.. Однако все это было и
отрицать не сможет даже Соломон Шварц. Нигде, например, не было
напечатано, что дипломатическим представителем государства Израиль не
может быть лицо не-еврейского племени и не-иудейского вероисповедания.
Однако это нигде не напечатанное правило неукоснительно проводится в
жизнь в демократическом государстве Израиль, которое имеет больше десяти
процентов населения не-евреев,
То, чего искал в советской печати С. Шварц и не мог найти не было
напечатано по причине, ясной для каждого объективного исследователя.
Причина этого - нежелание обострять резко отрицательное отношение всего
населения страны к тому привилегированному положению, которое к
моменту войны занимали евреи в СССР. Напечатать что-либо подобное тому,
что искал и не нашел С. Шварц - было бы вызовом по отношению ко всему
населению страны и легко могло бы привести к последствиям,
нежелательным для всего правящего класса. Настроения широких народных
масс были отлично известны тем, кто руководил тогда политикой и
пропагандой. А потому ничего и не печаталось, в интересах самих евреев.
Но зато неукоснительно проводилось в жизнь, благодаря чему не одна сотня
тысяч евреев избежала расправы немцев и смогла благополучно отсиживаться
за Уралом. В чем другом (и во многом) можно упрекнуть Советскую власть, но
только не в нежелании спасать евреев...
Не нужно обладать большой фантазией, чтобы представить себе, что бы
произошло, скажем, в Киеве в августе 1941 года, если бы было напечатано и
обнародовано распоряжение властей о предоставлении евреям транспортных
средств для эвакуации "преимущественно" или "в первую очередь"... Как бы на
это реагировали киевляне, не-евреи? Не стало бы это поводом к бунту,
причины к которому назревали уже два десятилетия?...
Почему "не напечатали, почему не подчеркнули, почему не упомянули, почему
не отметили, почему не поставили памятник евреям в Бабьем Яре?"... Так на
все лады повторяет вопросы С. Шварц в своей объемистой (425 стр.) книге
"Евреи в Советском Союзе с начала второй мировой войны".
Ответ на все вопросы сразу может дать и все население СССР, и
исследователь, способный быть объективным, а не рассматривать все с своей
исключительно субъективной, еврейской, точки зрения.
Ответ может быть только один: "чтобы не вызывать раздражение и
возмущение всего населения страны выделением евреев, пострадавших от
немцев, в, то время, как не-евреев погибло неизмеримо больше, чем евреев.
Чтобы не пробуждать воспоминаний о многих миллионах не-евреев, погибших
в годы террора и искусственного голода, когда страной управлял евреи. Чтобы
не воскрешать в памяти народа то время, когда евреи, правя Россией,
издевались над ее историческим прошлым, уничтожая и разрушая памятники
этого прошлого"...
Если все это не ясно г. Шварцу, бросающему обвинение всему населению СССР
в отсутствии почитания памяти погибших евреев, то тем, кто находится
сейчас у власти в СССР, это и ясно, и понятно, а потому особых памятников
евреям там и не воздвигают.
Требования же, чтобы они были воздвигнуты, которые предъявляет не один
только С. Шварц, вызывает только обратную реакцию во всем СССР.
А реакция эта легко может вылиться в требование точного подсчета, во что
обошлось всему населению СССР тридцатилетнее пребывание евреев на
положении правящего класса. И вряд ли он будет выгоден для евреев.
Если евреи подсчитывают и пересчитывают евреев, погибших от немцев, то,
весьма возможно, когда-нибудь и русский народ займется подсчетами. Память
о миллионах, погибших от искусственно созданного голода, когда на Украине
всем заправлял Каганович, и о миллионах, погибших в концлагерях под
управлением Френкеля, не исчезнет в памяти народной.
И, учитывая обстановку и народные настроения, можно с уверенностью
сказать, что возвращение еврейской этнической группы на положение
правящего класса в России или в СССР, поскольку это название еще
задержится, невозможно. Настроения же эти к концу войны были таковы,
что легко могли закончиться взрывом, при котором не уцелело бы и
правительство. Только своевременно принятыми мерами - постепенным, без
всякого шума и печатания в газетах, отстранением евреев с руководящих
постов, - этот взрыв был предотвращен.
Вспышки народного негодования, выливавшиеся в погромы, были характерны
для настроений в первые послевоенные годы и далеко не единичны, хотя в
советской прессе об этом и не печаталось. Одну из таких вспышек, имевших
место в Киеве, описывает "Социалистический Вестник": один еврей убил
одного украинца. "Толпа бросилась к дому, в котором жил еврей, убивший
украинца, выволокла на улицу его жену и ребенка и тут же их убила; потом
бросилась громить дальше, причем возбуждение очень скоро приняло и резкий
антисоветский характер" (подробно этот случай изложен во II части,
стр.491). Характерно, что автор статьи, редактор "Социалистического
Вестника", Абрамович, написал не "антисемитский", а "антисоветский"
характер, тем самым подтверждая, что в народе власть советскую
отождествляли с властью еврейской.
