений, следует еще раз сказать
следующее: полученное в русских учебных заведениях образование открыло
перед евреями самые широкие возможности для проникновения в ряды русской
интеллигенции и слияния с ней, тем более, что отношение к евреям этой
самой русской интеллигенции было весьма дружелюбное.
И проникновение, самое глубокое (кроме административного аппарата и
военной среды) во все круги культурного слоя России шло непрерывно. Но к
слиянию не приводила. И не по вине русской интеллигенции и вообще
культурной части русской общественности. Причину надо искать во
врожденном у евреев стремлении к самоизоляции от народов, среди которых
им приходилось жить на свое историческом пути.
Надо полагать, что это есть результат тысячелетнего религиозного
воспитания, внушавшего, что евреи - "избранный народ", рассеянный только
временно, до того часа, когда он соберется опять в "Земле Обетованной". Все
страны, где они живут - это не родина, а только место временного
пребывания. Настоящая же родина - это "Земля Обетованная".
Из веры и непоколебимого убеждения в свою "избранность" логически
неизбежно вытекает сознание своего превосходства над другими народами,
нежелание с ними смешиваться и, как следствие этого нежелания, то
самоограничение, которое характерно для евреев даже живущих среди тех
народов, которые никаких ограничений для слияния с евреями не ставят. В
дореволюционной России, особенно на Украине, эти самоограничительные
тенденции евреев проявлялись особенно отчетливо и делали их чужеродным
телом среди массы украинско-русского населения.
3. Занятия торговлей и промышленностью.
По ст. 791, т. IX, Свода законов Российской империи евреи ремесленники,
купцы и мещане "пользуются в местах для постоянного жительства им
назначенных, всеми правами и преимуществами, предоставленными другим
русским подданным одинакового с ними состояния, поколику сие не противно
особым правилам о евреях".
Это "особое правило" для всех евреев, кроме купцов 1 гильдии (т. е. наиболее
зажиточных) делало невозможным занятие торговлей и промышленностью
вне "черты оседлости".
Исключение делалось для евреев-ремесленников, каковым разрешалась торговля
вне "черты оседлости", но "только предметами собственного изделия".
Наличие этих двух ограничений лишало возможности многочисленных бедных
евреев, поколениями живших и кормивших семью своей посредническо-
факторской деятельностью, заняться этой деятельностью вне "черты
оседлости", Заняться ею на свой риск и страх, а не в качестве служащего -
"приказчика" еврея - купца 1 гильдии.
Вопрос о праве ремесленников торговать предметами собственного изделия не
был достаточно уточнен и допускал как расширительное, так и
ограничительное толкование, что вело к возможности разных
злоупотреблений со стороны представителей власти на местах.
В связи с этим было множество "разъяснений" Сената, нередко
противоречащих одно другому. Так например, в одном решении Сенат признал
законной для еврея-часовщика торговлю часами, составные части которых
были чужого изделия, но собраны им самим. В другом решении торговля мукой
булочником-евреем была признана незаконной, со всеми вытекающими из сего
последствиями, предусмотренными Ст. 1.171. Уложения о наказаниях 1845
года (конфискация товаров и немедленная высылка из тех мест).
Все эти ограничения теми или иными путями обходились и находились
лазейки и способы их избежать, иногда легально, а, большей частью,
полулегально или совсем нелегально, благодаря возможности толкования в
смысле расширительном или ограниченном отдельными представителями
власти.
Но еврейскую бедноту такие ограничения раздражали, лишали возможности
привычным способом зарабатывать на себя и семью и толкали ее в ряды
противников режима.
Были ли эти ограничения целесообразны и соответствовали ли они интересам
общегосударственным - об этом существуют разные мнения. Многие
министры финансов, например, Витте и другие, были противниками этих
ограничений, исходя из соображений, что надо же дать возможность евреям
путем торговли прокормить себя.
4. Государственная служба. Самоуправление.
"Различие вероисповедания или племени - гласил закон - не препятствует
определению на службу, если желающие вступить в оную имеют на сие
право... Евреи, имеющие ученые степени, допускаются на службу по всем
ведомствам. (Диплом 1 степени Ун-та приравнивался к ученой степени)...
Лица из евреев, поступающие на государственную службу, приводятся к
присяге на верность службе порядком, предписанным для них в Уставе
духовных дел инославных исповеданий".
Так гласили русские законы, написанные в тот "ассимиляционный" период,
когда русское правительство стремилось к "слиянию евреев с коренным
населением", в частности путем привлечения еврейской молодежи в русскую
школу, и боролось с "обособленностью" евреев - своих подданных.
Как видно из текста закона, евреям были предоставлены самые широкие
возможности... Но тогда, вплоть до 70-х годов не было евреев
соответствующих квалификаций. До конца 50-х и начала 60-х годов евреи,
окончившие русские университеты, исчислялись буквально, если не единицами,
то десятками. Массовый наплыв евреев в университеты начался только в
конце 60-х и начале 70-х годов, после великих реформ императора Александра
II.
Но вскоре осозналось, что университетский диплом еврея отнюдь не значит,
что он твердо стал на путь "сличения с коренным населением", к чему
стремилось правительство. По своему "внутреннему облику" он оставался
прежде всего евреем, несмотря на мундир государственного чиновника,
отличное знание грамматики русского языка и всех тонкостей русского
законодательства.
В русскую культуру евреи врастали, но отнюдь с ней не только не сливались,
но даже и не срастались.
Национальные интересы России, в широком и глубоком значении этого слова,
были им чужды и непонятны.
Осознавши это, русское правительство в вопросе пребывания евреев на
государственной службе, главным образом в судебном ведомстве, куда
устремлялись евреи с юридическим образованием, прибегло к следующему
методу. С конца 70-х годов евреев перестали назначать на должности, а
евреев, уже занимающих должности, не увольняя, продолжали держать на
этих должностях без всякой надежды на повышение. Это приводило евреев к
разочарованию в государственной службе, и они сами, добровольно, переходили
в открытую для них свободную профессию - адвокатуру. Только немногие
единицы задержались на государственной службе, как, например,
действительный статский советник Тейтель и тайный советник Гальперн,
дожившие в этих чинах до революции 1917 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88