Все эти отдельные вспышки легко могли слиться в огромный бунт, при
котором не уцелела бы и сама советская власть, что правительство
учитывало и принимало соответствующие меры, не желая и не рискуя
раздражать население.
Так продолжался "спуск на тормозах" и тихая ликвидация первенствующего
положения евреев в СССР в первые послевоенные годы. Это не были "чистки"
с широким осведомлением населения - делалось это тихо и без излишней
огласки и какого бы то ни было публичного обсуждения.
Так шло до 1947 года - года создания независимого государства Израиль, к
каковому вопросу евреи-граждане СССР проявили особый интерес и выявили
свои настроения, которые поставили под вопрос их лояльность, как советских
граждан.
ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД
(1946-1966 гг.)
Если период довоенный и годы войны могли быть описаны с достаточной
объективностью, хотя и не исчерпывающей, благодаря отсутствию
возможности для исследования пользоваться многими источниками пока нам
- современникам событий - недоступными, то с описанием периода
послевоенного вопрос обстоит гораздо хуже по ряду причин.
Первой и основной причиной является то обстоятельство, что все или почти
все сведения и данные о положении еврейской этнической группы в СССР
проходили через призму начавшейся холодной войны, от чего, разумеется,
сведения эти оставляли желать много в смысле их объективности.
В печати советской еврейского вопроса во всем его объеме старались не
касаться, ограничиваясь только иногда, но далеко не всегда, косвенным
указанием, что некоторые лица, совершившие неблаговидные поступки или
наносящие вред СССР - евреи. Причем делалось это именно "косвенно":
печатались полностью имена и отчества этих лиц, из чего чи1ателю
становилось ясно, что вопрос идет именно о евреях.
Заграничная печать это расшифровывала, как натравливание масс на евреев и
старательно регистрировала все эти случаи, подсчитывая, конечно, и
процент обиженных властью евреев.
Свободный обмен мнений по этому вопросу на страницах печати с целью
установления истинного положения был невозможен ни в Советском Союзе,
ни за границей в атмосфере ведущейся холодной войны, когда вопрос о
"преследованиях" и "дискриминации" евреев в СССР стал одним из главных
козырей в пропаганде против СССР, называемой "антикоммунистической", а
на самом деле, гораздо больше антирусской, чем антикоммунистической.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
отрицать не сможет даже Соломон Шварц. Нигде, например, не было
напечатано, что дипломатическим представителем государства Израиль не
может быть лицо не-еврейского племени и не-иудейского вероисповедания.
Однако это нигде не напечатанное правило неукоснительно проводится в
жизнь в демократическом государстве Израиль, которое имеет больше десяти
процентов населения не-евреев,
То, чего искал в советской печати С. Шварц и не мог найти не было
напечатано по причине, ясной для каждого объективного исследователя.
Причина этого - нежелание обострять резко отрицательное отношение всего
населения страны к тому привилегированному положению, которое к
моменту войны занимали евреи в СССР. Напечатать что-либо подобное тому,
что искал и не нашел С. Шварц - было бы вызовом по отношению ко всему
населению страны и легко могло бы привести к последствиям,
нежелательным для всего правящего класса. Настроения широких народных
масс были отлично известны тем, кто руководил тогда политикой и
пропагандой. А потому ничего и не печаталось, в интересах самих евреев.
Но зато неукоснительно проводилось в жизнь, благодаря чему не одна сотня
тысяч евреев избежала расправы немцев и смогла благополучно отсиживаться
за Уралом. В чем другом (и во многом) можно упрекнуть Советскую власть, но
только не в нежелании спасать евреев...
Не нужно обладать большой фантазией, чтобы представить себе, что бы
произошло, скажем, в Киеве в августе 1941 года, если бы было напечатано и
обнародовано распоряжение властей о предоставлении евреям транспортных
средств для эвакуации "преимущественно" или "в первую очередь"... Как бы на
это реагировали киевляне, не-евреи? Не стало бы это поводом к бунту,
причины к которому назревали уже два десятилетия?...
Почему "не напечатали, почему не подчеркнули, почему не упомянули, почему
не отметили, почему не поставили памятник евреям в Бабьем Яре?"... Так на
все лады повторяет вопросы С. Шварц в своей объемистой (425 стр.) книге
"Евреи в Советском Союзе с начала второй мировой войны".
Ответ на все вопросы сразу может дать и все население СССР, и
исследователь, способный быть объективным, а не рассматривать все с своей
исключительно субъективной, еврейской, точки зрения.
Ответ может быть только один: "чтобы не вызывать раздражение и
возмущение всего населения страны выделением евреев, пострадавших от
немцев, в, то время, как не-евреев погибло неизмеримо больше, чем евреев.
Чтобы не пробуждать воспоминаний о многих миллионах не-евреев, погибших
в годы террора и искусственного голода, когда страной управлял евреи. Чтобы
не воскрешать в памяти народа то время, когда евреи, правя Россией,
издевались над ее историческим прошлым, уничтожая и разрушая памятники
этого прошлого"...
Если все это не ясно г. Шварцу, бросающему обвинение всему населению СССР
в отсутствии почитания памяти погибших евреев, то тем, кто находится
сейчас у власти в СССР, это и ясно, и понятно, а потому особых памятников
евреям там и не воздвигают.
Требования же, чтобы они были воздвигнуты, которые предъявляет не один
только С. Шварц, вызывает только обратную реакцию во всем СССР.
А реакция эта легко может вылиться в требование точного подсчета, во что
обошлось всему населению СССР тридцатилетнее пребывание евреев на
положении правящего класса. И вряд ли он будет выгоден для евреев.
Если евреи подсчитывают и пересчитывают евреев, погибших от немцев, то,
весьма возможно, когда-нибудь и русский народ займется подсчетами. Память
о миллионах, погибших от искусственно созданного голода, когда на Украине
всем заправлял Каганович, и о миллионах, погибших в концлагерях под
управлением Френкеля, не исчезнет в памяти народной.
И, учитывая обстановку и народные настроения, можно с уверенностью
сказать, что возвращение еврейской этнической группы на положение
правящего класса в России или в СССР, поскольку это название еще
задержится, невозможно. Настроения же эти к концу войны были таковы,
что легко могли закончиться взрывом, при котором не уцелело бы и
правительство. Только своевременно принятыми мерами - постепенным, без
всякого шума и печатания в газетах, отстранением евреев с руководящих
постов, - этот взрыв был предотвращен.
Вспышки народного негодования, выливавшиеся в погромы, были характерны
для настроений в первые послевоенные годы и далеко не единичны, хотя в
советской прессе об этом и не печаталось. Одну из таких вспышек, имевших
место в Киеве, описывает "Социалистический Вестник": один еврей убил
одного украинца. "Толпа бросилась к дому, в котором жил еврей, убивший
украинца, выволокла на улицу его жену и ребенка и тут же их убила; потом
бросилась громить дальше, причем возбуждение очень скоро приняло и резкий
антисоветский характер" (подробно этот случай изложен во II части,
стр.491). Характерно, что автор статьи, редактор "Социалистического
Вестника", Абрамович, написал не "антисемитский", а "антисоветский"
характер, тем самым подтверждая, что в народе власть советскую
отождествляли с властью еврейской.
Все эти отдельные вспышки легко могли слиться в огромный бунт, при
котором не уцелела бы и сама советская власть, что правительство
учитывало и принимало соответствующие меры, не желая и не рискуя
раздражать население.
Так продолжался "спуск на тормозах" и тихая ликвидация первенствующего
положения евреев в СССР в первые послевоенные годы. Это не были "чистки"
с широким осведомлением населения - делалось это тихо и без излишней
огласки и какого бы то ни было публичного обсуждения.
Так шло до 1947 года - года создания независимого государства Израиль, к
каковому вопросу евреи-граждане СССР проявили особый интерес и выявили
свои настроения, которые поставили под вопрос их лояльность, как советских
граждан.
ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД
(1946-1966 гг.)
Если период довоенный и годы войны могли быть описаны с достаточной
объективностью, хотя и не исчерпывающей, благодаря отсутствию
возможности для исследования пользоваться многими источниками пока нам
- современникам событий - недоступными, то с описанием периода
послевоенного вопрос обстоит гораздо хуже по ряду причин.
Первой и основной причиной является то обстоятельство, что все или почти
все сведения и данные о положении еврейской этнической группы в СССР
проходили через призму начавшейся холодной войны, от чего, разумеется,
сведения эти оставляли желать много в смысле их объективности.
В печати советской еврейского вопроса во всем его объеме старались не
касаться, ограничиваясь только иногда, но далеко не всегда, косвенным
указанием, что некоторые лица, совершившие неблаговидные поступки или
наносящие вред СССР - евреи. Причем делалось это именно "косвенно":
печатались полностью имена и отчества этих лиц, из чего чи1ателю
становилось ясно, что вопрос идет именно о евреях.
Заграничная печать это расшифровывала, как натравливание масс на евреев и
старательно регистрировала все эти случаи, подсчитывая, конечно, и
процент обиженных властью евреев.
Свободный обмен мнений по этому вопросу на страницах печати с целью
установления истинного положения был невозможен ни в Советском Союзе,
ни за границей в атмосфере ведущейся холодной войны, когда вопрос о
"преследованиях" и "дискриминации" евреев в СССР стал одним из главных
козырей в пропаганде против СССР, называемой "антикоммунистической", а
на самом деле, гораздо больше антирусской, чем антикоммунистической.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88